Дэниел Киз - Таинственная история Билли Миллигана
Двое представителей законодательных органов, Клэр «Шумная» Болл – младшая из Афин и Майк Стинциано из Коламбуса, подвергли критике решение клиники и доктора Кола, а также настаивали на пересмотре оснований, на которых Миллигана вообще направили в Афины. Кроме того, они потребовали внести основания в закон, позволяющий признавать человека «невиновным по причине невменяемости».
У Билли нашлись враги и среди персонала клиники, которых крайне злило, что он продает свои картины, и они рассказывали журналистам из «Коламбус диспэч», «Коламбус ситизен джорнал» и «Дэйтон дейли ньюс», что у него есть огромные деньги. То, что Миллиган потратил часть средств, полученных с продажи «Грации Кэтлин», на приобретение компактной «Мазды», которую он купил, чтобы перевозить картины, тоже попало в заголовки.
Стициано и Болл настаивали на проведении следственного слушания в афинской клинике. Все возраставшие нападки и критика, разжигаемая чуть не ежедневными статьями и заголовками на первых страницах газет, вынудили доктора Кола и заведующую Сью Фостер просить Миллигана отказаться от отпусков и выходов в город в одиночку до тех пор, пока не стихнет шумиха.
Билли оказался к этому не готов. С тех пор как ему поставили диагноз и начали лечение, он соблюдал правила клиники, держал слово и ни в чем не нарушал закон. А теперь его лишают привилегий.
Учитель расстроился и ушел из пятна.
Когда Майк Руп в одиннадцать часов вышел на работу, Миллиган, сжавшись, сидел в кресле с коричневой обивкой и потирал руки, будто ему страшно. Майк стал оценивать, стоит ли подходить. Его предупреждали, что Миллиган боится мужчин, он также знал, что представляет собой Рейджен, и видел обучающие видеолекции доктора Кола о пациентах с множественной личностью. До сих пор Руп держался в стороне, предоставляя Билли самому себе. В отличие от многих других работников клиники, считавших, что Миллиган симулирует, Майк Руп верил в его диагноз. Он читал историю болезни и записи медсестер и не считал, что парень, даже не закончивший школу, смог обмануть такое множество профессионалов.
Обычно состояние Миллигана казалось Рупу стабильным, а остальное его не особенно интересовало. Но всю последнюю неделю после заголовков в «Диспэч» пациент все больше и больше погружался в депрессию. Рупа самого расстраивали эти паршивые публикации, да и в целом тот факт, что на Миллигана накинулись политики.
Руп вышел из-за стола и сел на стул рядом с перепуганным мальчишкой. Он совершенно не представлял, какой реакции ждать от Миллигана, поэтому постарался говорить с ним как можно осторожнее.
– Ты как себя чувствуешь? – начал Руп. – Я могу тебе чем-то помочь?
Миллиган посмотрел на него испуганно.
– Видно, что ты чем-то расстроен. Может, ты хочешь с кем-нибудь поговорить, если да, то я готов выслушать.
– Мне страшно.
– Это я понял. Расскажешь подробнее?
– Это из-за маленьких. Они не знают, что происходит. И им тоже страшно.
– А тебя как зовут? – спросил Руп.
– Дэнни.
– Ты меня помнишь?
Дэнни покачал головой.
– Меня зовут Майк Руп. Я ночной дежурный лаборант в этой психиатрической клинике. И я готов тебе помочь, если нужно.
Дэнни огляделся по сторонам, не переставая тереть запястья. Потом замер, прислушался к внутреннему голосу и кивнул.
– Артур говорит, что вам можно доверять.
– Я слышал об Артуре, – ответил Руп. – Передай ему, что мне приятно это слышать. И, разумеется, я ничего плохого тебе не сделаю.
И Дэнни рассказал, что, как ему кажется, Рейджен ужасно злится из-за того, что устроили газетчики, да и всего остального, и хочет покончить с собой, чтобы положить этому конец. А это напугало младших. Когда у пациента задергались веки, взгляд стал стеклянным, а глаза забегали, Руп понял, что у Миллигана сейчас сменится личность. Появился совсем маленький мальчик, съежился и заплакал так, будто ему больно.
Миллиган продолжал переключаться, и они все говорили и говорили, до двух часов ночи, после чего Руп отвел Дэнни в его комнату.
После этого случая Руп отметил, что испытывает симпатию к некоторым личностям Миллигана. Отбой в мужском отделении соблюдался очень строго (одиннадцать тридцать в рабочие дни и два часа ночи по выходным), но Руп знал, что Миллиган спит очень мало, так что по ночам они много беседовали. Его радовало, что Дэнни и разъединенный Билли ждали встречи с ним, и он начал понимать, почему с Билли было так много сложностей. У Рупа сложилось мнение, что Билли кажется, будто его снова наказывают за преступления, совершенные кем-то другим.
В четверг 5 апреля, в половине четвертого дня, Дэнни оказался на улице, на территории клиники. Он стал оглядываться по сторонам, пытаясь понять, где он и что здесь делает. За спиной у него оказался викторианский особняк из красного кирпича с белыми колоннами, а впереди – река и город. Шагая по траве, он вдруг осознал, что до встречи с Розали Дрейк, которая помогла ему в больнице Хардинга, он не мог гулять по улице вот так просто – без страха.
Потом он вдруг увидел белые цветочки. Сорвав несколько, Дэнни заметил, что на возвышенности они больше, и направился вверх, вышел за ворота, а потом оказался у небольшого кладбища. Имен на плитах не было, только цифры, и он удивился. Вспомнив, как его самого в девять лет закопали заживо, Дэнни сильно задрожал и начал пятиться. На его могиле не было бы не то что имени, но и даже цифры.
Увидев, что самые большие цветы растут на вершине холма, он полез еще выше, пока не добрался до обрыва. Дэнни подошел к самому краю, вцепился в дерево и принялся смотреть на проходящую под ним дорогу, на реку и дома.
Вдруг на изгибе дороги завизжали шины и засверкали огни. Когда Дэнни смотрел вниз, у него кружилась голова. Очень сильно кружилась. Его уже потянуло вперед, как вдруг за спиной раздался голос. Голос сказал: «Билли, успокойся».
Он обернулся. Почему тут собралось столько людей? Почему ни Артур, ни Рейджен его не спасают? Нога заскользила, и вниз с обрыва полетели камушки. Какой-то мужчина протянул ему руку. Дэнни схватил ее, и незнакомец вытащил его туда, где ему ничего не угрожало. Потом этот хороший человек отвел его в то большое здание со столбами.
– Билли, ты собирался прыгнуть? – спросил кто-то.
Подняв взгляд, он увидел незнакомую женщину. А Артур ему запретил разговаривать с незнакомцами. Но Дэнни понял, что в отделении все очень волнуются, что все на него смотрят и разговаривают о нем, так что он решил лечь поспать, чтобы в пятне оказался кто-нибудь другой…
Вечером Аллен шел по отделению, гадая, что произошло. Его электронные часы показывали без пятнадцати одиннадцать. Он давно не выходил, поскольку ему, как и остальным, было достаточно рассказов Учителя об их жизни и учиться. Складывалось ощущение, будто каждому досталось всего по нескольку кусочков огромного пазла сознания, а Учитель, рассказывая их историю писателю, сложил его в четкую картинку, и все увидели свою жизнь более полно. Хотя пробелы все же оставались, поскольку Учитель рассказал не все, он делился лишь теми воспоминаниями, которые отвечали на заданные писателем вопросы.
Но теперь Учителя снова не стало, и связь между ним и писателем, да и между ним и остальными, оказалась прервана. Аллен чувствовал себя смущенным и одиноким.
– Билли, что случилось? – поинтересовалась одна пациентка.
Он посмотрел на нее.
– Что-то на ногах едва держусь. Наверное, слишком много таблеток выпил, – ответил он. – Пожалуй, лягу пораньше.
Через несколько минут проснулся Дэнни и увидел, как в его комнату ворвались несколько человек, которые вытащили его из постели.
– Что я наделал? – с мольбой спросил он.
Кто-то поднял баночку от лекарства, и Дэнни увидел, что несколько таблеток просыпалось на пол.
– Я не брал, – заверил Дэнни.
– Тебе надо в больницу, – услышал он, а кто-то заорал, требуя привезти Миллигану каталку.
Дэнни ушел, появился Дэвид…
Увидев, что к нему приближается Майк Руп, вышел Рейджен, поскольку подумал, что тот хочет сделать Дэнни что-нибудь плохое. Руп попытался поднять Миллигана на ноги, но Рейджен схватил его, и они оба рухнули на кровать.
– Шею тебе переломаю! – зарычал Рейджен.
– Нет, – ответил Руп.
Держа друг друга за руки, они скатились на пол.
– Отпусти! Кости поломаю!
– Тогда, блин, точно не отпущу.
– Если не пустишь, тебе будет плохо.
– Не отпущу, пока угрозы свои идиотские не прекратишь.
Борьба продолжилась, потому что ни один не мог одержать верх. Наконец, Руп снова заговорил:
– Я тебя отпущу, если ты отпустишь меня и пообещаешь ничего мне не ломать.
Поняв, что положение патовое, Рейджен согласился.
– Я тебя отпущу, если ты меня отпустишь и отойдешь.
– Расходимся одновременно, – ответил Руп, – и успокаиваемся.
Они посмотрели друг другу в глаза, а потом выпустили друг друга и разошлись.
