Екатерина Вильмонт - Фиг с ним с мавром
– Ты глянь, просто классно скачут, – услышал он за спиной мужской голос, а женский ответил:
– Фу, на это и смотреть-то неприлично, порнография какая-то…
– Нина, Нина! – завопила вдруг на всю набережную Ляля. – Я устала, хочу домой!
Нина вдруг резко остановилась. Артур по инерции продолжал скакать и теперь выглядел достаточно глупо. Нина что-то сказала ему и, сердито взяв Лялю за плечо, ушла. Артур сразу как-то обмяк и неспешно вернулся к Илье.
– Черт, не баба, а… У меня вдруг крышу снесло… Давно такого не помню, в ней и правда что-то есть… Извини, брат.
– Это было зрелище, достойное…
– Кисти Айвазовского? – усмехнулся, с трудом переводя дыхание, Артур.
– Нет, камеры Вовчика.
Вовчик был постоянным оператором Артура и вносил немалую лепту в успех его картин.
– Думаешь, стоит сделать такую сцену?
– Думаю, но…
– Милка никогда так не сможет…
– Ерунда, сможет, дело-то не хитрое, тут главное темперамент, – вопреки собственным недавним мыслям заявил Илья. – Признайся, ты сейчас впервые прыгал?
– Нет, один раз как-то пробовал… Но это не в счет. И почему ты с ней не переспал?
– Откуда я знаю?
– Но, ты не против, если я…
– Она что, тебе что-то пообещала?
– Просто назначила встречу на пляже в полночь.
Илья испытал острую боль в области солнечного сплетения.
– Так ты не против? Если против, скажи, я не пойду.
– Ну, я все-таки не собака на сене, это во-первых, а во-вторых, мне она свиданий в полночь не назначала, так что… Только на пляже, по-моему, не очень-то удобно, почему не в гостинице?
Вот, брателло, потому-то она и не назначила тебе свидание… Романтика для баб не последнее дело. – Прости, Илюха, но тут, как говорится…
– Да брось, желаю приятно провести время, только не забудь презервативы, а то мало ли…
– Ты злишься, брателло! И ты не прав. У тебя была масса возможностей, а ты не воспользовался…
– Ладно, Артур, это все чепуха, она просто не мой тип. Я по гроб жизни буду ей благодарен за то, что пробудила меня от анабиоза, и все! Все! Как говорится, мавр сделал свое дело – и фиг с ним, с мавром!
– Это точно! – каким-то пьяным смехом засмеялся Артур.
– Знаешь, я сегодня что-то устал, пойду завалюсь спать. Кстати, и тебе советую поспать, кто знает, на сколько затянется свидание.
– Илюха, да не бесись ты! Так бывает, я не виноват…
– Прекрати, если б я хотел, я бы уж своего не упустил. Желаю хорошо провести время!
И он ушел к себе. Но сна не было. Тогда он взял блокнот и стал писать. И опять этот древний способ письма доставлял ему неизъяснимое наслаждение. Он успокоился. Написал три страницы и больше не смог. Помешало вдруг острое ощущение собственного одиночества. Вот, даже старый и самый близкий друг покинул его, чтобы трахнуть первую попавшуюся попрыгунью… Хотя сам он в подобной ситуации, вероятно, поступил бы точно так же. Хотя кто знает… В голову лезли какие-то не свойственные ему возмущенно-ханжеские мысли: «Ну, допустим, трахнет ее Артур, хотя что тут допускать, обязательно трахнет, а дальше-то что? Она и так одинокая, несчастная бабенка… Артур скоро улетит, а она останется… Ее жалко… А вдруг она влюбилась в него? Он такой, в него влюбляются с первого взгляда, в нем очень силен этот сексуальный заряд… Но он ни за что не бросит Милку и Динку, то есть ей ничего не светит, кроме траха на холодном песке, тогда как я одинок и мог бы что-то сделать для нее. Но мне она этого свидания не назначила, а почему? Решила, что я ни на что не годен. Но с чего она это взяла? Мы даже не поцеловались ни разу… Или почувствовала, что я не очень-то и хотел… Тогда почему мне сейчас так хреново? Это зависть, что ли? Элементарная гадкая зависть? Мне просто нужна женщина, по-видимому… Но я не могу без рефлексий, а Артур может, вот и все, кому на хрен нужны рефлексии! Вот спущусь сейчас в бар, там наверняка сидит какая-нибудь одинокая тоскующая по мужской ласке дамочка. Угощу ее коктейлем и сниму все проблемы. А это идиотское ханжество… Сам себя за него ненавижу. Все очень просто. Мне нужна баба».
Он подошел к зеркалу. Может, стоит побриться? Хотя ладно, нынешние бабенки любят мужиков с трехдневной щетиной, а я брился утром, так что…
Он только поменял рубашку, ему казалось, что прежняя вся пропахла завистью и ханжеством. Спустился в бар. И действительно, за стойкой сидела дамочка лет тридцати, встретившая его откровенно оценивающим взглядом. Она пила виски. Он тоже заказал виски.
– Скажите, а можно у вас спросить… – обратилась она к нему по-русски.
– Ради бога, – широко улыбнулся он. Дамочка понравилась ему, она была весьма аппетитна.
– Извините, а вот ваш друг… Это Артур Азроян?
Это уже становится невыносимым.
– Да! Но он сюда не придет!
– А мне и не надо! – засмеялась женщина. – Я просто спросила. А вы кто?
– Я не поэт и не брюнет!
– Я не люблю брюнетов, мне как раз нравятся русоволосые мужчины… И я завтра уезжаю…
Он ушел от нее под утро. Она спала, и он сообразил, что даже не спросил, как ее зовут. Но от зависти и ханжества не осталось и следа. Наоборот, с некоторой даже гордостью вспоминались придыхания безымянной дамы: «Ну, ты зверь!» Надеюсь, у Артура тоже все прошло хорошо… Да, ханжество прежде всего порождается завистью, а вовсе не моральными принципами. Мысль, возможно, и не новая, но какое это имеет значение. Зверски хотелось есть. Звонить Артуру он не стал, может, тот спит еще. Он спустился в ресторан, набрал гору еды и с удовольствием уселся вблизи пробившей потолок пальмы. Все казалось невероятно вкусным. После завтрака он отправился на пляж и улегся на песке, с наслаждением впитывая еще нежаркие солнечные лучи. Вот теперь я здоров, подумал он. Все так просто… Спасибо безымянной дамочке, мы, кажется, оба остались довольны друг другом. В Москве я, наверное, ее и не узнаю. А может, она и не москвичка.
– Хе-хе, – раздалось над ним. Он похолодел и открыл глаза. Да, он не ошибся, это был Вячеслав, он явно только что вылез из воды.
– Здравствуйте, уважаемый! Как отдыхается?
– Отлично! А вы, я вижу, жопу мочите? – не удержался Илья.
– А как же! А сейчас поеду в горы! Нет ничего лучше гор, понимаете?
– Это спорный вопрос. А впрочем, счастливого пути!
– Я гляжу, вы все один, без баб, это вредно для здоровья, любезнейший. Я вот насколько старше вас, а почти каждую ночь… Нельзя форму терять в этом деле. Мне тут подружка моя старая говорит: «Ты уже старый козел!» – а я ей отвечаю: «Нет, я молодой олень!» Я, конечно, так шучу, но доля правды, и немалая, в этом есть! Кстати, хотел вас предостеречь… Дружок ваш тут вчера с одной захороводился… Не советую, подозрительная особа.
– Зачем вы мне это говорите? – взбесился Илья.
– Ну, так я с вами все же знаком…
– И чем же она подозрительна? – смирив злость, спросил Илья.
– Очень уж разборчива для курортной сучки…
– То есть вы хотите сказать, что вам она отказала?
– А вам разве нет? – усмехнулся Вячеслав.
– А я не претендовал.
– Да бросьте, что ж я не видел, как вы у батута вертелись.
– А вы что, за мной следили? – полюбопытствовал Илья.
В этот момент в руке у Вячеслава запищал мобильник. Тот глянул на него и усмехнулся.
– Вот очередная вызывает! Сейчас отвечу, минутку, – он быстро набрал сообщение, и в этот момент его кто-то окликнул. Он, раскинув руки, пошел навстречу какому-то невероятно толстому мужчине в длинных шортах, бросив мобильник на свою циновку. Илья не удержался и глянул на дисплей. Сообщение не было стерто. И оно гласило: «Домываю своего красавца и мчусь, привет, девчонки!»
Илья обомлел от пошлости. Но ему было страшно интересно, кому это он посылает такие тексты. Кто эти девчонки?
– О, я так обрадовался, что забыл про своего дружка! – сообщил Вячеслав, вернувшись.
– Дружка?
– Телефончик – мой лучший друг!
Да, человеку тебя не выдержать, подумал Илья.
– Ну что ж, пора ехать! Мои девки уж заждались, небось.
– Хотите сказать, что справляетесь сразу с двумя? – решил подыграть ему Илья.
– Нет, это не то! Это две мои одноклассницы сюда причапали. Обещал отвезти их на Тэйде. Сюда ведь люди приезжают не жопу мочить…
– Знаю, знаю! Всего наилучшего! – Илья вскочил и бросился в воду, смыть с себя непереносимую липкую пошлость этого типа. Так тебе и надо, зачем ты опять вступил с ним в разговор? Ладно, к черту!
На берегу его ждал Артур.
– О, привет! Как жизнь?
– Илюха, я буду ее снимать на батуте.
– Спятил?
– Да почему?
– А Милка?
– Но я же не подряжался снимать Милку во всех своих картинах…
– И ты полагаешь, что она сможет что-то сыграть?
– Она сыграет все… Она – чудо. Она прирожденная актриса… Из тех, что играют всегда, все и везде. Психика невероятно подвижна… Лицо на экране будет смотреться суперски, это будет фурор!
– О, Артур, куда девался твой здоровый цинизм?
– Я потерял голову, брат.
