София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено
Молодая, улыбчивая женщина усаживает меня перед зеркалом, а Инна устраивается за моей спиной в высоком кресле и опасливо опускает ноги в горячую воду, покрытую мыльной шапкой.
Объяснив, как меня надо стричь, я спрашиваю Инну:
— А кто тебе сказал о приезде Айдына?
— Жена Метина.
— А, тогда информация достоверная. Может, собрания все-таки не будет?
— Да какая разница. Знаешь, мне уже все равно, от кого выслушивать — от туристов или от Айдына…
— А что у вас там в Алании происходит?
— Да то же самое, что у вас, только хуже. У нас же туристы трехкопеечные. — Отражение Инны в моем зеркале слабо взмахивает рукой. — Какая-то психбольница, а не отель. На днях приехал мужик, тихий такой, ничего и не подумаешь. И вот он нашел на улице пистолет…
— Ого! А что, это так просто — найти на улице пистолет?
— Ну, мне пока не попадался. К сожалению. Но в Алании всякого отребья хватает, так что все возможно. Ты же работала там в прошлом году, да?
— Угу.
— Так вот, этот мужик подумал, что ему лично пистолет не то чтобы очень нужен, но не пропадать же добру! И пошел предлагать его за триста долларов всем подряд. Сначала в отеле, но там желающих не нашлось, потом на улице. Знаешь, как это выглядело? Он подходил к людям, доставал пистолет и говорил: «Фри хандред доларз!» Двусмысленная ситуация, а? В общем, бизнес у него не сложился — кто-то конечно же скоренько заявил в полицию, что по улице шляется русский псих с пистолетом. Полиция примчалась в отель — за пистолетом и за мужиком. Я Метину позвонила, он приехал, кое-как отмазал этого придурка, пообещал полиции отправить его домой первым же самолетом. Я даже не знаю, как он договорился с ними. Представляешь, если этот пистолет засвечен где-нибудь? А менеджер отеля мне потом выговаривал: мол, у «Арейона» не туристы, а дебилы сплошные. А я-то тут причем? Знаешь, мне кажется, что Айдын выходит на какой-нибудь Черкизовский рынок в Москве — или какой там есть самый дешевый? — и кричит: «А кому Алания по три рубля! Налетай!». Вот они и налетают сюда, идиоты эти непуганые. Еще баба одна ходит, жалуется каждый день, что полячки в ресторане топлес ходят, а у нее от этого аппетит пропадает. Мол, сидят такие нарядные, сиськи в суп — вот ей и противно. И что теперь? Мне стоять на входе в ресторан и раздавать им тряпочки срам прикрыть? На дверях нарисовано и написано, на польском в том числе, что в ресторан нельзя входить даже в купальниках, куда уж без! Детский сад, блин! Куда, интересно, они девают свои мозги, когда летят сюда?
Инна глубоко и шумно вздыхает и замолкает, поджав губы.
— А кто у вас там польский гид? — интересуюсь я, вспоминая свой прошлый сезон, когда я тесно общалась с поляками.
— Сильвия. Загорает, пьет, спит с турками. Без комплексов девица. Анечка, напарница моя, кстати, тоже почувствовала вкус к жизни… понесло. Набрали в этом году детей каких-то долбанутых! Еще и делись с ними комиссионными!
— Это та самая пухлая девочка, которая приехала с термосом и чемоданом стирального порошка?
— Ага. Только она уже давно не пухлая. Трахается, как заводная игрушка, блин. И с кем! Боже мой, с официантами! О-о-о, господи, быстрей бы уже в Москву… Отдохнуть хоть в Шереметьево.
— А у тебя виза когда заканчивается?
— Четвертого. У тебя?
— Девятого, кажется. Надо посмотреть.
Педикюрша вежливо прерывает наш разговор и предлагает Инне выбрать лак. Инна выбирает бесцветный.
Мы продолжаем разговор о работе, жалуемся на продажи, не называя конечно же реальных сумм, сданных вчера менеджеру, и смеемся, вспомнив прошлогоднюю историю с заменой отеля.
Тогда Дима, трансферный гид, должен был отвезти три пары туристов, купивших неделю отдыха в отеле «Санрайз», в отель «Фиеста», а три пары, купивших неделю отдыха в отеле «Фиеста» — в отель «Санрайз». Так, по крайней мере, у него было написано в трансфер-листе, составленном нашим офисом. Дима удивился, потому что с такой нелепой заменой он раньше не сталкивался, но все же решил следовать указаниям, не вдаваясь в подробности. Проблема была только в том, что все эти пары ехали в одном автобусе и разъяснять им смысл такой замены было бы сложно. Но Дима все же нашел решение. На его удачу, отели «Санрайз» и «Фиеста», оба трехзвездочные, располагались рядом, и Дима, ничего не объясняя туристам и воспользовавшись сгущающимися сумерками, остановил автобус у «Фиесты» и объявил:
— Отель «Санрайз»! Пожалуйста, не забывайте свои вещи в автобусе. Отельный гид ждет вас на ресепшене. Хорошего отдыха! До свидания!
Потом он проделал такой же трюк у отеля «Санрайз», назвав его отелем «Фиеста». Туристы, конечно, подлый обман раскрыли достаточно быстро, но, так как отели отличались друг от друга только названиями и цветом пляжных полотенец, шуметь они не стали, а просто провели неделю в том отеле, куда их привез нерадивый гид. «Надо же было так ошибиться!» — сначала возмущались, а потом посмеивались они. Спохватившиеся же менеджеры нашего офиса тихо уладили с отелями бумажные формальности. Дима хранил этот трансфер-лист весь сезон и показывал его нам в аэропорту, чтобы поднять настроение и боевой дух перед грядущей заменой, часто куда более неравноценной и сложно осуществимой.
— Вообще, замены — это, конечно, дурдом, — вздыхает Инна, отсмеявшись. — Дети рыдают, бабы орут, мужики матерятся, водила рядом ноет: «Абла, абла, мне ехать надо». Я их вроде и понимаю, людей этих, и сукой себя чувствую, но в то же время задушить всех на хрен хочется! А ты бы, Тома, что делала, если бы тебя вместо пяти звезд повезли на какую-то помойку на второй линии и пообещали за это в лучшем случае поездку в «Акваленд»?
— Не знаю, просто не представляю. — Я усмехаюсь. — Но я бы точно не стала звонить в московское турагенство. Помнишь, кто-то рассказывал, как у него мужик в автобусе звонил в свое турагентство? «Девушка, мы Потаповы! Вот мы сейчас в Анталии, и нам тут меняют отель. Ало-ало, девушка, девушка!»
Ну, он еще несколько раз так пробовал дозвониться, с разных телефонов даже, пока не врубился, что это не со связью проблемы.
Инна смеется, прикрывая рот ладонью:
— Какая отзывчивая девушка! Вот бы ее запустить в этот автобус минут на пять. Да-а-а… Черта с два я буду когда-нибудь отдыхать через все эти конторы!
— Это точно. Ну что, пойдем? У тебя лак высох?
Расплатившись, мы выходим из салона, и я предлагаю Инне пройтись до кинозалов, а потом выпить кофе.
— Хочу посмотреть, какие фильмы идут, — говорю я. — Хоть так причаститься к культурной жизни, а то чувствую себя какой-то совсем одичавшей.
— Ой, не говори! Я иногда прошу у туристов дать что-нибудь почитать, да у них у всех детективчики эти дрянные, лучше уж вообще ничего не читать, чем такое. А вы в Анталию не ездите вечерами — вам же недалеко…
— Когда, Инна? У нас полный отель туристов. Раз в месяц если вырвешься, то хорошо.
Тут я, конечно, лукавлю, но Инне вовсе не обязательно знать, как мы проводим свободное время и как много у нас его бывает. Вот и сейчас я хочу посмотреть, идет ли какой-нибудь стоящий фильм, ради которого можно взять машину напрокат и приехать сюда вечером. Но программа не сильно изменилась с нашего последнего с Ильхамом посещения — два турецких фильма (для просмотра которых мне не хватит знания языка), итальянский (отпадает, по-итальянски я умею только ругаться), мультфильм и два голливудских, которые меня совсем не привлекают. Жаль.
Мы идем в темный бар, где неторопливо пьем кофе и курим, разглядывая окружающих нас турок. Нравы в Анталии царят достаточно свободные, по сравнению, например, с Коньей, но все же чувствуется, что здесь каждый знает свое место и ведет себя соответственно своему положению. Мне нравится сидеть здесь и наблюдать за людьми, связанными с туристическим бизнесом лишь косвенно. И мне нравится видеть другую жизнь и представлять, как я окунусь в нее осенью, когда улетит последний турист и мне станет нечего делать на этом побережье. Я уже представляю, как поеду в Стамбул, возьму напрокат машину и буду путешествовать по Турции, делая остановки там, где мне захочется. А потом я буду гулять одна по огромному, незнакомому городу, наслаждаться тем, что я никому не нужна, и размышлять, чем еще я хочу заняться.
Инна ставит пустую чашку на блюдце и смотрит на часы:
— Ну что, вернемся к нашим баранам?
— Да, через сорок минут можно уже и в отель ехать.
Я подзываю официанта.
Отель встречает меня сонным затишьем, какое обычно бывает перед ужином, а Ильхам с Бебеком, которых я нахожу на нашем постоянном месте в лобби-баре, — известием о большом завтрашнем приезде. Я беру в баре кофе и сажусь за стол, усыпанный списками отдыхающих.
— А в отель сейчас влезет сто двадцать три человека? — спрашиваю я Ильхама и тянусь к бумагам. — У нас выезжает… семьдесят два. Немцев с турками здесь раз-два и обчелся, так? Даже если и они уедут, это погоды не сделает, как я понимаю.
