Гор Видал - Город и столп

— Не знаю, — сказал он, стремясь сменить тему. — Дома не было случая.

— У меня есть на примете одна девчонка. Как раз для тебя. Майрой зовут. Профессионалка, но миленькая и чистая. Не курит, не пьет, а потому что не курит и не пьет, следит за собой. Уж с ней-то ты трипперок не подхватишь. Я тебя с ней познакомлю.

— Я не прочь, — сказал Джим.

Он выпил немало пива, и его эта идея воодушевила. Он иногда мечтал о женщинах, но чаще всего он мечтал о Бобе, что угнетало его, когда он задумывался об этом.

— Я тебе все покажу, — сказал Коллинз, раздеваясь. — Я тебя научу проводить время. Уж я-то знаю, что к чему.

Когда Коллинз и Джим сошли на берег, уже стоял вечер. На Коллинзе был коричневый пиджак в красную клетку, а на Джиме — серый, который стал ему тесноват в плечах. Он еще продолжал расти. Оба были без галстуков.

На такси они доехали до центра. Джим хотел сходить в кино, но Коллинз сказал, что у них на это нет времени.

— Сначала найдем себе комнату, — сказал он.

— Я думал, что мы остановимся у девушек, о которых ты говорил.

Коллинз сделал выразительный жест рукой:

— Может, их и в городе сейчас нет, откуда мне знать? А может, их всех уже разобрали на этот вечер. Снимем сначала комнату, и тогда у нас будет, куда привести тех, кого мы найдем.

— А ты знаешь, где найти комнату?

— Можешь не сомневаться.

Они нашли то, что искали, недалеко от набережной, на улице, застроенной зданиями из красного кирпича. Тут было множество баров, заполненных озабоченными моряками.

За столом в конце длинного лестничного пролета с неровными ступеньками сидел лысый морщинистый мужчина, владелец отеля «Риджент».

— Нам нужна комната на ночь, — сказал Коллинз, выпятив нижнюю челюсть — этот, мол, знает, о чем говорит.

— На двоих?

Коллинз кивнул, а за ним и Джим.

— Плата вперед, по два доллара с человека, — сказал лысый.

Они заплатили.

— И чтобы никакого шума, пьянки и женщин. Вы, ребята, закон знаете. Вы не моряки?

— Моряки, — ответил Коллинз, опять выпятив челюсть.

— Я тоже был моряком, — сказал лысый, и голос его стал мягче. — Но я больше не хожу в море.

Он провел их на два лестничных пролета вверх, затем по темному сырому коридору в маленькую комнатку. Войдя, он зажег свет. В комнате было чисто, хотя на стенах кое-где облупилась краска. В середине комнаты стояла большая железная кровать. Единственное окно выходило на кирпичную стену ближайшего дома.

— Будете уходить, ключ оставьте у меня на столе, — сказал хозяин. Он оглядел комнату, остался доволен тем, что увидел, и вышел.

— Ну что, здорово? — Коллинз сел на кровать, которая скрипнула под ним.

Джиму было не по себе. Ему приходилось ночевать в местах и посквернее, но он время от времени спрашивал себя, будет ли у него когда-либо комната не хуже той, что была у него в Вирджинии — чистая, со знакомыми стенами.

— Пошли, — сказал Джим, направляясь к дверям. — Я голоден.

— Я тоже! — Коллинз лукаво подмигнул Джиму, давая понять, какого рода у него голод.

Они шли по темным улицам, напуская на себя вид крутых, когда им встречались моряки, и свистели, когда им подмигивали девушки. Хорошо было бродить по Сиэтлу свежим зимним вечером. Он остановились перед каким-то ресторанчиком. Неоновая реклама зазывала на спагетти.

— Вот оно, — сказал Коллинз. — То, что нам надо.

— Тут есть девушки? — спросил Джим.

— А как же иначе?

Они вошли внутрь. В большом зале была занята только половина мест. Черноволосая официантка провела их в кабинку.

— Ну, детка, что у нас есть? — подмигнул ей Коллинз.

Официантка протянула ему меню:

— Вот смотри, — отрезала она и удалилась.

— Ишь, какие мы гордые, — прокомментировал Коллинз, и Джим понял, что неотразимость его приятеля, вероятно, вещь мифическая.

— Я бы вообще запретил женщинам работать. Во всяком случае теперь, когда депрессия. Сидели бы себе дома.

Джим огляделся. Красные кабинки, коричневые стены, лампы под желтыми абажурами — жуть одна.

Покончив со спагетти, Коллинз рыгнул и завил:

— Посидим здесь еще немного. Там, в баре. А если не найдем то, что ищем, пойдем в «Альгамбру». Это танцевальный зал, я там всех знаю.

В баре было немноголюдно. Они заказали пиво.

— Шикарное местечко, — сказал Коллинз, довольный собой.

Джим согласился, но при этом не без коварства заметил:

— Хотя в Нью-Йорке таких мест побольше будет, — Коллинз никогда не бывал на восточном побережье.

Коллинз нахмурился, глядя в свою кружку пива:

— Я уж буду держаться за старый добрый Сиэтл, — он глотнул пива. — Но готов поспорить, — убежденно сказал он, — что твой Нью-Йорк рядом с Голливудом — просто дыра.

Он знал, что Джим никогда не был в Голливуде.

— Да, — вновь заговорил он, довольный своей тактикой. — Готов поспорить, что в Лос-Анджелесе красивых девчонок, всяких сумасшедших и педиков больше, чем в любом другом городе.

— Может быть.

В это время в бар вошла стройная девушка. Коллинз первый увидел ее и толкнул Джима. У нее были волосы с рыжеватым отливом, серые глаза, крупные черты, большой бюст. Она села у стойки бара, едва заметно улыбаясь крашеными губами.

— Ну, что ты о ней скажешь? — шепнул Коллинз.

— Хорошенькая.

— Высший класс, — сказал Коллинз. — Может, работает в офисе.

Видимо, бармен знал девушку. Он сказал ей что-то тихим голосом, и они оба рассмеялись. Он поставил перед девушкой стакан с выпивкой, и она уселась так, чтобы видеть дверь.

— Учись, пока я жив, — сказал Коллинз и направился к мужскому туалету. По пути он остановился у стойки, взглянул на девушку и застыл с таким видом, будто поразился увиденному. Он заговорил с ней. Джим не слышал, что тот говорит, но видел, что девушка вначале нахмурилась, потом улыбнулась. Они беседовали с минуту. Девушка взглянула на Джима, снова улыбнулась — и Коллинз махнул Джиму, приглашая присоединиться к ним.

— Джим, это Эмили.

Они пожали друг другу руки.

— Приятно познакомиться, — сказала Эмили.

Голос у нее был хрипловатый, взрослый. Джим пробормотал что-то в ответ.

— Не обращай внимания. Он очень застенчивый. Мы плаваем на одном корабле, только сегодня прибыли.

На Эмили это, естественно, произвело впечатление.

— Тогда почему вы здесь, а не в городе? Такое событие нужно отметить как следует.

— Мы так и собираемся, — сказал Коллинз. — Ночь еще молода! Так, кажется, говорят?

— И мы тоже молоды, — Эмили отхлебнула из своего стакана. — Вы первый раз в Сиэтле?

Коллинз покачал головой:

— Да я здесь часто бываю. Я знаю этот городишко вдоль и поперек. Я даже собирался устроить Джиму экскурсию.

— А ты откуда?

Когда Джим ей ответил, она восторженно вскрикнула:

— Так ты южанин! Обожаю южан, у них такое воспитание. Значит, ты из Вирджинии? — «Вирджиния» она произнесла на южный манер: «Вурджиниа». — Но ты говоришь почти без акцента, вурджинец.

Эмили и Коллинз рассмеялись этой шутке.

— Да, — сказал он, — пожалуй.

— Да, — Эмили повернулась к Коллинзу, — а что вы собирались посмотреть сегодня?

— Ну, я думал, может, пойти в «Альгамбру».

— Это же мое любимое место! Мы с подругой ходим туда потанцевать! Там собираются приличные люди, а не всякая шпана, как в других местах.

— Так ты живешь с подругой? — это было то, что надо.

Эмили кивнула:

— Да, мы работаем вместе в одной конторе, и иногда вместе ходим на свидания. Мы сегодня здесь должны встретиться. Два ее знакомых парня приезжают, насколько нам известно, и она собирается привести их сюда.

— Вот ведь незадача! — Коллинз нахмурился, на лице — огорчение. — А я-то уж думал, может, вы с подружкой составите нам с Джимом компанию. Понимаешь, тех девушек, что я знаю, сейчас нет в городе, и я подумал, может…

— Не знаю, — сказала Эмили задумчиво. — Вот что! Я ей позвоню, спрошу, может, они и не приезжают сегодня. И если нет, то она, наверное, будет не прочь к нам присоединиться.

Эмили направилась в телефонную будку, чтобы позвонить подруге.

— Ну, как? Ловко? — спросил Коллинз.

— Здорово! — Джим был искренне восхищен. — А ее подруга и в самом деле придет?

— Какие могут быть вопросы?!

— Она хорошенькая, — сказал Джим, разглядывая фигуру девушки за стеклянной дверью. Он оценил ее красоту, но не чувствовал к ней ничего такого, что чувствовал Коллинз. Ему бы очень хотелось завестись, но он знал, что ничего из этого не получится, во всяком случае, пока он трезв. Странное чувство овладело им.

Эмили вернулась. На ее красных губах — улыбка.

— Моя подруга Энн присоединится к нам в «Альгамбре» через несколько минут. Она сказала, что эти ее знакомые сегодня не приедут. У некоторых людей, знаете ли, семь пятниц на неделе. Ну, я ей говорю, нам просто повезло, что нас пригласили два таких приятных парня, которые только что прибыли в город после долгого плавания. Энн просто без ума от моря. Однажды у нас в офисе устроили пикник на берегу, и Энн села на яхту с одним из парней, так ее потом ни за что на берег было не заманить — так ей понравилось.