Наджва бен Ладен - Семья Усамы бен Ладена
С момента ее отъезда я впал в апатичное состояние, но каждый день с тревогой ожидал услышать об ужасной катастрофе, причиной которой послужил мой отец. К счастью, первые месяцы 2000 года прошли тихо, никаких новостей о новых атаках из Афганистана не приходило. Я стал убаюкивать себя мыслью, что Абу-Хаади ошибся или мой отец стал осторожнее, опасаясь, как бы мулла Омар не вышвырнул его из Афганистана, если он снова затеет что-то против Соединенных Штатов или Саудовской Аравии.
Настал радостный день, когда мне сообщили, что мое прошение о выдаче саудовского паспорта удовлетворено. Я давно не был так счастлив, как в тот день, когда получил назад свое имя и гражданство — никогда не соглашался с решением отца изменить данные в моем паспорте перед отъездом из Судана. Я улыбался так широко, что были видны все зубы. К счастью, теперь некому было их подсчитывать.
Эмоции, переполнявшие меня от мысли, что я снова стал гражданином Саудовской Аравии, были даже сильней, чем можно вообразить. Я решил немедленно вернуться в страну, где родился. В страну, которую любил.
Самым лучшим моментом возвращения был приезд в Джидду. Я не видел город своего детства восемь долгих лет. И теперь наслаждался всем вокруг: пейзажами, запахами, людьми. Навестил семью моего отца, которая сыграла главную роль в осуществлении моей мечты. К кому еще я мог обратиться, если не к родным?
Я столько всего хотел сделать, но первым делом посетил священную мечеть в Мекке. Возблагодарил Бога, что не поддался искушению вступить на путь своего отца, что мне хватило сил противостоять жизни, полной насилия, хотя я был юн и податлив.
После этого волнующего события вернулся в Джидду и радовался каждому дню, шаг за шагом строя свою новую жизнь. Я впервые встретился со многими родственниками из семьи бен Ладен — раньше отец намеренно держал нас подальше от своих родных.
Среди прочих родственников была и Ранда Мухаммед бен Ладен, сводная сестра отца и моя дорогая тетя — она на несколько лет моложе моей матери. Не ставя мне в вину поступки моего отца, тетя Ранда взяла меня под свое крыло.
Тетя была одной из самых умных женщин, каких я когда-либо встречал. Она многого достигла в жизни. Тетя стала первой женщиной Саудовской Аравии, добившейся официального разрешения управлять самолетом, а потом получила медицинское образование и лечила всех членов семьи, когда они болели.
Почему-то тетя проявила большой интерес к моему будущему. И хотя мои родственники бен Ладены дали мне какую-то несложную работу, она заявила, что если я хочу добиться успеха, то должен вернуться в школу. Она очень серьезно за это взялась и позвонила в Министерство образования, чтобы устроить мне собеседование. Я сказал ей, что отправлюсь туда, но не был уверен, что смогу вновь через это пройти. Школа вызывала у меня жуткие воспоминания.
Годами я сталкивался с чудовищной злобой учителей в школе Обайи бен Кахаб в Джидде — один учитель был особенно жесток, ему не следовало работать с детьми. Я решил вернуться в ту школу и найти его. Он так часто избивал меня, что мне хотелось выманить его из школы и хорошенько поколотить палкой, чтобы он хоть раз почувствовал, каково это.
Перенесенные в детстве унижения были так чудовищны, что, оказавшись на пороге той школы, я ощутил дрожь по всему телу. И хотя мне было уже девятнадцать и я вырос высоким и сильным мужчиной, но вновь почувствовал себя беспомощным ребенком.
Однако это не могло меня остановить. Я хотел высказать тому жестокому мерзавцу, что о нем думаю. К моему разочарованию, он уволился много лет назад. Никто не мог сказать мне, где он живет. Мне не удалось найти никого из тех учителей, что когда-то мучили меня и братьев. И понимая, что отомстить не удастся, я ретировался.
Визит в школу заставил меня серьезно задуматься о предстоящем собеседовании, устроенном тетей Рандой. Мне пришлось признать, что я неуч. Отец прервал наше обучение в школе, когда мне было всего двенадцать. И с тех пор мне преподавали только религию. Хотя религиозные знания и были важны, я понимал, что необходимо полноценное образование, чтобы сделать карьеру в бизнесе. Я заметил, что мои кузены были весьма образованны и знали многое о таких вещах, о которых я и понятия не имел. Меня беспокоило, что я был совсем не подготовлен к жизни, не то что они.
И я решил последовать совету тети Ранды.
Отправляясь на собеседование в Министерство образования, я заплутал. В том районе было столько огромных зданий! По ошибке я попал в здание, где размещалось несколько телевизионных компаний. Не зная, что нахожусь не там, где надо, стал осматривать все вокруг и искать дверь, на которой значилось, что это отдел образования.
Охранник что-то заподозрил и попросил предъявить документы. Я спокойно протянул ему паспорт. Увидев мое имя, он чуть не помешался. И когда я признался, что я сын Усамы бен Ладена, он меня арестовал!
Меня отвели в Харас аль-Ватани — штаб-квартиру саудовской армии — и засунули в маленькую комнатку для допроса.
Пришли двое мужчин и, перекрикивая друг друга, стали задавать вопросы: что я делал на телевидении, куда направлялся и зачем. Охранник, арестовавший меня, начал врать, что заподозрил, будто я замышляю что-то нехорошее — якобы он увидел, как подозрительно я разглядываю здание. Похоже, он уже размечтался, что получит награду за предотвращение террористического акта!
После его слов все запаниковали. Меня отвели в более надежное место и бросили в камеру. Я прождал там шесть часов, не зная, что мне делать, а какие-то люди все время приходили и таращились на меня. Мне было стыдно тревожить из-за этого своих родных: боялся, что они решат, будто я нарушил закон. Поэтому не стал никому звонить.
Наконец прибыл какой-то генерал. Мне повезло, он оказался умным человеком. Он спокойно задавал мне вопросы, а я отвечал и рассказал всю правду. О том, что меня пригласили на собеседование в Министерство образования, но я заблудился. Я и понятия не имел, что зашел не в то здание, и просто ходил от кабинета к кабинету в надежде найти нужный отдел.
Тот добрый генерал улыбнулся и сказал:
— На мой взгляд, вы не похожи на террориста.
Он встал, пожал мне руку и пошел отдать приказ о моем освобождении.
На следующий день я вернулся в тот район и нашел нужное здание. В Министерстве образования все были очень любезны. Меня направили в школу, где учились дети в возрасте от семи до двенадцати, но имелись и специальные классы для таких учеников, как я, у которых не было возможности окончить школу.
Наступил первый день учебы. Никогда в жизни мне не было так стыдно. Здоровый парень, ростом больше метра восьмидесяти, шел в школу, где учились маленькие дети. Директор сразу дал понять, что я ему не нравлюсь, спросив:
— А ты что здесь делаешь? Ты слишком стар для школы, даже для специального класса. Встань в сторонке. — И заставил меня стоять на пороге школы, пока всех учеников не распределили по классам и не рассадили. Только после этого он позволил мне войти.
Когда в тот же день директор узнал, что я сын Усамы бен Ладена, его неприязнь ко мне удвоилась.
Каждый день директор все больше усложнял мне жизнь и мешал моей учебе. Он изобрел правило, по которому, если к моменту звонка я не сидел в классе, меня отправляли домой. При этом он заставлял меня стоять на улице, пока не придут остальные ученики. Таким образом, зачастую оказывалось невозможным попасть в класс вовремя.
Не скажу, что я единственный ученик, с кем обращались дурно. Всех учеников старше двенадцати лет здесь не любили, несмотря на то что это была школа со специальными классами для старших.
Я говорил себе:
— Вот где я оказался из-за своего отца.
Но я не позволял этим учителям сломить мое мужество. Сносил все унижения с бесстрастным лицом. Закончив этот непростой год, я сдал экзамены за шестой класс и получил соответствующее свидетельство.
После этого расстался со школой навсегда, осознав, что учителя в Саудовской Аравии никогда не позволят мне ее окончить. Я был слишком большим, слишком старым. К тому же — сыном Усамы бен Ладена.
Мне придется проложить себе путь в бизнесе без официального образования.
12 октября 2000 года произошло нападение на американский эсминец «Коул» в порту Адена, в Йемене. Пока «Коул» пополнял запасы топлива, приблизилось небольшое судно, люди на борту которого притворялись мирными рыбаками. Они помахали американским морякам, а те помахали в ответ. Когда судно подплыло к борту эсминца, раздался взрыв. Семнадцать моряков погибли, тридцать семь были ранены.
Узнав об этом, я почувствовал приступ тошноты. Интересно, отец отметил и этот день всеобщим ликованием, как взрывы в Африке?
Конечно, я не мог знать всей правды — теперь я знал не больше, чем любой другой гражданин Саудовской Аравии. Я больше не был частью того мира, не смотрел изнутри на происходящее за его пределами. Теперь я стал чужаком, глядевшим на тот мир извне, со стороны. И честно говоря, мне больше нравился вид со стороны, хотя я по-прежнему продолжал волноваться за мать и братьев с сестрами.
