Джон Макдональд - Обреченные
Проходя мимо черного «бьюика»-седана, Дел Беннике услышал странный звук. Он прошел еще несколько шагов, остановился и прислушался. И снова услышал этот звук. Он вернулся к «бьюику» и заглянул внутрь. Именно в «бьюике» приехала та платиновая блондиночка. На заднем сиденье лежала старуха. Лицо у нее посерело, глаза были приоткрыты; Дел видел только белки. Ее руки дергались, будто в спазмах, на шее выступили вены. Зубы старухи громко стучали. Именно этот звук и привлек внимание Беннике, когда он проходил мимо. В уголке старухиного рта запеклась кровь.
Да, старушке взаправду плохо. Может, она умирает? Дел круто развернулся и потрусил вниз, к причалу. Люди с любопытством смотрели на типа, способного бегать по такой жаре. Все столпились внизу, на берегу, и тупо, безнадежно глядели на другой берег. Там, вдали, виднелись фигурки рабочих, которые медленно, но безостановочно опускали и поднимали лопаты.
Дел подошел к двум гомикам, сидевшим в тени своей машинки. Один – блондин, другой – брюнет, и оба хорошенькие.
– Ребятки, не видели, куда пошла девушка – натуральная блондинка? Со своим дружком?
Оба уставились на него сияющими взорами. Темноволосый хихикнул.
– Они пошли во-он туда, начальник. – Брюнет показал вниз. – У них с собой было одеяло.
– Спасибо, миленький, – в тон ему просюсюкал Дел.
– Думаешь, ты самый умный? – спросил блондин в красной шелковой рубашке.
Беннике спустился вниз и пошел вдоль воды, стараясь не замочить ног. Он смотрел вперед. Заметив приближающуюся парочку, направился им навстречу. Подойдя поближе, заметил, что у девушки зардевшийся, смущенный взгляд – так выглядят после любви.
– Скажите, – начал он после того, как оба недоуменно уставились на него, – это вы приехали на черном «бьюике» с нью-йоркскими номерами?
Парень кивнул.
– Старушке в машине, кажется, плохо. Вам бы лучше поторопиться и взглянуть, что с ней.
Не говоря ни слова, парень отодвинул его в сторону и понесся во весь опор на своих длинных ногах.
Девушка сказала:
– Спасибо большое, – и заторопилась вслед за парнем, а Дел затрусил за ней. Да, фигурка у нее что надо.
К тому времени, как они добежали, вокруг машины уже собралась толпа. Парень открыл заднюю дверцу. Старая леди опустилась еще ниже. Зубы ее все так же клацали. Мальчик выглядел совершенно беспомощным, полностью раздавленным.
– Линда, она... ей ужасно плохо. Я не знаю, что...
Дел вздернул подбородок и громко спросил:
– Есть среди вас доктор? – И потом то же самое по-испански: – Hay un medico aqui?
Он еще раз повторил свой вопрос.
Люди вокруг смущенно задвигались, словно стыдясь того, что они не медики.
Сверху спустилась девушка в желтом платье.
– Я, конечно, не доктор, – заявила она, обращаясь к Делу. – Не знаю, что тут можно сделать, но когда-то я училась на медсестру, пока не стало слишком трудно.
– Взгляните. Что вы думаете?
Девушка неторопливо подплыла к Делу и заглянула в машину. Она излучала флюиды женственности.
– Господи! – тихо, с благоговейным ужасом произнесла она. Потом отступила. Лицо ее побледнело. – Я думала, у нее солнечный удар или что-то в этом роде. Но я не знаю, что с ней. Судороги, что ли? Вряд ли сердечный приступ. Единственное, что могу посоветовать, – выньте ее из этой духовки. Хорошо бы соорудить носилки. А потом отнесите ее в одну из лавчонок. Ее бы поскорее показать врачу.
Повернувшись, Дел отыскал глазами в толпе мальчишку лет тринадцати. Он видел его в лавке, когда покупал пиво.
На ломаном испанском он спросил мальчишку, есть ли в Сан-Фернандо врач. Мальчик отвечал, что есть прекрасный врач, который замечательно говорит по-английски.
– Реку переплыть сможешь?
– Наверное, смогу.
Дел вынул из кармана банкнот в двадцать песо, разорвал пополам и дал одну половину мальчишке.
– Когда вернешься назад с доктором – возьми одну из лодочек, которые стоят у того берега, – получишь вторую половину. Если обернешься очень-очень быстро, я дам тебе еще.
Мальчишка припустил вниз по дороге. Очкарик наконец очнулся. Вынул из багажника два пиджака и, повернувшись к Делу, неуверенно сказал:
– Если бы достать какие-нибудь палки, чтобы продеть их в рукава...
Стоящий рядом мексиканец понял и бросился к своему грузовичку. Вскоре он вернулся, неся две длинные бамбуковые жерди. Дел помог парню соорудить импровизированные носилки, а потом влез в машину, неловко приподнял старуху и передал ее на руки сыну. Она соскользнула, ее платье немного порвалось. Они кое-как уложили ее на носилки. Ее белые глаза смотрели вверх, в яркое, бездонное небо, а руки все так же цеплялись, шарили по шершавой материи.
Дел взялся за один конец носилок, парень – за другой. Они отнесли ее в лавку. Толпа расступилась. Лавочник торопливо убрал бутылки. Больную уложили на высокий длинный прилавок.
Девица в желтом платье сказала:
– Смочите тряпку холодной водой и положите ей на лоб. Дергаться она перестала, но хорошо бы просунуть ей между зубами палку. Если снова начнутся конвульсии, она может прокусить себе язык.
Откуда-то достали короткую грязную палочку. Девица в желтом платье тщательно вымыла ее. Дел раскрыл старухе рот, а девица всунула ей палочку между зубами. Ну и потешный стал у старухи вид! Словно старая собака грызет сухую кость.
Девушка по имени Линда проговорила:
– Джон, милый, он скоро будет здесь. – Она подошла к парню и положила ему руку на плечо.
Дел Беннике был не из тех, кого легко вывести из равновесия. Но от того, что случилось, ему чуть не стало плохо. Парень развернулся к девушке и со всего маху ударил ее по губам. От удара она покачнулась и упала бы, если бы не ударилась поясницей о противоположный конец прилавка. Губы у нее вспухли; она изумленно смотрела на парня широко раскрытыми глазами.
Парень истерически завизжал:
– Ты заставила меня сделать это, а мама здесь умирала! Ты утащила меня, и все это время мама была здесь одна!
Девушка обрела равновесие и оттолкнулась от прилавка. Она смотрела на своего дружка пристальным взглядом – в нем не было злобы, только удивление. Потом, повернувшись к нему спиной, вышла из лавки походкой манекенщицы.
До парня по имени Джон постепенно дошло, что все присутствующие глазеют на него. Дел заметил, что он вроде как не в себе. На мгновение Джон закрыл лицо руками. Затем повернулся, подошел к матери.
В тишине стало слышно, как скрежещут ее зубы. Парень взял неподвижную руку матери и удерживал ее во время очередного припадка конвульсий.
– Мама, все будет хорошо, – тихо проговорил он. – Все будет в порядке, мама.
Дел вышел из лавки, поискал глазами льняное платье телесного цвета и светлые волосы. И вскоре заметил девушку. Она медленно брела в тень. Он нагнал ее. Губы у нее начали распухать. Она посмотрела на него совершенно мертвыми глазами.
– Тут всякий потеряет голову, когда с мамашей беда, – произнес Дел.
– Спасибо за помощь, друг мой.
– Он ваш муж?
– Вроде бы да.
– Не судите его слишком строго. Некоторые парни поздно взрослеют.
– Жду не дождусь, когда же это, наконец, случится, мистер...
– Дел Бен... сон.
– А я Линда Герролд. Спасибо за заботу. От Джона толку было мало.
К ним присоединилась девица в желтом платье:
– Привет, ребята! Между прочим, меня зовут Бетти Муни. Пытаюсь вспомнить, чему меня учили, – в этих учебниках по сестринскому делу столько всего понаписано! Детка, удар был неслабый, но пусть это тебя не огорчает.
– Мисс Муни, это миссис Герролд. А я – Дел Бенсон. Вспомнили что-нибудь из своих учебников?
– Слово забыла. Что-то вроде кровоизлияния в мозг.
– Церебральное? – подсказала Линда.
– Точно, детка, именно церебральное! Вроде удара. И если я права, вы почти ничем не можете ей помочь, остается только ждать – вдруг она сама поправится. Такие больные вроде как впадают в кому, приходится давать внутривенно глюкозу и все такое, и их поддерживают на плаву, пока они либо не отбросят копыта, либо не очнутся. И во многих случаях для них же лучше, если они отбрасывают коньки, потому что после такого классного приступа приходят в себя чаще всего парализованными.
– Спасибо большое, мисс Муни.
– Детка, я могу и ошибаться.
Линда вздохнула:
– Я лучше вернусь и дам ему шанс снова ударить меня. Может, от этого ему полегчает. – Она повернула назад, к магазину.
Бетти смотрела ей вслед.
– Девчонка что надо, мистер Бенсон.
– Красоточка, и храбрости ей, видно, не занимать.
– Если бы меня так припечатали, я бы всю эту вонючую лавчонку перевернула! – Бетти покосилась на него. Они были почти одного роста. – Как жизнь, Бенсон?
– Нормально, Муни. А где твой папик?
Губы ее скривились в презрительной усмешке.
– Хочешь сказать, где старый нытик? Сидит на дороге и гадает, не укусить ли самого себя, чтобы умереть от заражения.
