Турмуд Хауген - Сказочные повести
Максим устоял перед искушением опустошить бокал.
— Какое еще сотрудничество? — спросил он, стараясь придать голосу твердость.
— Прежде всего вы должны со мной выпить, — мягко сказал голос, потом прибавил. — Я не потерплю, чтобы мой гость отказался выпить со мной, когда я из кожи вон лезу, чтобы быть приветливым и гостеприимным хозяином. Выпьем! — Теперь в голосе звучали жесткие нотки.
Максим осушил бокал.
— Так-то лучше, господин Сверд. Налейте нашему гостю еще шампанского.
Над бокалом Максима появилась бутылка, и он увидел руку в перчатке, наливавшую ему шампанское.
— О каком сотрудничестве вы говорили? — снова спросил Максим, он осушил второй бокал и почувствовал, как приятное тепло разлилось по всему телу.
— Я считаю, что у вас есть тайна, которой вы должны со мной поделиться, произнес голос из темноты.
Максиму показалось, что сидевший там человек подался вперед.
— Какой же тайной я мог бы вас порадовать? — спросил Максим.
— Приятно слышать, что вы стремитесь к партнерству, — с усмешкой произнес голос. — Не думайте, что я блефовал, говоря, будто мне известен ваш истинный бизнес. Вы прячетесь за своей фирмой и обеспечиваете себе надежное алиби, ввозя изделия африканских народных промыслов и антиквариат. Но мне известно также, что некоторые ваши действия в торговле антиквариатом противоречат законам тех стран, откуда вы его вывозите. Я понимаю, что вашего легального дохода не хватило бы на такую роскошную виллу и дорогую мебель, которой вы ее обставили. Конечно, вы делаете все, чтобы выглядеть добропорядочным гражданином, преуспевающим в бизнесе, но вы недостаточно ловки для этого. Я знаю, какую часть своих доходов вы утаиваете, и потому предполагаю, вернее, уверен, что нечто, скрываемое вами, весьма могло бы меня порадовать.
Максим покрылся испариной.
— Вы не хотите спросить, что я имею в виду?
— Мне нечего узнавать, я ничего не скрываю, — ответил Максим, испытав облегчение оттого, что голос его звучит спокойно и твердо. Он не признается в контрабанде алмазов, пока его не вынудят к этому.
— А я утверждаю, что вы лжете!
— Тогда прошу вас объяснить мне, о чем идет речь.
— Хорошо. — Невидимый собеседник Максима вздохнул. — Речь идет о семи царских камнях.
— Что это за камни? Я первый раз слышу о них, — удивился Максим.
— Пожалуйста, не делайте вид, будто вы ничего не понимаете. И не пытайтесь внушить мне, что человек, имеющий прямое отношение к алмазам чистой воды, не знает, о чём я говорю.
— Конечно, такое выражение как «царские камни» я слышал, но всегда полагал, что это всего лишь художественный образ, которым пользуются для обозначения немыслимого богатства, недостижимой мечты, одним словом, чего-то несбыточного.
В темноте воцарилась тишина.
— Вы глупы или говорите правду?
Не понимаю, что вы хотите от меня услышать? — крикнул Максим, приподнявшись со стула. Невидимые руки тут же с силой толкнули его обратно.
— Я жду, — с ледяным спокойствием произнес голос. — Вам все равно придется признаться, что эти драгоценные камни находятся у вас.
— Но у меня их нет! — воскликнул Максим. — Я никогда не слыхал о них! Как они могли ко мне попасть?
— У меня есть все основания полагать, что эти драгоценности хранятся в вашей семье. Наверное, их просто скрыли от вас.
— Мне очень жаль, — проговорил Максим, в голове у него все смешалось, Он всегда считал, что выражение «царские камни» употребляют для пущей выразительности, и вдруг этот неизвестный человек заявляет, будто они существуют и, мало того, хранятся в его семье!
— У меня есть свидетель, который утверждает, что эти драгоценности принадлежат вашей семье, — сказал голос из темноты.
— Я ничего не понимаю, — сказал Максим. — Поверьте мне. Или хотя бы назовите этого свидетеля.
— Не могу. У меня нет таких полномочий. Впрочем… если вы готовы немного заплатить за эти сведения, я, пожалуй, представлю их вам, так сказать, в порядке личного одолжения.
— Нет, — сказал Максим. — Я не собираюсь вам платить.
— Как вам будет угодно, — с сожалением произнес голос. — Больше я ничего не могу для вас сделать. Вы должны передать нам семь царских камней до конца этой недели. А иначе, боюсь, вас ждет незавидная участь… Налейте господину о Сверду еще шампанского, пусть запьет эту горькую пилюлю. Помните, у вас есть время до конца недели!
Бокал наполнили в третий раз, и Максим от страха осушил его.
Флоринду ничуть не испугало странное явление незнакомки. Напротив, она обрадовалась и была полна ожидания.
Кажется, наконец-то ей открылась тайна зеркала, о которой мать рассказывала ей в детстве. Тогда она сочла это просто сказкой.
Зеркало было дверью в иной мир и, может быть, не в один. Она видела, как зеркало пошло трещинами, но ни один осколок не упал на пол, и она видела вышедшую из зеркала женщину. Женщина изумленно огляделась по сторонам и встретилась с Флориндой глазами. Глаза у нее были черные и испуганные.
Женщина была очень молода. Флоринда уже видела в зеркале ее глаза. Обе они были одной крови, из одной земли. Флоринда знала, что ее мать родом из Монголии и что сегодня к ней явилась гостья оттуда. Сама Флоринда никогда не бывала в Монголии.
Женщина исчезла так же мгновенно, как и появилась. Трещин на зеркале не осталось.
Флоринда долго смотрела на него, потом подошла и коснулась рукой стекла и рамы. Как всегда, рама показалась ей теплой, удары пульса внутри дерева ощущались сильнее обычного.
— Спасибо, мама, — сама не зная почему, прошептала Флоринда. Наверное, ее потрясло, что и ей самой было дано пережить одно из чудес, о которых она слышала от матери.
— Может, и я смогу пройти тем же путем к этой девушке, — проговорила Флоринда.
Сознавая, что делает глупость, она стала искать скрытые кнопки, пружины или какой-нибудь механизм, который позволил бы ей открыть зеркало. При этом она понимала, что все не так просто и что тут действуют совсем другие, неизвестные ей силы.
Флоринда налила себе чаю и, пока пила его, твердо решила купить себе самовар. Глупо мечтать о том, что легко можно приобрести. С другой стороны, она прекрасно знала, почему всегда откладывала эту покупку: самовар лишний раз напомнит ей о вечерах на берегу Ладоги, о чаепитиях, собиравших семью в конце дня. С его появлением в воспоминаниях Флоринды могли бы всплыть новые подробности, и не обязательно приятные.
Чай взбодрил Флоринду. Она с удивлением обнаружила, что напевает какую-то мелодию. Это была песня из той жизни.
Она пошла в гостиную. Там стоял большой деревянный сундук, на котором красовался массивный бронзовый подсвечник. Флоринда сняла подсвечник и с трепетом открыла крышку.
Уже много лет она не заглядывала в этот сундук. Он был полон вещей, хранивших память о дочери, о родителях, о дедушке…
Флоринда почти не смотрела на вещи, которые доставала из сундука, они будили в ней слишком горькие чувства. Слева на дне она увидела ларец и достала его. Потом сложила все обратно, закрыла сундук и поставила на него подсвечник.
С трудом разогнувшись, она пошла на кухню и там на столе открыла ларец. В нем лежали семь зеркальных осколков, завернутые порознь в белую вату, посеревшую от времени.
Флоринда осторожно разложила осколки по кругу. Что ей говорила когда-то мать? Эти осколки — память об одной неудавшейся попытке пройти сквозь зеркало.
Пройти сквозь зеркало…
Впервые она услыхала, как заманчиво звучат эти слова.
Флоринда поставила вокруг осколков семь свечей. Потом села, склонилась над ними и представила себе, что смотрит в небольшое озеро.
Она склонилась еще ниже. Сердце у нее стучало. Странная торжественность охватила Флоринду. Над ее мыслями, словно луна, указывающая путь, сияло улыбающееся лицо матери.
По поверхности ближнего осколка вдруг прошла рябь, и Флоринда увидела в нем свою дочь Идун. Быстро и решительно Идун шла по тропинке через равнину. Вот она оглянулась, на мгновение взгляды их встретились и тут же перед Флориндой оказался обычный осколок, в глубине которого отражалось пламя свечи.
В следующем осколке она увидела испуганного Максима, но он не видел ее. Несколько раз он оглянулся на Флоринду, а потом быстро ушел.
В третьем осколке, откинувшись на спинку стула, сидела Лидия. Глаза у нее были испуганно открыты. А может, она просто силилась сдержать слезы. Хотя Флоринда не допускала мысли, что Лидия может плакать.
В четвертом — на темном небе сверкали семь ярких прекрасных звезд. Это были даже не звезды, а камни, удивительно красивые, они висели на золотой цепочке.
Заглянув в следующий осколок, Флоринда увидела себя. В сплошной тьме она с трудом двигалась навстречу ветру. Кто-то шел за ней, торопясь догнать. Флоринда поспешно перевела взгляд на другой осколок. Так она увидела Николая. Он был очень бледный, и глаза у него сверкали, как драгоценные камни, которые только что показались ей звездами. Рот у Николая был открыт, он то ли кричал, то ли бранился, то ли плакал. Разглядеть она не могла.
