Маша Царева - Красотка для подиума
Я ведь старалась, выкладывалась на все сто. Но оказалось, что походка от бедра – это не так-то и просто. Вот вроде бы ничего сверхъестественного в этом нет – иди себе и иди, время от времени улыбайся, не забудь втянуть живот и ни в коем случае не сутулься. Но нет – то шаг у меня получался слишком широким, то под светом прожектора я начинала щурить глаза.
Отдельная история с шубами. Предполагалось, что на конкурсе мы будем выходить на сцену в разных нарядах, в том числе и в шубах. Мы пройдемся по подиуму роскошными зимними принцессами, а потом небрежно сбросим шубы и останемся в вечерних платьях. Но легко сказать – небрежно сбросим. Освоению процесса небрежного сбрасывания шуб мы посвятили три репетиции подряд. Жорик учил нас правильно их расстегивать. Правильно – это чтобы не бросалось в глаза. Модель идет по сцене, поворачивается, потом опять идет и опять поворачивается. В те моменты, когда она оказывается к зрителям спиной, ее руки работают с удвоенной скоростью – с пуговичками воюют.
На сцене я воевала с пуговицами, а дома – с родителями.
Иногда мне казалось, что они готовы опять запереть меня в четырех стенах с бессмысленным учебником английского – унылым спутником моего безрадостного лета. И аргумент, которым снабдила меня Лена Штиль, – мол, каждая девушка должна уметь красиво перемещаться в пространстве – больше не действовал на маму, как волшебная дудочка на сказочную крысу.
Приближалось первое сентября.
– А как же школа? – возмущалась мама. – Ты что, будешь пропускать занятия?!
– Нет. Мы репетируем по вечерам.
– А уроки делать когда? – Отец тоже был заядлым спорщиком и никогда не пропускал свою партию в назревающем скандале.
– Вы же сами разрешили, – угрюмо оправдывалась я.
– Я не подумала о школе! Все эти модельные дела не должны мешать твоей учебе, Настя!
– Да пошла эта учеба, – вполголоса, осмелев, говорила я. Общение с девчонками-моделями, которые пытались быть не по-детски дерзкими, потому что прекрасно понимали: удачу придется вырывать когтями, придало мне сил в извечной войне поколений.
– Как ты разговариваешь с мамой! – выходил из себя отец.
– Оставь ее, – заступалась за меня мама, – может, она и права. Помнишь, что нам сказала эта Лена? Настя может стать звездой.
– А ты и поверила, – ухмылялся отец, – ты на нее посмотри, какая из нее звезда?!
Я отмалчивалась, и родители продолжали ссориться уже без меня. Я знала, что из-за моих модельных похождений у них окончательно испортились отношения. Хотя, может, оно и к лучшему. Мне было известно о наличии в записной книжке папиного мобильного телефона некой Леночки, которой он названивал по пятнадцать раз на дню. Знала я также, что мама иногда целыми днями пропадает в гостях у своего старинного приятеля дяди Коли, о существовании которого папа даже и не догадывается.
Стараясь не привлекать к себе внимания, я тихонько уходила к себе в комнату, плотно закрывала дверь и приступала к занятиям пресловутым английским. И надо признаться, занималась активно, до седьмого пота, – водружала на голову толстенный англо-русский словарь и ходила взад-вперед. Жорик говорил, что это упражнение полезно для осанки.
Шли дни, а Данила все не объявлялся. Я перестала накидываться на телефон, как голодная собака на мясную косточку. Не могу сказать, чтобы я совсем о нем не вспоминала. Иногда я лениво перебирала перед сном события той ночи, и постепенно в моем воображении довольно тривиальная правда обрастала новыми романтическими деталями. Я не помнила все подробности лица Данилы, в голове остался лишь смутный образ, но сейчас мне казалось, что он похож на актера Киану Ривза, только со светлыми волосами. Себя я представляла красавицей с треугольным личиком и ямочками в уголках губ. И вот постепенно реальное воспоминание превратилось в украшенную невиданными аксессуарами историю.
Спрашивать о нем у Лизки я отчего-то стеснялась. Я была уверена, что моя проницательная подруга, криво усмехнувшись, спросит: «А ты что, в моего брата влюбилась, что ли?» И тогда мне останется только таращить на нее глаза в наигранном недоумении. Актриса же из меня никудышная.
Сначала была смутная тоска, потом раздражительное разочарование, а потом – потом я и вовсе перестала думать о Даниле. Но напоследок твердо сказала самой себе: если он все-таки когда-нибудь (ну а вдруг?) позвонит, я сначала долго буду делать вид, что не могу вспомнить, кто это, а после этого холодно скажу, что в нашей встрече нет никакого смысла…
Когда же он и в самом деле позвонил, я узнала его голос сразу по лаконичному «алло». Он не успел ни поздороваться, ни вежливо пригласить к телефону Настю, а я уже перебила его радостным воплем:
– Даня!
– Настя? – неуверенно уточнил он. – Ты меня напугала.
В рейтинге фраз, которые не стоит говорить мужчине, первое место занимает капризная претензия: почему ты так долго не звонил? Мужчина – животное свободолюбивое, и нельзя вот так сразу заявлять на него право собственности, если, конечно, не преследуется желание его спугнуть. Я это знала, несмотря на свой нежный возраст.
Но именно эти, неправильные, слова сами собой сорвались с губ.
Данила удивился и надолго замолчал. Так надолго, что я решила – спугнула все же! – и энергично постучала телефонной трубкой о край стола. Может, все же разъединили?
– Что там у тебя? – мгновенно отреагировал Даня.
– Помехи на линии, – сдавленно соврала я.
– Не звонил, потому что работы много, – послушно оправдался он. – Я решил: зачем тревожить мою красавицу, если у меня все равно нет времени с ней повидаться. Только нервы себе трепать.
С одной стороны, мне польстило определение «моя красавица». Но с другой – объяснение ничуть не успокоило мою подозрительность. Почему нельзя было просто напомнить о себе? Уютно поворковать в трубку десять минут перед сном.
– Зато теперь я свободен как птица! – веселым голосом продолжил он. – И по этому поводу приглашаю тебя поиграть в боулинг. Надеюсь, у тебя нет накладных акриловых ногтей, которые ты там можешь сломать?
– У меня есть акриловый свитер, – пробормотала я.
– Ты прелесть, – усмехнулся Данила. – Так что насчет пятницы?
«Откажусь! – решила я. – Скажу, что в пятницу у меня важные дела. А вот когда он позвонит в следующий раз, можно будет и согласиться!»
– В пятницу? – Я тянула время.
В голове моей лихорадочно бурлили мысли.
«А если не позвонит? Что, если он вообще больше никогда не позвонит?!»
– Да, – нетерпеливо повторил Данила, – я мог бы заехать за тобой. Часиков, скажем, в семь.
– В пятницу я….
«Занята! Занята!» – скандировал внутренний голос.
– …совершенно свободна!
Нам принесли на примерку вечерние платья. Каждое было упаковано в прозрачный шуршащий пакет. Раскрасневшаяся, довольная Лена Штиль сортировала пакеты по размерам и цветам. Мы роились вокруг, как мотыльки возле керосиновой лампы, – всем хотелось хоть двумя пальчиками помять дорогую нежную ткань. А Лена беззлобно отгоняла нас в сторону.
Пакетов было двадцать пять. А нас, участниц, только двадцать.
– Под занавес пришлют пять блатных, – авторитетно объяснила Николь, – им репетировать не обязательно.
– Как это? – наивно возмутилась я.
– Я слышала, так всегда бывает, – снизошла до меня Снежная королева, – победительницы уже известны. Их победа проплачена. А мы так, массовка.
– Какие глупости, – неуверенно пробормотала я, косясь в сторону лишних пяти пакетов.
Настроение у меня немного упало. А что, если она права? Взрослая опытная Николь лучше всех нас знакома с волчьими законами модельного бизнеса.
Увидев мое вытянувшееся лицо, Николь взбодрилась и даже как будто бы похорошела, во всяком случае, у нее заблестели глаза. Как коварный вампир, она питалась чужими отрицательными эмоциями.
– Да точно тебе говорю. – Николь вяло приподняла уголки губ, что, вероятно, должно было значить улыбку. – Титул – это дорогой ходовой товар. Многие бизнесмены хотят, чтобы их любовницы были королевами красоты. Некоторые конкурсы специально для этого и устраиваются.
Кто-то положил руку мне на плечо; я обернулась и увидела Лизку.
– Одного не понимаю: ты-то чего так радуешься? – коршуном налетела она на Николь. – Или это ты – та самая платная любовница?
Презрительно фыркнув, Снежная королева отошла.
– Не слушай ты ее, – мрачно сказала Лизка, – врет она все.
– Я и не слушаю, – вздохнула я, – но вдруг она права?
– Ну вот, и ты туда же! Это же не конкурс красоты, а конкурс моделей. Профессиональное соревнование. Если бы мы были массовкой, то зачем нас собирали сюда по всей стране? Многим иногородним девочкам оплачивают гостиницу, это же дорого. Для массовки они могли нанять и москвичек!
– Да, наверное, ты права, – с сомнением протянула я.
Но не прошло и четверти часа, как правота Лизки была целиком и полностью доказана. Лена Штиль наконец объяснила предназначение лишних платьев.
