Андрей Добрынин - Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)
— Ты там у себя чуток отвык от нашего языка, парень, — сказал дон Карло. — Видно, родная речь не забывается, только если всосать ее с молоком матери. Вот твой отец хоть и жил с девятилетнего возраста в Америке, а все же на нашем языке говорил до самой смерти без единой ошибки. Большого ума был человек, упокой, господи, его душу, хоть толком ничему и не учился. Жаль, что он рано умер, из-за этого и тебе пришлось смолоду много работать. Ну ничего, нет худа без добра, а уж в труде-то и вовсе нет большого худа. Конечно, поучись ты побольше, может, оно и пошло бы тебе на пользу, но наверняка тут ничего сказать нельзя. Ум у человека все-таки в голове, а не в книжках, — будь он в книжках, не осталось бы дураков на свете. А мой сынок уйму книжек прочитал, а все дурак дураком.
— Ничего, дон Карло, ум приходит с годами. Прекрасно, если у человека есть время найти себя, определить, что ему нужно в жизни. Когда у меня появятся дети, я не буду принуждать их идти по своим стопам, — примирительным тоном произнес Джо Скаличе.
— А что это мы сидим без музыки? — своим мурлыкающим голосом вопросил дон Наварро, не любивший семейных разговоров, которые казались ему бессодержательными. Дабы потешить себя экзотикой, он пригласил ансамбль во главе с солистом, исполняющим народные песни. В наушниках послышались звуки гитары, скрипки, бубна, зазвучали залихватские куплеты, импровизировавшиеся певцом на лету в ответ на реплики слушателей, разражавшихся взрывами смеха на особенно удачный куплет. Празднество проходило хотя и в чисто холостяцкой компании, однако пока вполне невинно: специалисты по слежке знали, что пиршества такого рода частенько перерастали в вакханалии, заканчивавшиеся совместным купанием обнаженных гостей и их подруг в бассейне с шампанским или свальным грехом прямо на лужайке у столов под руководством приглашенных порнозвезд. Самые невинные грешки водились за доном Карло Арредаменти, фантазия которого не заходила дальше того, чтобы, находясь в разлуке со старой мужиковатой супругой, потребовать привести себе девчонку «согреть постель». Впрочем, оргии и всякие безобразия генералы мафии устраивали в особом, параллельном мире, существовавшем как раз для воплощения в жизнь любых фантазий состоятельных людей. В собственной же семье каждый из руководителей преступного мира, даже рафинированный Козимо Наварро, мог с полным основанием считать себя образцовым мужем и отцом — в противном случае он рисковал лишиться и житейского, и делового авторитета, что в силу специфики их занятий могло оказаться равносильно смерти. О делах в кругу семьи тоже не принято было говорить, и шпионить за семьей, даже когда ее глава отдыхал дома, означало пустую трату времени.
Запись продолжалась, однако, долгое время не слыша ничего существенного, операторы уже слушали вполуха, курили и обменивались репликами. В отличие от наблюдателей на чердаке насосной станции они не видели, как весь парк озарился огнями иллюминации, между деревьями зажглись гирлянды, а на лужайках — вензеля участников встречи, — разумеется, за исключением некомпанейских иранцев. Однако о происходящем можно было догадаться по взрывам восторга и цветистым похвалам в адрес устроителей празднества — Турко и Пезенти. Вдруг гости на минуту умолкли и затем разразились особенно громкими восторженными воплями и аплодисментами — это в небо взвились ракеты фейерверка, разрываясь в черном небе и образуя султаны, зонтики и крутящиеся колеса.
Операторы в фургоне понимали, что происходит, но самого фейерверка наблюдать не могли. Не видели они и смутной тени, кошачьими скачками передвигавшейся между купами низкорослых деревьев по скалистому горному склону, нависавшему над дорогой, проходившей мимо насосной станции. Впрочем, чтобы уловить движение этой тени, требовалось, во-первых, обладать исключительно острым зрением, потому что стоило ей попасть в тень дерева или валуна, как она мгновенно полностью пропадала из глаз и вообще ничем не выделялась на фоне ночной темноты, становясь заметной лишь в лунном свете и на фоне белесых камней и скал. Крутой склон находился с другой стороны дороги от насосной станции и площадки, на которой стоял фургон. Тишину подчеркивали ночные звуки: плеск реки, вскрики ночных птиц и зверьков, звон цикад и отдаленные музыкальные рулады и взрывы смеха, доносившиеся из поместья. Взошла луна, в свете которой полоса дороги ярко отсвечивала во мраке. Тень, скачками передвигавшаяся по склону, нырнув во всякую другую неподвижную тень, надолго оставалась под ее прикрытием, но все-таки успела к восходу луны подобраться к кювету и там исчезнуть. Вновь она появилась примерно через полчаса уже из противоположного кювета. Видимо, она спустилась ниже по дороге, дабы незамеченной проскочить освещенную луной полосу асфальта. Выглянув, она спряталась снова — ее смутил прохаживавшийся взад-вперед человек в форменном желтом комбинезоне водопроводной компании. Когда человек, покуривая, приблизился к кювету и повернулся к нему спиной, собираясь продолжить прогулку, тень метнулась из кювета, словно выброшенная катапультой, послышался глухой удар, ноги у человека в желтом подкосились, и тень, словно паук, поволокла его безжизненное тело в кювет. Выглянув затем снова и осмотревшись, тень одним бесшумным заячьим прыжком перелетела освещенное луной пространство и скрылась из виду за краем откоса, с трех сторон окружавшего стоянку для парковки машин, на которой стоял фургон. Сделано это было своевременно, так как из-за фургона появился еще один страж в желтом комбинезоне. Обходя площадку по краю, он поравнялся с тем местом, куда падала тень от фургона, и тут же, взмахнув руками, шмякнулся на асфальт. Ни вскрикнуть, ни застонать он не успел, как не успел, вероятно, даже почувствовать боли: черный комок метнулся к нему, и через долю секунды тело в желтом расслабленно вытянулось на асфальте. Похожий на тень человек, одетый с ног до головы во все черное, перекатил лежавшего замертво часового под грузовик и замер, прижавшись спиной к теплому стальному борту. Среди пряных запахов южной ночи откуда-то едва уловимо тянуло сигаретным дымком. Черный лазутчик, бесшумно ступая, прошел вдоль затененного борта фургона, затем нырнул под днище машины. Там, посвечивая крохотным фонариком, он обнаружил то, что искал: чуть заметное вентиляционное отверстие, открываемое изнутри, из которого и выползал дымок. Из складок своего черного одеяния лазутчик вынул объемистый баллон размером с пивную банку в треть литра и, направив его распылителем в отверстие, пустил газ. Вкачивание газа вовнутрь продолжалось добрых десять минут, пока баллон не опустел. Лазутчик спрятал его обратно под одежду, выбрался из-под грузовика, подошел к кабине и, достав из-за пояса какой-то странный цилиндрический предмет наподобие толстого сверла, упер его в замок кабины и стал совершать вращательные движения пальцами вокруг оси цилиндра. Вскоре послышался легкий хруст, говоривший о том, что ключ подобран и вошел в замок. Стараясь производить как можно меньше шума, человек в черном приоткрыл дверцу, вскочил в кабину, нырнул под рулевую колонку и, обнажив нужные провода, приготовил их к соединению напрямую, без ключа зажигания. Затем, словно вспомнив о чем-то, он выскочил из кабины, вытянул из-под фургона бесчувственное тело часового и отволок его в сторонку. После этого он вернулся в кабину, и через минуту ночную идиллическую тишину разорвал мощный рык дизельного двигателя. Не включая огней, грузовик задним ходом стремительно выехал на дорогу, на ходу разворачиваясь в сторону подъема в горы. Скрежетнула передача, вновь взревел двигатель, и машина с рычанием стала взбираться по крутому подъему Вскоре она растворилась во мраке, стих и шум мотора — видимо, грузовик перевалил через вершину холма и спустился в долину. Из здания насосной станций выбежали несколько человек и заметались по площадке, по огороженному дворику, по дороге, вскоре обнаружили двух выведенных из строя караульных, причем один из них, едва его привели в чувство, зашелся в приступе рвоты, так как от удара по затылку получил, видимо, сотрясение мозга. Второй пребывал в глубоком то ли сне, то ли обмороке и упорно не желал приходить в себя. Видимо, похититель фургона в спешке чересчур сильно пережал ему сонную артерию. Из гаража возле насосной станции один за другим вырвались два легковых автомобиля, один из которых повернул на подъем, туда, где исчез грузовик, а второй помчался вниз, в долину, к городу, — предварительно в него загрузили пострадавших часовых. Оставшиеся люди в форме водопроводной компании скрылись в здании станции и заперли дверь изнутри, словно готовились к предстоящей осаде. Однако ничего страшного не происходило: по-прежнему светила луна, стояла тишь, наполненная сладкими запахами и звоном цикад, мерцали звезды и огни иллюминации за рекой. Музыка в поместье давно стихла, гости отправились на покой, и лишь кое-где в приборы ночного видения можно было различить фигуры охранников, не проявлявших ни малейших признаков беспокойства. Грузовик к поместью не подъезжал, да и поехал он в противоположную сторону. Впрочем, через пару часов вернулась машина; направившаяся за ним вдогонку. Следом за нею, к удивлению вышедших навстречу разведчиков-водопроводчиков, из-за дорожного взгорка выполз и сам похищенный грузовик. Из него вынесли и перетащили в легковушку двух операторов подслушивания, находившихся под действием усыпляющего газа. Поверхностный осмотр показал, что, несмотря на довольно грубо взломанную дверь замаскированного отсека, оттуда ничего не было похищено: на месте оказались и аппаратура, и кассеты с записями. И то и другое обладало для знающего человека фантастической ценностью, однако в глазах обычного мелкого воришки не стоило и ломаного гроша. Если работал обычный угонщик, то не следовало удивляться тому, что он ничего не взял. С другой стороны, откуда было взяться угонщику ночью, в таком глухом месте, чтобы угнать громоздкий фургон, который практически невозможно продать? И откуда угонщик мог выучиться всем профессиональным приемам нейтрализации часовых? Как он догадался о существовании потайного отсека и где раздобыл усыпляющий газ, вовсе не продающийся на каждом углу? Короче говоря, становилось ясно, что похищение грузовика готовилось заранее, готовилось профессионалом и именно с целью проникновения в секретный отсек. Однако лишь под утро, когда операторы продрали глаза, стало ясно, чем на самом деле стремился завладеть нападавший. Покачиваясь от сонной одури, операторы первым делом проверили запас бобин и обнаружили, что нескольких бобин недостает.
