Дженнифер Доннелли - Чайная роза
— Ага, конечно… Входи, мам. Правда, тут у меня не очень… Сейчас я принесу что-нибудь и посажу тебя.
Мать протиснулась внутрь и села на принесенную Джо хлипкую белую табуретку. Сам Джо сел на третью ступеньку деревянной лестницы.
— А где ты спишь? — спросила она, обведя взглядом конюшню.
— На сеновале.
— Что ешь? Тощий как соломина. На тебе одежда висит.
— Тут неподалеку есть закусочная.
— Ох, милый, это ужасно. Что ты здесь делаешь? Что случилось?
Джо рассказал ей все. Начиная с первой брачной ночи и кончая судьбой Фионы и выкидышем Милли.
Когда он закончил, Роза вздохнула. Ее лицо было сердитым, усталым и грустным одновременно.
— Да уж, наделал ты дел…
Джо понуро кивнул.
— Пошли домой, — сказала она. — В такое время нужно быть рядом с родными.
— Не могу, мам. После всего, что я сделал, мне хочется быть одному. Я не могу жить с людьми. Причиняю вред всем, к кому прикасаюсь. Испортил жизнь Фионе. И Милли тоже. Убил собственного ребенка… — Он закрыл лицо руками, пытаясь сдержать слезы. Джо одолевало чувство вины — огромной вины — и глубокая печаль.
Роза погладила сына по голове:
— Послушай меня, Джо. Посмотри на меня… — Он опустил руки. Его глаза были полны такой боли и такого страдания, что мать сама чуть не заплакала. — Мне плевать, что случилось с Милли. Хитрая и эгоистичная девчонка. Всегда была такой и такой останется. Гонялась за тобой, затащила тебя в постель и получила то, чего хотела. Конечно, ты тоже не без греха, но будут еще у Милли и муж, и дети. Все у нее наладится, если эта дрянь научится не брать чужое. А что касается младенца, то, как говорится, Бог прибрал. Может, оно и к лучшему. Хуже нет, когда ребенок рождается у родителей, которые не любят друг друга. Он слышит постоянные ссоры, чувствует себя никому не нужным, а потом решает повернуться ко всему спиной и ждать. Вот и все.
Джо закрыл глаза, его душили рыдания. Он изо всех сил пытался сдержать слезы, не хотел плакать при матери, но ничего не мог поделать; слезы лились из него, как кровь из глубокой раны. Фиона ненавидела его, Милли ненавидела его, и Томми тоже. Он сам себя ненавидел и ждал того же от матери, но ошибся. Ее слова и доброта стали его искуплением.
Роза вытерла ему глаза и успокоила голосом и прикосновением, как в детстве.
— Парень, ты платишь за свои ошибки. И будешь платить. Ты потерял ту, которую любил, потерял ребенка. Это дорогая цена. Чертовски дорогая. Но ты справишься. Не раскиснешь. Я в тебя верю. Ты не из того теста. Все совершают ошибки, а потом расплачиваются за них. Думаешь, ты один такой?
Джо кивнул и шмыгнул носом.
— Лучше глянь-ка, что я тебе принесла. — Она полезла в корзину и достала запеканку с мясом и почками, миску с картофельным пюре, кувшинчик с подливкой, тарелки и столовые приборы.
Джо невольно улыбнулся. В этом вся мама: думает, что любую его беду можно решить с помощью запеканки и пюре. Именно за это он ее и любит.
— Будь умником, найди нам что-нибудь попить. Кажется, ты говорил, что тут недалеко закусочная.
— Говорил.
Он взял две щербатые кружки, стоявшие на подоконнике, и пошел за горячим чаем. Когда Джо вернулся, его тарелка была полна доверху. Бедняга, стосковавшийся по вкусной еде, яростно заработал челюстями.
— Что, нравится? — с улыбкой спросила Роза.
— Ага.
Глава тридцать девятая
Фиона вышла из кареты Уильяма Макклейна и посмотрела на внушительный фасад ресторана «Дельмонико», стоявшего на углу Двадцать шестой улицы и Пятой авеню. По лестнице поднялась пара и вошла в вестибюль, обшитый темными деревянными панелями. Внушительный мужчина в смокинге и элегантная женщина в шелковом платье винного цвета, с черной эгреткой[50] в волосах.
«Эти люди мне не чета, — подумала она. — Страшно богатые люди, которые умеют правильно держаться, знают, как произносятся названия французских вин и какой вилкой, черт бы ее побрал, нужно есть рыбу». Части этих премудростей Ник научил ее на пароходе, но она все тут же забыла. «Зачем человеку столько вилок? — злилась она. — Все равно больше одной в рот не засунешь». Ее уверенность в себе поколебалась; девушке отчаянно захотелось вернуться в карету. Но тут Уилл взял ее и Мэри под руки и сказал:
— Сегодня вы обе так ослепительны, что мне будет завидовать каждый мужчина в этом зале. — Потом наклонился и прошептал: — Такое может позволить себе только типичный тронутый, у которого слишком много денег.
Фиона и Мэри прыснули со смеху, и Уилл тоже. Потом он повел их по лестнице. Фиона так смеялась, что и думать забыла о своих тревогах.
— Ох, Уилл, ради бога, простите. Он совершенно неуправляем. Самый невоспитанный ребенок во всем Нью-Йорке, — сказала она в вестибюле.
— Вы говорите о своем дяде?
— Нет! — Она хихикнула. — То есть да! И о нем тоже. Но я имела в виду Сими.
— Никогда не слышала ничего смешнее, — сказала Мэри. — Ты видела лицо Майкла, когда Сими сказал это? Я испугалась, что он задохнется.
— Нет, в этот момент я думала о том, позволяет ли закон продавать детей в цирк, — ответила Фиона.
Прием Уилла в доме Фионы стал полной катастрофой. Войдя в дверь, Уилл обменялся рукопожатиями с хмурым Майклом, потом с Мэри, потом с Алеком, которого с трудом понимал из-за сильного шотландского акцента, потом с Ником, который сидел на канапе в красном халате, закутанный в шаль и обложенный подушками, как турецкий паша, потом с Айеном и наконец с Сими, который с жаром пожал ему руку и спросил:
— Это вы и есть типичный тронутый, у которого слишком много денег?
Пришедший в ужас Майкл велел ему извиниться, но Сими нахально ответил, что только повторил его слова. Мэри тут же пригласила всех в гостиную, надеясь спасти положение, и попросила Майкла принести напитки. Айен, которому разрешили выпить бокал хереса, сделал слишком большой глоток и чуть не задохнулся. Алек хватил лишнего и отпустил непристойную шутку. Наконец Ник, всегдашний спаситель Фионы, затронул тему подземной железной дороги, и все с жаром подхватили ее. Майкл, на первых порах работавший в Нью-Йорке землекопом, интересовался техническими подробностями. Мэри хотелось знать, насколько безопасным будет новый вид транспорта. Айен спросил, с какой скоростью будут ходить поезда. Потом Фиона посмотрела на часы, увидела, что уже почти восемь, и сказала, что пора ехать. К счастью, она сумела уговорить Майкла отправить с ней в качестве дуэньи Мэри.
Едва они спустились в ресторан, как оказались в окружении целой толпы. Один человек принял у Уилла пальто и шляпу, другой взял накидку Фионы. Важные персоны, сновавшие туда и сюда, останавливались, чтобы поболтать с Макклейном. Казалось, он знал тут всех. Не прошло и нескольких минут, как Фиона и Мэри познакомились с мэром, примадонной Аделиной Патти, Марком Твеном, Уильямом Вандербилтом, архитектором Стэнфордом Уайтом и скандально известной сторонницей свободной любви, адвокатом Викторией Вудхалл. «Дельмонико» был плавильной печью, где происхождение ничего не значило. Какая разница, когда ты нажил свое состояние, вчера или двести лет назад? Политик, актер, звезда эстрады, аристократ имели тут равные права; если можешь заплатить за обед, добро пожаловать. Едва Фиона подумала, что здесь, похоже, собрался весь Нью-Йорк, как Уилл спросил:
— Дамы, вы умеете делать реверанс?
— Реверанс? Здесь присутствует королева?[51] — пошутила Фиона.
— Королевы нет, но есть ее сын.
Спустя несколько секунд он коротко поклонился, а потом тепло пожал руку тучному лысому мужчине со светлыми глазами навыкате и остроконечной седой бородкой. Фиона попросила Уилла представить ее и вдруг поняла, что смотрит на принца Уэльского, наследника английского престола Альберта Эдуарда. Они с Мэри обменялись испуганными взглядами. Реверансу Мэри получился вполне приемлемый, и Фиона постаралась изобразить нечто подобное. Вышло неуклюже, но казалось, что принц этого не заметил. Он поцеловал Фионе руку и извинился; к сожалению, он уже пообедал, а то пригласил бы ее к столу. Потом подошел ближе, сказал, что лондонское произношение не спутаешь ни с каким другим, и спросил, почему прекрасную английскую розу пересадили в другую почву. Фиона ответила, что приехала в Нью-Йорк с целью нажить состояние и заняться чайным бизнесом.
— Серьезно? — спросил принц. — Как необычно! Но в наше время молодые женщины готовы ко всему, верно? Надеюсь, вы сможете научить этих янки разбираться в чае. То, что подают в здешних ресторанах, просто ужасно.
— Это потому что вы еще не пробовали мой чай, сэр. Завтра я пришлю вам образец нашей продукции. А заодно корзинку печенья с черной смородиной, домашний клубничный джем, сливки и фирменный фруктовый торт миссис Мунро. Тогда вы сможете устроить настоящий файф-о-клок, вместо того чтобы пить здешнюю бурду.
