Алексей Иванов - Message: Чусовая

18 июля восставшие снова пошли на приступ, но снова были отбиты и теперь откатились к Ординскому острожку за 30 вёрст от Кунгура, но оружия не сложили. В Кунгуре пытали Пигилева и вызнали, что крестьяне хотят потребовать у администрации города показать им царский указ о приписке, а потом всё равно «убить до смерти» всех в городе, даже воевод. «И не исполня де ими, крестьянами, злого своего намерения, от города бы не ототти».

Мятеж продолжался до конца июля. Как ни странно, он увенчался успехом: власти пошли на уступки. Но подобное было исключением из правил.

Система приписки губила целые деревни и волости, и гнев зрел в народной душе. Правительство, конечно, понимало всю пагубность подобного положения дел, хотя заводчики тщательно скрывали факты своего вопиющего произвола. Во время своего недолгого — всего полгода — царствования император Пётр III в 1762 году своим указом отменил приписку. Манифест об отмене крестьяне хранили за иконами. Но летом 1762 года Петра III вынудили отречься от престола, а вскоре он был убит в Ропше гвардейцами Алексея Орлова. На престол взошла Екатерина II, скопом отменившая все указы предыдущего императора, в том числе и Манифест о приписке. Крестьяне, только-только вздохнувшие свободно, вновь оказались в кабале. И естественно, что они решили, будто царскую волю от них скрыли, а заводчики действуют вопреки указу царя. Однако потребовалось ещё десять лет, прежде чем гнев выплеснулся наружу и крестьяне встали под знамёна «воскресшего» Петра III — «мужицкого царя Петра Фёдоровича», Пугачёва.

В начале 1774 года вся Чусовая оказалась объята пожаром пугачёвщины. Сам Емельян Иванович действовал со своими войсками на Южном Урале, основав ставку в станице Берды. На Сылве воевали его «полковники» и атаманы Обдей Абдулов, Батыркай Иткинов и Салават Юлаев. А на Чусовой громили заводы отряды «полковника» Ивана Белобородова.

Иван Наумович Белобородов родился в селе Медянки Кунгурского уезда в 1741 году. В 18 лет он был отдан в рекруты, служил в артиллерии. Он воевал на Семилетней войне в Пруссии, служил в Выборге, в Петербурге, на Охтинском заводе. В 1766 году вышел по болезни в отставку в чине канонира и поселился в селе Богородском между Кунгуром и Красноуфимском. 7 января 1774 года туда пришли посланцы Пугачёва. Односельчане сформировали сотню и выбрали Белобородова сотником. Ему было 33 года. Во главе отряда Белобородов выступил на Чусовую.

«Казённые» бумаги изображали Белобородова жалким, заблудшим человеком, который стремится лишь к корыстным целям: «…предводитель их — отставной солдат, скитавшийся прежде в кунгурских деревнях и теперь во всём претерпевающий бедность имея последнее средство разжиться грабительством и нарушением общаго покоя».

Пермский поэт Василий Каменский писал о Белобородове в поэме «Емельян Пугачёв» по-другому:

С уральских заводовДвинулся с пушками в рискЛитейщик Белобородое —Артиллерист.Этот докажет в лоб —на отбой скуп —Как стреляет холоппо генеральскому войску.

В «Капитанской дочке» Пушкин нарисовал уничижительный и неверный потрет Ивана Белобородова: «…тщедушный и сгорбленный старичок с седою бородкою, не имел в себе ничего замечательного, кроме голубой ленты, надетой через плечо по серому армяку». Пушкин называет Белобородова «беглым капралом», «старым злодеем», «проклятым стариком». Хлопуша говорит Белобородову: «Полно, Наумыч. Тебе бы всё душить да резать. Что ты за богатырь? Поглядеть, так в чём душа держится. Сам в могилу смотришь, а других губишь. Разве мало крови на твоей совести?» И ещё Хлопуша говорит, что Белобородов губил людей «дома, сидя за печью… бабьим наговором», обзывает «старым хрычом» и обещает вырвать ему «бородишку».

И. Белобородову посвящён роман писателя И. Турина «Чёрная медь».

Начало похода Белобородова писатель Е. Фёдоров в романе «Каменный Пояс» описывает так: «Белобородов с быстро увеличивающимся отрядом прошёл заводы, расположенные по реке Белой и под Кунгуром, и везде по-своему справлялся с угнетателями. Куда только ни приходил он, немедленно сжигались конторские долговые книги. Народ ловил заводских приказчиков и беспощадно вешал их, а зачастую предавал мукам. Пылали хоромы заводчиков, управителей, не щадили иногда и заводские строения. Приписные крестьяне жгли заготовленный в лесах уголь, рушили плотины, спуская воду в прудах, и разбегались кто куда».

Белобородов начал свой поход с присылвенского края: взял Иргинский, Камбарский, Сылвенский, Уинский, Бымовский, Суксунский, Тисовский и Ашапский заводы, Красноуфимскую и Ачитскую крепости. (Кстати, на реке Белой он не появлялся — здесь Е. Фёдоров не прав.) Далее Белобородов направился на восток — на горнозаводскую столицу Урала Екатеринбург. Путь Белобородова к Екатеринбургу лежал по Чусовой.

Сначала «сотник», а затем «полковник» и «фельдмаршал» Белобородов взял пристань Илим, Полевской, Северский, Билимбаевский, Верхнешайтанский и Васильево-Шайтанский, Староуткинский, Старошайтанский и Ревдинский заводы.

В Ревде в церкви Михаила Архангела повстанцы сняли с рамы образ, написанный на холсте, где с одной стороны был изображён Михаил Архангел, а с другой — Христос. Этот холст, прибитый к древку, стал знаменем повстанцев.

Особенно ожесточёнными были осада и штурм Старой Утки. Ставка Белобородова располагалась в деревне Курья. Оборону завода возглавил сержант Курлов. Вместе с ним были и демидовские приказчики, и многие рабочие — около 800 человек, которыми руководили шестеро солдат. И у повстанцев, и у заводчан была артиллерия. Заводчане вокруг завода наморозили валы, поставили частоколы, рогатки. Осада началась 1 февраля. Осаждённые отбили картечью два приступа. Курлов писал в Нижний Тагил начальнику: «Мы теперь в огне. Что вы, батюшка, делаете, я не знаю, пожалуйте, народом подкрепите. Худо наше дело». И февраля повстанцы по льду пруда вновь пошли в атаку. Впереди себя они толкали возы с горящим сеном и прятались от выстрелов за дымовой завесой. Старая Утка не устояла. Пугачёвцы ворвались на завод. Сержант Курлов отбивался до последнего и был зарублен на батарее. В Старой Утке погибли 23 человека, 49 домов было разграблено и сожжено; Белобородову досталось 15 пушек. В Старой Утке Белобородов оставил своего «коменданта» — «подполковника» Паргачёва, который тут же погряз в пьянстве.

С Чусовой Белобородов пошёл на Екатеринбург, оборону которого организовал полковник В. Ф. Бибиков (однофамилец тогдашнего казанского губернатора). Но взять Екатеринбург повстанцам не удалось: военная удача отвернулась от них. Секунд-майор Фишер выбил их из Шайтанских заводов. Премьер-майор Гагрин освободил от пугачёвцев присылвенские заводы, нанёс Белобородову поражение в бою у деревень Иванково, Тебеняки и Агафонково на Сылве, занял Старую Утку, разгромив отряд Паргачёва. Белобородов пытался вновь захватить этот завод, но был отброшен. Он отступил в Касли, а оттуда, под напором того же Д. О. Гагрина, в Саткинский завод. Это было уже в марте 1774 года.

В Сатке войска Белобородова слились с войсками Пугачёва. Дальше Белобородов был уже вместе с Петром Фёдоровичем; с ним же он и попал в плен под Казанью. 5 сентября 1774 года Белобородова обезглавили в Москве на Болотной площади.

В 1775 году по Чусовой бродили слухи, что какой-то Метёлкин принял имя «Петр Фёдорович», продолжая дело Пугачёва, но этот Метёлкин вскоре был изловлен властями.

Пугачёвский бунт на Чусовой был разгромлен, однако ярость народного гнева ещё долго была памятна заводчикам. А чусовские жители… Они «от сожжения их жительств и обобрания всего их имения понесли разорение и претерпевают вящшую скудость и пришли во всегдашнее несостояние».

На Чусовой от пугачёвщины осталась ещё и легенда о пугачёвском кладе.

БОЕЦ ЧЕТЫРЕ БРАТА

Боец Четыре Брата находится на правом берегу Чусовой в 8 км ниже устья речки Кумыш. Он входит в Кумышскую гряду самых опасных бойцов. С названием его произошла большая путаница. В XIX веке камень так и назывался: Четыре Брата; от этого названия происходит и название ручья Четырёшный, который протекает между вторым и третим «братьями». А в XX веке вдруг «народился» ещё один «брат», и боец во всех путеводителях стал называться «Пять Братьев». (Лишь на самых новых картах в Интернете он вернул себе первоначальное имя.)

В «Календаре Пермской губернии за 1887 год» об этом бойце сказано: «…получил своё название по своему выделяющемуся виду — в крутом склоне прибрежной горы, поросшей великолепным лесом, „Четыре Брата" представляют четыре вертикальные стены, разделённые глубокими логами, почти на равном расстоянии одна от другой, далеко выделяющиеся из массы окружающей их зелени деревьев». Четыре Брата (или Пять Братьев) — это ряд вертикально стоящих узких пластов высотой до 40 м. Количество утёсов называют разное — от четырёх до семи. Видимо, счёт их — дело субъективное: третий «брат» — двойной, а за четвёртым утёсом стоят ещё два пласта, различимые только снизу по течению. Между утёсами растёт лес. В породах встречаются окаменелости. На первом «брате» в глубине есть маленькое карстовое окно. Боец — геологический памятник природы.