Луи де Берньер - Беспокойный отпрыск кардинала Гусмана

– Но нам, – продолжила Эна, – понравилось слушать, как ты играешь, а потом мы обе в тебя влюбились, и все вдруг стало очень серьезно. И мы поняли – ну все.

– По правилам игры, – подхватила Лена, – нельзя было ни о чем друг другу рассказывать, чтобы дать тебе шанс догадаться, но ты так и не догадался.

Я лишь, как попка, повторял: «Две? Две?», и все вдруг прояснилось, и раскрылась тайна многоликости «Эны».

– Но мы все всегда делили поровну, – сказала Лена.

– Мы решили из-за тебя не драться, – прибавила Эна.

– И теперь ты понимаешь, в чем сложность с женитьбой, так что мы просто будем с тобой жить. Если ты, конечно, по-прежнему этого хочешь.

– Две? – с убитым видом повторял я. – Как же я справлюсь с двумя?

– Мы тебя любим, – сказала Эна.

– А ты любишь нас, – подхватила Лена, – и мы постараемся не ревновать и не цапаться.

Обе согласно кивнули:

– Обещаем.

– А вы обещаете, – спросил я, – не поворачивать всегда все по-своему, потому что вас двое, а я один?

– О нет! – рассмеялась Эна. – Это демократический город, у каждого только один голос, все равно не выиграешь.

– У тебя ни единого шанса, – сказала Лена. – Вообще, это мужчины придумали единобрачие, чтоб женщины над ними не властвовали. Мы это поправим. – Они снова захихикали.

– А что скажут ваши родители? Я не хочу, чтобы меня пристрелили.

– Они считают, ты богатый и знаменитый, и всегда поступают, как мы велим. Учитель Луис научил нас читать и считать, а они – неграмотные, так что вообще-то мы за них отвечаем, а они – наши дети.

– И в городском законе сказано, что в случаях, подобных этому, каждый может поступать по своему усмотрению. У Хекторо – три жены, у Дионисио Виво – два десятка, а у Консуэло и Долорес раньше или позже побывал каждый мужчина в городе; ну разве что тебя они не получат.

– Никогда.

– Только попробуй!

– Я устала, – заявила Лена. – Пойдемте баиньки.

– И я устала, – лукаво сказала Эна, притворно зевая.

Они рассмеялись, увидев, как я в тревоге окостенел.

– Мне нужно хорошенько выпить, – сказал я.

Прошел год, и мы действительно поженились; отец Гарсиа сказал, что идентичные близнецы получаются из одной расщепленной яйцеклетки, а значит, Эна и Лена, говоря научно, а следовательно, и в глазах Бога, – один человек. Он сказал еще, что его мнение основано наличной встрече с ангелами, и Господу абсолютно наплевать, как люди устраивают свою половую жизнь, пока все, чем они занимаются, продиктовано бесконечным многообразием форм любви.

Я прогуливался с моим другом Антуаном и, говоря об этих необычайных событиях, спросил:

– Как же они меня провели? И как получилось, что никто не знал?

Он обнял меня за плечи и ответил:

– Друг мой, любовь слепа. Понимаешь, мы все знали. С одной стороны, мы за тебя очень радовались, а с другой, всегда занятно разыграть мексиканца.

– Откуда же ты узнал, старый козел? Давай, рассказывай.

Антуан многозначительно побарабанил себя по носу:

– Разговоры вокруг и, понимаешь, приятель, эти девушки не единственные, кто сидел тут и слушал твою музыку. Я сам частенько приходил, хотя, должен сказать, надо бы разучить что-то новенькое. Прими совет доброго друга, а то начнешь терять слушателей.

– Доброго друга? – воскликнул я. – Ничего себе! Да мне минутки не выкроить! Семь здоровенных ягуаров, две женщины, и каждому удели время, со всеми будь ласков!

– Скоро времени у тебя будет еще меньше, – сказал Антуан.

Очевидно, он заметил мое недоумение, потому что прибавил:

– То есть они тебе не сказали? Всегда узнаешь последним? Здорово. Но я не хочу быть вестником, спроси лучше у них.

Вечером мне удалось вырвать признание у Эны с Леной, и, помнится, я вскричал:

– Что? Сразу обе?! Пресвятая Дева!

Они мило кивнули, а Эна взяла сигарету, прикурила и, сунув ее мне в рот, проворковала:

– Мы собирались сказать тебе завтра.

7. представление Святой Палаты его преосвященству (1)

И произнесу над ними суды Мои за все беззакония их, за то, что они оставили Меня, и воскуряли фимиам чужеземным богам, и поклонялись делам рук своих.

Ваше преосвященство, в этом докладе мы отдаем должное Вашему мудрому решению возродить на этой земле Святую Палату и использовать ее для выполнения благородного дела – тайной проверки состояния веры нации. С этой целью сто монахов ордена святого Доминика были направлены во все уголки страны – на громадные и неприступные вершины Анд, на промерзшие и негостеприимные плоскогорья, в тропические зоны льяносов и пропитанные влагой суровые леса и джунгли Амазонки. Они проникли во все эти районы и расположенные в них города и выполнили данные им инструкции исследовать не только суеверия бедняков, анимизм и политеизм дикарей, кому наши доблестные проповедники стремились донести светоч Христа, но также и образованный средний класс и элиту, внедрившись даже в верхние эшелоны светской власти. Они сделали это с помощью, как удачно выразился Ваше преосвященство, «благочестивой хитрости»; ясно, что, не скрывайся они под личинами продавцов бамбуковых свистулек, барышников, лекарей-травников, ясновидящих, отъявленных протестантов, птицеловов, змееловов и курощупов,[28] они не добились бы такого успеха в определении истинного состояния людских душ. Доклад, который Вы сейчас рассматриваете, представляет собой выдержки из донесений, кои Ваше преосвященство может в свое удовольствие изучить полностью, обратившись к нам с просьбой переслать их в его резиденцию.

Мы разбили доклад на три раздела, начав с прискорбного вопроса духовного здоровья нашего клира. С величайшим сожалением приходится доложить, что, перечитав материалы рассмотрений на Соборе в Эвре 1195 года, Авиньонского Собора (1209) и Парижского Собора (того же года), Ваше преосвященство получит весьма точную картину того, что по-прежнему существует в нашей стране спустя почти тысячу лет.

Встречаются священники, которые либо торгуют отпущением грехов и получают за него сексуальные услуги, либо даруют индульгенции умирающим в обмен на завещание наследства. Нами отмечен случай, когда епископ продал благочестивой вдовице фалангу мизинца святой Терезы Младенца Иисуса (за пятьдесят тысяч песо), тогда как подлинная. реликвия в действительности пребывает выставленной для всеобщего обозрения в соборе города Байо в Нормандии. Это наихудший пример торговли реликвиями, подлинными и мнимыми. Мы встречали многочисленные образчики Истинного Креста, явно сделанные из бразильского палисандра, красного дерева, амазонской бальзы, квебрахо и даже крашеной глины. Существуют многочисленные плащаницы Христа, выставленные напоказ в разных храмах; имеются изготовленные из нержавеющей стали гвозди из рук и ног Христа («чудотворно не заржавевшие, невзирая на древность»); тернии из венца Христа; чучела птиц (все тропические), Удостоенных блага присутствовать на проповедях святого Франциска Ассизского. Существуют кости Христа (вопреки учению о Воскресении), а священник в Сантан-Дере демонстрирует голову Иоанна Крестителя, пугающе схожую с высушенными головами, которые во множестве изготавливают и очень выгодно продают североамериканским туристам индейцы племени кусикуари. Все это – вдобавок к реликвиям так называемых «народных святых», как, например, Педро Антиохийский, который доставал из шляп лягушек и специализировался на благословении мулов и лам. Многие из этих неканонизированных «святых» имеют значительное число последователей среди священников, худший пример тому – церковь Непорочной Лючии, известной тем, что, будучи девственницей, произвела на свет двадцать два кролика.

Мы отмечали случаи, когда монахи в монастыре, коротая время в праздности, играют в кости на епитимью. В Сантандере лица духовного звания открыли несколько таверн, на вывесках которых изображаются клерикальные воротнички, епитрахиль, дароносица и потир для святого причастия и даже дискос, где на подставке отчетливо видны фавны в приапическом состоянии. В сих неблагочестивых заведениях можно видеть хозяев, обычно в состоянии опьянения в любое время дня; облачение у них подвернуто и заткнуто за пояс, они обмениваются с посетителями скатологическими историями и позволяют использовать потайные комнаты и каморки в аморальных целях.

Мы обнаружили, что безнравственный образ жизни весьма распространен. В одном городе всем известно, что монахини устраивают распутные вечеринки и ночами разгуливают по улицам. Члены монашеских орденов (мужчины и женщины) открыто сожительствуют, потомство таких союзов в народе называют «антихристово семя», в его интересах процветает кумовство. Мы обнаружили азартные игры, пьянство, сильное пристрастие к охоте и грубым видам спорта. В Асунсьоне есть два монастыря, которые регулярно устраивают между собой футбольные матчи. На игру собирается поголовно вся братия, место выбирается равноотстоящим от обоих монастырей. Футбольный мяч иногда общепринятого вида, но порою другой предмет, обычно – телячья голова или кокосовый орех. Цель игры – перебросить мяч через стену противника. Правил в игре не существует: сплошные тумаки, тычки, столкновения, таскание за волосы, а поток непотребных выражений покоробил бы даже портовых грузчиков и тех, кто привык ухаживать за безумными. В конце игры все окровавлены, в разорванных одеяниях, и можно только догадываться, во что обходятся монастырям наведение порядка и ремонт. Слава богу, соперники не прибегают к оружию: нами установлено, что до десяти процентов сельских священников его имеют, от небольших револьверов до ружейных обрезов, которые легко скрыть под рясой. Такая практика отчасти является понятной реакцией на разгул бандитизма, а отчасти – извращенным желанием покичиться самцовой мужественностью, которая в этой стране сама по себе объект поклонения.