А Чэн - Современная новелла Китая
— Чжаньго, не заставляй всех работать в полную силу сразу после Нового года, лучше пройдись вместе с нами по цехам…
— Зачем?
— Поздравить цеховое начальство и рабочих с Новым годом!
— Что?! С Новым годом? А может, прикажешь еще отвесить всем поклоны?! Руководители производства — не кумушки, которые ходят с поздравлениями из дома в дом. За четыре дня еще не напоздравлялись? Решили бегать по цехам с новогодними визитами? Только что у ворот завода ты разыграл представление не хуже Далана[58]. И все мало? Это же отвратительно!
— Вы поглядите на него! Ни с того ни с сего распалился. Что я такого сказал? — Ху Ваньтун рассмеялся. Он никогда не выходил из себя, не злился, что бы ему ни сказали. А когда велись деловые споры и страсти накалялись, он предлагал закурить, и обстановка разряжалась. Если человек дружески улыбается, вряд ли кто-нибудь полезет с ним в драку. Но спасительную пачку сигарет увели парни Ши Мина, и Ху Ваньтуну ничего не оставалось, как предложить табак.
— Не хочешь ли закурить? Это покрепче сигарет!
Лэн Чжаньго сердито отмахнулся, бросил в кружку щепотку заварки, взял было термос, но он оказался пуст, и налил из чайника остывшего кипятка. Ху Ваньтун, с тех пор как его перевели с повышением из цеха в центральную диспетчерскую, уже более двух лет каждое утро наполнял кипятком все термосы сотрудников. Это вошло у него в своего рода привычку. Но сегодня он этого не сделал, а Лэн Чжаньго и в голову не пришло самому пойти за кипятком. Он лишь досадовал, что Ху Ваньтун, вместо того чтобы позаботиться о термосах, мел двор.
Словно угадав мысли Лэн Чжаньго, Ху Ваньтун, улыбаясь, сказал:
— Я ходил в котельную, но там закрыто. Ведь сегодня — первый рабочий день после Нового года, раньше десяти о кипятке и мечтать нечего.
— Могли бы рабочие котельной прийти пораньше. Никто их от работы не освобождал. Как можно оставить людей без горячей воды?
— Этим ведает административный отдел, и мы не можем вмешиваться. Ты вот руководишь производством всего завода, но не можешь заразить своим энтузиазмом нижестоящих, а одними административными мерами укреплять дисциплину нельзя. Все делают вид, будто тебя боятся, не перечат, а сами поступают по-своему. И с этим ты ничего не сделаешь. Надо налаживать со всеми добрые отношения, завязывать контакты. Только рабочая гордость и совесть могут заставить людей честно работать.
— Хватит! Здесь — завод, а не детский сад! И я не нянька!
— Принцип везде один, что на заводе, что в детском саду. Диспетчерская непосредственно связана и с директором, и с рабочими. Нам приходится иметь дело со многими людьми. И нет-нет да невольно и обидишь кого-нибудь. Пойдем сейчас по цехам, поздравим людей с праздником, глядишь — и забудутся все неприятности, которые были в году. Неужели тебе не нравятся методы управления производством за рубежом? Там владельцы предприятий под Новый год благодарят рабочих и поздравляют. У человека непременно должна быть личная заинтересованность в труде. И если он видит доброе к себе отношение, выполнит любое требование, пусть даже без особого желания.
— Зачем же тогда планы, дисциплина? — заорал Лэн Чжаньго. Завод был ему дорог, он успешно справлялся со своими обязанностями, и на первых порах организация производства была для него истинным наслаждением, как для талантливого режиссера — хорошая пьеса. Но шли годы, и чем опытнее становился Лэн Чжаньго, тем труднее было ему работать, он все чаще замечал недостатки, а неудачи вызывали раздражение и досаду. Куда девалась его смелость? Он стал осторожным, на рабочих смотрел как кредитор на должников.
Диспетчеры, услышав громкий разговор начальника с заместителем, подкрались к двери кабинета и стали подслушивать. Лэн Чжаньго они уважают за его способности, деловые качества и в то же время боятся. С ним трудно работать, он всех держит в напряжении, замечает каждый промах и строго взыскивает. К тому же остер на язык и так может отбрить, что хоть сквозь землю провались от стыда. Заместитель — полная его противоположность и пользуется всеобщей любовью. Подойдет, пошутит, предложит закурить, выпить чаю, и сразу становится легко на душе. И работа спорится, и настроение хорошее. Теперь не те времена, чтобы давить на людей. Начальник — не надсмотрщик. Где это видано, чтобы сразу после праздника требовать от людей полной отдачи?
Ху Ваньтун закурил и, видя, что Лэн Чжаньго поостыл, посмеиваясь, сказал:
— Идем! Пора…
Лэн Чжаньго посмотрел на своего заместителя. Господи! Что за человек? Трехжильный как вол, толстый как боров — его не прожаришь, не пропаришь, что ни скажи — ничем не проймешь. Прежде он во всем полагался на Лэн Чжаньго. А теперь вон каким стал! Неужели он и с подчиненными такой? От диспетчера требуется практическая смекалка, опыт, квалификация, чтобы разом покончить с беспорядками. Не представляю себе, как он справляется со своими обязанностями? И хотя Лэн Чжаньго относился к заместителю свысока, он не мог не признать, что с прежней своей работой тот как-то справлялся, без особых достижений, но и без промахов. На теперешней же работе ему явно не хватает смекалки и опыта, а на одних сладких речах далеко не уедешь.
— Хочешь идти — идти, — вздохнул Лэн Чжаньго. — Я не пойду.
— Знаешь, я круглый год наношу визиты подчиненным, а сейчас как раз удобный случай, Новый год. По опыту знаю: только добром можно заставить людей работать.
— Это ты так думаешь. Никчемный ты человек, и дела твои все никчемные.
— Допустим. А тебе все равно, как к тебе относятся. Пусть плюют на тебя, пусть ругают, лишь бы работали. Пойдем же скорее, послушаешь, что говорит народ, люди выскажут какие-то замечания…
Ху Ваньтун чуть было не изменил своим правилам и не сказал Лэн Чжаньго, что о нем говорят. Впрочем, Лэн Чжаньго это было все равно. Даже добрые слова отлетали от него как пули от танка, раня того, кто их произносил.
— Свои замечания путь оставят при себе. Меня они не интересуют, от кого бы ни исходили. Я давно придерживаюсь принципа «четырех „не“»: не бояться, не интересоваться, не слушать, не изменяться! У некоторых рот все равно что помойная яма. Как ни старайся, все равно тебя же унизят, с дерьмом смешают, а дерьмо выдадут за ароматный цветок. — Не желая продолжать разговор, Лэн Чжаньго вышел из кабинета. Столпившиеся у двери служащие бросились на свои места.
Это окончательно вывело Лэн Чжаньго из терпения, он выхватил у одного из диспетчеров трубку и соединился со шлифовальным цехом. Никто не ответил. Тогда он соединился с монтажно-сборочным цехом, там тоже никого не было. Неужели Ху Ваньтун прав? Стараясь подавить гнев, Лэн Чжаньго решил ждать, пока кто-нибудь возьмет трубку, и смотрел на часы: минута, две… лишь на седьмой минуте ему ответили:
— Кто это трезвонит в такую рань? Обожрался, что ли, на Новый год и животом маешься? Алло, кого надо…
— Начальник цеха на месте?
— Нет!
— А заместитель?
— Тоже нет!
— Кто же есть из начальства?
— Никого!
— А где они?
— Испарились! Ходят по заводу с поздравлениями!
— Что? Визиты наносят? А зарплату потребуют!
— Все до гроша! Разбогатеть тебе в Новом году!
— Кто со мной говорит?
— А ты кто?
— Лэн Чжаньго.
— Так я и знал. В такой день ты один можешь думать о работе, только и ищешь, чем бы заморочить людям голову, слова доброго не скажешь.
— Кто со мной говорит?!
— Твой дядя! — В трубке раздались гудки.
4Рука, сжимавшая трубку, дрожала, в висках стучало, в глазах сверкали недобрые огоньки. За что его оскорбили? За то, что он добросовестно относится к работе? Где же тут справедливость?! Жизнь постоянно вносит поправки в его планы и устремления. Хорошо еще, что у него сильный характер, что для него не существуют личные симпатии и антипатии и он спокойно относится к любым неприятностям, которые сыплются на него со всех сторон. Он заставил себя успокоиться, положил трубку и обвел взглядом подчиненных.
Кое-кто из диспетчеров уже связался с цехами, но не всем удалось дозвониться. Все напряженно смотрели на Лэн Чжаньго.
— Немедленно отправляйтесь по цехам, но не с поздравлениями. Пусть побыстрее приступают к работе, еще до обеда, иначе будут лишены премии… — Тут Лэн Чжаньго вспомнил, что премия первого квартала Нового года была выдана накануне праздника.
— Особое внимание обратите на продукцию сталеплавильного, литейного, кузнечного и шлифовального цехов… Продукцию этих цехов надо сдать к концу месяца!
Вдруг снаружи донеслись голоса, послышался смех. Дверь распахнулась, и на пороге появились директор завода, секретарь парткома и еще несколько человек из начальства.
— С праздником вас! Вам, работникам диспетчерской, нелегко приходится, но вы хорошо потрудились и, надеюсь, отлично встретили Новый год. Поздравлять коллектив с Новым годом — наша давняя традиция, — широко улыбаясь, произнес директор, — мы начали с вашего отдела.
