Одного поля ягоды (ЛП) - Браун Рита Мэй
- Как замечательно! - воскликнула Рамелль.
- Ничего замечательного, если вдруг оказывается, что тебе надо танцевать с Яшью Грегоровитчем! Он такой тупой, как будто его кто мешком из-за угла пришиб. И ко всему прочему, от него воняло автомобильными покрышками. Фу!
Рамелль моргнула и задумалась.
- Луиза, ты все воспринимаешь слишком серьезно. Ты же знаешь, что Джатс любит подурачиться, - назидательно произнесла Кора.
- Если бы только Яшью! Но мне сначала пришлось танцевать с Дианой Вильямсон! - ресницы Луизы затрепетали.
- А с ней-то что не так? Диана Вильямсон потрясающе красива и, дорогая моя, она вполовину тебя младше, - улыбнулась Рамелль.
- Она - девушка. А я не желаю танцевать с девушками! - твердо заявила Луиза.
- Правда? А я все время так делала.
- А я вот не думаю, что это смешно! Джулия заполучила всех хороших партнеров, а мне досталось какое-то барахло! И вообще, танцевать на шпильках неудобно! Я знаю, знаю, она это назло мне сделала, потому как отлично знала, что у меня завтра все ноги в волдырях будут! - Луиза отпила порядочный глоток холодного пива.
- Шпильки изобрела женщина, которую однажды поцеловали в лоб, - Рамелль захлопнула книгу и хитро поглядела на Кору.
20 сентября 1955 года
- Сезам, откройся! - Никель повела пальцами, как заправский чародей. Полотенце у нее на голове должно было изображать тюрбан. Дэвид, сын Лишнего Билли, глядел на нее с открытым ртом.
- Сезам, откройся! - повторила Никель более громким голосом.
Джатс подошла к задней двери, чтобы позвать их на ранний ужин.
- Вы что делаете?
- Ничего, - ответила Никель. Она повернулась и снова встала лицом к двери сарая.
- Сезам, откройся!
- Вы рехнулись? - уперла руки в бока Джулия.
- Нет.
- Тетя Джатс, она открывает дверь сарая с помощью волшебства. Как в книжках.
- Наверное, от полотенца на голове у нее мозги перегрелись.
- Мама, ты не даешь моему волшебству сработать!
- Я сейчас кому-то так сработаю, если вы не пойдете в дом и не съедите ужин! И отдай мне мое полотенце!
Никель неохотно двинулась к дому.
- Она помешала. Зуб даю, если бы мама не позвала нас домой, эта дверь сама бы распахнулась!
- Ты правду говоришь? - зазвенел голосок Дэвида.
- Конечно. Я все могу!
Когда они добрались до кухни, Джатс уже ставила на стол молоко.
Лишний Билли вместе со своим страшим сыном, Одерусом, сейчас работали у Фанни - они подрядились починить ставни. Билли перебивался случайными подработками, он был слишком неудобным человеком, чтобы удержаться хоть на какой-то должности на любом из предприятий Райфов. Для Лишнего Билли схлопотать полный расчет было легче, чем обычному человеку подцепить простуду. Сейчас он брался за любую работу, которую ему предлагали. Фанни нанимала его так часто, как только могла. Они с Билли разделяли ненависть к Райфам в целом и к Наполеону Райфу в частности. Наполеон заправлял работниками, в то время как Юлий занимался сделками на внутреннем и международном рынках. Наполеон нанимал пришлых людей, селил их в принадлежавших компании хибарах и таким образом привязывал незадачливых бедняг к месту работы на всю жизнь. Все свои "усовершенствования" он производил на пенсильванской стороне Раннимида, в пику южной части города. Фанни нанесла на себя боевую раскраску и принялась каждый день строчить язвительные колонки в "Глас" и "Вестник".
"Сан Суси" публиковал большие объемы рекламы в обеих газетах еще со времен Великой депресии двадцать девятого года, так что они охотно печатали статьи Фанни. Конечно, Наполеон попытался на них надавить, но оба издателя оказались не робкого десятка и решительно защищали свободу прессы.
Фанни понимала, что ей никак не изгнать Райфов из города, но по крайней мере, она могла попробовать заставить их навести порядок в городских трущобах.
Хитрый план Наполеона состоял в том, чтобы ухудшить и без того бедственное положение неблагополучных социальных групп, которые не привыкли бороться за свои права, как писала Фанни. К тому же, он им еще и не доплачивал.
Когда Фанни поняла, что рабочих ей не раскачать, она обратилась к оставшимся в городе аристократам и воззвала к их чувству гражданской ответственности перед обществом. В итоге были выдвинуты требования по улучшению жилищных условий рабочих, и Наполеон вынужден был им подчиниться.
В кухне пахло отварными кукурузными початками, картофельным пюре и жареным цыпленком.
- Никель, ты к своему пюре так и не притронулась, - сказала Джулия "маминым" голосом.
Шлеп! Никель погрузила руку прямо в горку пюре, и оно потекло у нее между пальцами. Дэвид замер.
- Ах ты, поганка мелкая! - Джулия ухватила ее за воротник и приподняла с места. - А ну-ка приберись! И теперь, пока посуду не вымоешь, на улицу ни ногой!
- Хорошо, хорошо, - поспешно согласилась Никель, болтаясь в воздухе.
- Тебе лишь бы покрасоваться перед Дэвидом! Но на него это не действует, - Джулия сердито уставилась на мальчика. - Правда?
- Нет, тетя Джатс.
Никель прибрала со стола и перемыла посуду под пристальным надзором Джулии. Дэвид сидел за столом и решал примеры.
- Я уже все!
- Не спешите, юная леди. Я должна проверить посуду, - Джатс тщательно осмотрела каждую тарелку в поисках малейшего пятнышка.
- Неплохо. А теперь шуруйте на улицу, чтоб духа вашего здесь не было!
Детишки припустили к двери.
- Мама, мы пойдем помогать дяде Билли!
- Хорошо.
Когда они поскакали вниз по грунтовой дороге, Джулия не могла не рассмеяться.
Дэвид держал Никель за руку, пока они бежали вниз. Он был очень серьезным маленьким мальчиком, не особо инициативным, но верным и преданным, как пес. Одерус был на четыре года его старше, так что они не были особо близки. Его лучшим другом была Никель.
Когда Лишний Билли с Мери заезжали на Бамблби Хилл, Билли обучал Никель приемам дзюдо и стрельбе из винтовки. Потом он ставил детей в пару и устраивал соревнование, чтобы приучить их действовать, не раздумывая. Его смущало то, что в Никель было куда больше храбрости, чем в любом из его сыновей, но радовало то, что его мальчики трусами не были. По крайней мере, этим он мог гордиться.
- Никель?
- Чего?
- А ты когда-нибудь заглядывала под парту Бланш Бозаны?
- Нет, она далеко от меня сидит.
- А ты загляни! Она туда прилепляет все козявки из носа, честное индейское! Выглядит, как лунный пейзаж.
- Фууу, - Никель зажала нос.
- Бланш - настоящая моль!
- Ага.
- И лицо у нее, как какашка.
- Ага, - Никель приставила руку козырьком ко лбу и поглядела на лужайку перед домом Фанни. Там стояли и размахивали руками Лишний Билли и еще двое здоровяков. Наполеон Райф стоял в сторонке с видом полного превосходства.
- Дэвид, глянь на этого дяденьку!
- Где?
- Да вон, там, с твоим папой. Лысый. Никогда таких громадных не видела! Интересно, он сам ходит или к нему колесики приделаны?
Дэвид прищурился.
- Эй, давай подойдем поближе. Папа сердитый.
Они подобрались ближе и услышали, как Билли заорал на великана:
- Чувак, да ты заколебал уже! В кого ты такой нудный?
Варвар, нанятый Наполеоном специально для разборок с проблемными людьми, двинул Билли прямо в живот. Наполеон явно решил запугать всех, кто помогал Фанни Джамп Крейгтон. Билл покатится по земле и получил пинок от второго варвара. Одерус, которому едва исполнилось четырнадцать, прыгнул меньшему из мужчин на спину.
Дэвид рванулся вперед, не раздумывая ни о себе, ни о том, какой он на самом деле маленький. Он вцепился в ногу великана зубами, но тот пинком послал его в полет через всю лужайку.
- А ну не трожь моего друга! - Никель устремилась прямо к монстру, но Наполеон ухватил ее за плечо, словно тисками.
- Да это же выродок Джулии Хансмайер, как я погляжу!
