Алексей Смирнов - Лента Mru

Нор припал к тазу, отпил, взял засаленную тряпицу и промокнул губы. Потом приблизился к окну и внимательно рассмотрел окрестности. Восток покрывался предрассветным пеплом. Нор опустил штору и вышел из комнаты, наступив по дороге на крошечный детский крестик, сверкнувший серебристым лучом.

– Обмылок! – крикнул Нор, прислушиваясь к плеску воды внизу. – Закругляйся! Поднимайся наверх, поешь.

Не дожидаясь ответа, он распахнул обе створки двери в столовую, которую еще при постройке пропитали могильные запахи. Тарелки черного фарфора и фужеры черного хрусталя сливались с ночью. Из камина тянуло дымом: отсырели дрова. Это происходило вопреки старанию Нора держать их сухими, ибо гнилостное существо дома, подкрепленное столь же гнилостными деяниями, проникало повсюду и заражало собою любой предмет, с которым соприкасалось.

По лестнице зашлепали босые шаги. Пришел Обмылок с торсом, обмотанным махровым полотенцем, которое украшали каббалистические и астрологические знаки; все, что ниже, было выставлено напоказ. Новорожденный еще не успел разобраться во многих навыках, наспех скопированных с Ярослава, и получалась простительная путаница. По шрамам Нора пробежала нервная рябь: он не знал, сколько времени понадобится для полной акклиматизации склепка. А сроки поджимали.

– В доме всех положили? – осведомился Нор.

– Всех, – кивнул Обмылок, поглядывая на стол.

– Так я и знал, следовало ожидать, – Нор взялся за жесткое кресло и чуть отодвинул его от стола. – Садись сюда, наливай из графина.

Он пригласил Обмылка посмотреть на графин, наполненный жидкостью, которая, как две капли воды – нет, не воды, о воде речи нет – которая, короче, выглядела точно тем же, чем только что подкрепился сам Нор. Хозяин собрался услужить гостю, но неожиданно замер и прислушался к содержимому своего черепа.

– Пляши, – сказал Нор Обмылку, послушав.

Тот покорно встал и приготовился плясать.

– Нет, это иносказание, сядь на место, – махнул Магистр. – Я имел в виду, что тебе будут помощники, и ты волен возрадоваться. Мне пришла весть. Они уже вполне сформировались, понемногу оживают и завтра должны подтянуться. Ты будешь старшим в группе.

– Хорошо, – Обмылок не возражал.

Нор вручил ему фужер; Обмылок выпил кровь залпом и непроизвольно зарычал.

– Молодец, – Нор хлопнул его по спине. – Почему не спрашиваешь, какая группа? Для чего? Не интересуешься?

– Интересуюсь, – виновато сказал Обмылок. – Какая группа? Для чего?

Нор сел напротив, откинулся на спинку барского кресла, с мудреным вензелем, и положил руки перед собой. В свете, дрожащие волны которого расходились от задыхающегося камина и нескольких свечей черного воска, его шрамы казались бурыми, сомлевшими червяками.

– Пойдете и взорвете центр богатыря Святогора, – объяснил он беззаботно, словно говорил о пустяке. – Это центр Добра. Надо разрушить.

После разбора полетов, сдобренного дежурным чаем-затравкой, генерал-полковник объявил обеденный перерыв. Он хлопнул в ладоши, но, когда ничего не произошло, спохватился, выругал себя за оплошность и нажал на кнопку, скрытую в тумбе стола. Сотрудник, невзрачный до полной двухмерности, растолкнул двери, отворившиеся внутрь кабинета. Сам того не зная, он скопировал движение Нора, которым тот минувшей ночью открывал себе путь в кладбищенскую столовую. Сотрудник вкатил очаровательный столик, уставленный простой и сытной пищей. Он же проворно и предупредительно обслужил посетителей; генерал от еды отказался.

Все заказали себе разное.

Голлюбика взял пельмени. Он густо посыпал их антисексом из перечницы, чтобы не отвлекаться на светофорову; в трапезной ССЭР такие перечницы и солонки можно было встретить на каждом столике; они являлись приправой столь же фирменной, сколь и принудительно-добровольной. Голлюбика нанизал на вилку шарик соляриса и рассеянно положил в рот. Вера Светова предпочла голубцы с дефектным хромосомным набором. Наждак, сославшись на разыгравшийся гастрит, пасмурно ковырялся в специальном салате из райских яблочек и адских, по единодушному мнению, тыковок.

Генерал-полковник Точняк грустно следил за чужой едой.

Не вытерпев, он перегнулся через стол и бросил Ярославу еще один снимок так, что тот едва не воспользовался вилкой, чтобы подцепить документ. На этот раз фотография была цветной. Она изображала какое-то дурное гуляние с толстым клоуном, который с трудом поместился на маленьком складном стульчике; с шавермой в киоске, воздушными шарами и праздношатающимися обывателями.

– Что здесь? – бесстрастно поинтересовался Голлюбика.

– Тот же самый вход, в центр Хирама. Только снятый уже не со спутника, а с земли.

Голлюбика прищурился. На заднем плане виднелся большой плакат с приглашением посетить и осмотреть Доисторические Пещеры. Клоун же, как прояснилось при внимательном рассмотрении, торговал билетами.

– Вы отправитесь туда под видом обычных туристов, – генерал-полковник предупредил назревающий вопрос. – Нынче сезон. Там их полно. Европыши. Евробушки…– Он потер руки. – Когда проникнете внутрь, оторветесь от группы и будете действовать по обстановке.

Вера Светова положила вилку и нож.

– Неплохо было бы найти проводника, – молвила она, задумчиво покусывая земляничную губу: очередную симпатичную деталь, которая сподобилась, наконец, проявиться под нашим томительным и неусыпным звездным наблюдением. Ярослав Голлюбика взирал на эту деталь с ненатуральным равнодушием. Взирая, он безотчетно поглаживал противозачаточную перечницу.

Генерал пожал стариковскими плечами:

– Кто бы, милостивые государи, возражал – только не я. Но дело в том, что все предполагаемые проводники, каких нам удавалось заполучить, поступили с собой, как сущие скорпионы. Натура такая, – он сухо и брезгливо сплюнул (стариковство закончилось). – Повадки их по делам их, – добавил генерал туманно, так что присутствующие задумались над первоисточником этого апокрифического высказывания.

– Самоликвидировались, – уточнил Наждак.

– Не совсем, – откликнулся генерал. – Только мучили себя, жалили. Искали смерти, но не находили ее… Подобные апокалиптической саранче…

Чувствуя, что начальник вот-вот запутается в энтомологии, а также резонно усматривая в неладах с захваченными языками чье-то ротозейство, Голлюбика предпочел сменить тему. О ротозействе он не сказал ни слова, ибо последнее, при всей своей широте, традиционно считалось результатом иноземной гипноиндукции.

– Нам кое-что понадобится, – сообщил Ярослав и потер вдавленную переносицу. По закону земляческого близнячества Обмылок, который в этот момент, предоставленный себе, раздумывал над похожим аэрофотоснимком, и в котором отозвался бездумный порыв Голлюбики, тоже взялся за нос и начал его теребить, напряженно рассматривая смутный и неразборчивый центр богатыря Святогора. – Альпинистское снаряжение. Взрывчатка. Приборы ночного видения. Теплая одежда. Оружие. Продовольствие. Средства связи…

– Вы все получите, – остановил его генерал и вдруг стал хищным. «Крякают ли росомахи? – подумали все. – Должны». Перевоплощенный генерал уподобился раскормленной росомахе, и в нем угадывалось умение и желание крякать. – Мы оборудуем схрон, в самой пещере. В одном из ближайших залов… Когда оторветесь от экскурсии, заберете. А как же иначе? – и генерал все-таки крякнул. – Как вы все это попрете? Как вы затеряетесь среди граждан? Мы, например, собираемся оставить вам специальные скафандры. Вы же не потащите туда скафандр на радость зевакам! Вы бы его еще напялили на себя!

Генерал поплыл, вообразив, будто кто-то ему оппонирует, смеет спорить – это заблуждение было простительным, благо потребность в оппонентах осталась, а самих оппонентов – нет.

Он сердито замолчал и начал водить пальцем по столу. Сотрудники ССЭР вежливо ждали продолжения. Они понимали, что разницы нет никакой – они ли попрут рюкзаки или кто-то еще. Гораздо вернее было бы не усложнять дело и вовсе обойтись без схрона: риск, при двойном-то заходе, тоже удваивался, но всем было ясно, что вся процедура придумана для карьерного продвижения чьих-то породистых деток. Кому-то пора отличиться, но малой кровью, зато крупным головотяпством.

– Взорвете его к чертовой матери, – буркнул генерал, сбиваясь на умозрительные картины гибели центра Зла. В его фантазии событие уже состоялось, и миссия завершилась благополучно. Забегая вперед, он даже вообразил скупые корпоративные поминки по трем героям, без некрологов и ружейных салютов, без доступа прощающегося населения. Одновременно генерал обдумывал карантинные мероприятия, потому что хотел передать героям ядерные заряды. Но это был секрет.

– А я вот думаю о нашем центре Добра, – сказала Вера Светова. Она положила локти на стол, сцепила пальцы и утвердилась на них подбородком, став похожей на вечно ждущую и вечно любящую архетипическую жену.