Игорь Адамацкий - Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период). 1980-е

«Может, она не растет, а просто застряла? — подумал он. — Черт, что за мошки?»

Вдруг он увидел, что слева кто-то стоит, кто-то удивительно знакомый, под зеленым абажуром, какой-то человек, которого давно забыл! А! Это тот парень, с которым жили на Мойке. Как его? Танцор из этого… На Театральной. Странно. Чего он тут делает? Мы с ним, кажется, были приятели: кофе… на Фонарь ходили. Как его звали? Нет ли у него попить?

— Миша? — спросил Доктор, продолжая ползти. — Ты тут живешь? Знаешь, я не понимаю, зачем ты уехал? Что ты там не видел, денег, что ли? Кому это надо? И не ври, что тебе надо было свободы, я-то знаю, ты думал: там больше воды! Видишь, я угадал! А раз так, то делись — у тебя теперь много твоей воды. Хорошо?

— Плохо, — сказал Миша.

— Хорошо… — попробовал возразить Доктор.

— Плохо.

— Хорошо…

«Нет, плохо. Плохо ползешь. Тебе всегда не хватало прыгучести. Хочешь, я научу тебя прыгать?»

Доктор пригляделся: «Нет, это не тот. Да и откуда он здесь? Мишка Барышников в Америке, он выйдет из кулисы, и прыгнет, и покрутит, и идет считать бабки, а тут — не он. И потом: у него не может быть такого синего горла. Это — другой танцор, я помню теперь — у него много имен».

— Ну, чего ты молчишь? — Натараджа поднял четыре руки. — Хочешь, я станцую?

— Уйди, — прохрипел Доктор, — тут тебе не Мраморный зал. Блевотина.

Он уронил голову в горячую пыль и засмеялся: «Блевотина. Что ж это такое „блевотина“? Что-то я слышал? А, это такая мадам! И этот, с бородой, который хотел превратить Гималаи в страну дураков, как его?» Доктор перевернулся на спину и захохотал, а на самом деле он не мог разлепить черные губы. Он лежал на спине и смотрел не мигая.

И тут он понял, что это не мушки в глазах и не мошки, а горные орлы, которые летят к нему со всех сторон. Одни еще далеко — еле видны, но другие уже кружились над ним, и он видел в ослепительном небе их железные перья, отливающие изумрудным блеском тысячелетних кедров; их глаза, сияющие голубым льдом вершин; он заметил их громадные когти, еще хранящие холод вечных снегов, которые они оставили, — снегов, перед которыми бессильно солнце, хотя в своей высоте они к нему ближе всего на свете, — кристальных ледников, низвергающих водопады чистой влаги, откуда берут начало священные воды, которые поят мир и спасают его.

Он хотел закричать: «Сюда. Я — здесь. Я жду», — но не мог, потому что его душил хохот.

А на самом деле он не мог разлепить черные губы, они только дрогнули, когда он сказал:

— Ты, козел, что ты понимал в Гималаях? Для того только, чтобы их увидеть, надо, чтобы тебе оторвало ноги.

1983–1985

Все события, перечисленные в этой повести, вымышленные, вымышлены имена персонажей и топонимы. Пусть никто ничего не принимает на свой счет, это — всего лишь совпадение.

С уважением. Автор.

Аркадий Бартов

Кое-что о Мухине

Из цикла «Мухиниада»

Кое-что о Мухине, его родственниках, друзьях и соседях

Рисуйте Мухина. Он стоит в дверях своего дома, который выходит на небольшую улицу, выходящую на улицу побольше, которая ведет к большой улице, ведущей к совсем большой улице, в конце которой начинается дорога, к которой устремлен взгляд Мухина. Рисуйте Мухина. Его надо рисовать. В его взгляде — страх перед тем, что ждет его там на дороге, и надежда на то, что ждет его там на дороге, к которой ведет совсем большая улица, к которой ведет улица не такая большая, к которой ведет небольшая улица, на которую выходит дом, в дверях которого стоит Мухин. Его надо рисовать. Рисуйте Мухина.

Как-то Мухину приснилось, что он снова стал маленьким и учится в комнате ходить. Маленький Мухин подошел к двери. За дверью была комната. Мухин прошел ее и увидел дверь. Мухин открыл ее. За дверью была комната. Мухин прошел ее и увидел дверь. Мухин открыл ее, и перед ним была комната. Он прошел ее, а потом еще комнату, и еще, и еще. Мухин испугался, что будет ходить так всю жизнь, и захотел проснуться, но как раз в это время он подошел к последней двери. Мухин открыл ее и увидел среди темноты освещенную улицу. Мухин пошел по ней, становясь все меньше и меньше, пока не исчез совсем. Что было дальше, Мухин не запомнил, но проснулся он в хорошем настроении.

Однажды в четверг Мухин пошел к соседу Ивану Степановичу Коромыслову одолжить денег. Когда уже пьяный Коромыслов открыл дверь и уставился на Мухина мутными глазами, Мухин попросил у него денег. Сосед Коромыслов, который работал в макарьевском ресторане «Морской прибой» буфетчиком, ответил: «По четвергам водкой не торгую — рыбный день» — и уставился на Мухина мутными глазами. Мухин опять вежливо попросил денег, но Коромыслов опять ответил: «По четвергам водкой не торгую — рыбный день». Тогда Мухин посмотрел в мутные глаза Коромыслова, плюнул в них и пошел прочь.

Как-то к Мухину зашел сосед Иван Степанович Коромыслов, который работал буфетчиком, и принес Мухину водки. Когда оба уже изрядно выпили, Коромыслов предложил Мухину ограбить кассу буфета. Мухин отказался. Коромыслов начал настаивать, но Мухин опять отказался. Тогда Коромыслов изменился в лице, сказал, что он пошутил, и предложил еще выпить. Коромыслов пил с Мухиным и говорил ему, что он пошутил, а Мухин шуток не понимает. Потом Коромыслов долго сидел у Мухина и напоминал ему про свою шутку. Потом он опьянел и окончательно ушел.

Как-то к Мухину зашел сосед Иван Степанович Коромыслов и принес Мухину водки. Когда оба уже изрядно выпили, Коромыслов рассказал Мухину историю, которая случилась с его родным братом, Кузьмой Степановичем. В один погожий летний день Кузьма Степанович шел по мосту через речку Макарьевку косить траву. Косу он держал на плече. Проходя по мосту, Кузьма Степанович услышал всплеск, посмотрел и увидел в воде щуку. Кузьма Степанович был заядлый рыболов. Он, не раздумывая, дернул за ручку косы и лезвием отсек себе голову. С тех пор Кузьма Степанович лежит на Макарьевском кладбище без головы, которая уплыла неизвестно куда. Кузьма Степанович был человеком неплохим, но увлекающимся. Рассказав эту историю, Иван Степанович предложил выпить за своего родного брата, погибшего так несвоевременно. С тех пор Мухин каждый раз, когда пьет со своим соседом Коромысловым, поминает добрым словом его родного брата, Кузьму Степановича.

Когда Мухин был маленьким, у него был друг, Федор Воробьев, который попал под машину и погиб. Мухин с Воробьевым были неразлучными друзьями, жили на одной улице и ходили друг к другу в гости. И теперь, много лет спустя, Мухину часто снится один и тот же страшный сон, что попал под машину не Воробьев, а сосед Мухина, Иван Степанович Коромыслов. И всякий раз, когда Коромыслов приходит к Мухину в гости, Мухину это непонятно. Однажды он даже спросил у Коромыслова, не знал ли тот случайно Воробьева, но Коромыслов ничего внятного про это не сказал. С тех пор, глядя в мутные глаза пьяного Коромыслова, Мухин думает, что ему только кажется, что это Коромыслов приходит к нему в гости.

У Мухина в Москве жил родной дядя Петр Афанасьевич, которого Мухин не видел с самого детства. И вот Мухин взял отпуск, послал телеграмму и поехал в Москву. Там Мухин с трудом нашел дядин дом и вошел в него. Найдя дядину квартиру, Мухин перевел дыхание, вздохнул и позвонил. Открыла ему толстая пожилая женщина и, узнав у Мухина, кто он такой, сказала, что Петр Афанасьевич здесь не живет. После этого женщина захлопнула дверь, а Мухин, потоптавшись немного на лестнице, ушел. Ночевать ему пришлось на вокзале. Весь следующий день он простоял в очереди за билетом, а вечером уехал в Макарьев.

У Мухина в Москве жил дядя, Петр Афанасьевич, к которому Мухин однажды ездил, но напрасно. Как-то Мухин решил рассказать о поездке своему соседу, Петру Степановичу Коромыслову. Мухин рассказал, как он с трудом взял отпуск, послал дяде телеграмму и поехал в Москву. Дядин дом он нашел не сразу и долго не решался позвонить. Дверь ему открыла незнакомая женщина и, узнав, кто он, сказала, что Петр Афанасьевич уехал в зарубежную командировку и вернется не скоро. После этого женщина захлопнула дверь, и Мухин ушел. Осмотрев достопримечательности Москвы, Мухин вернулся в Макарьев. В ответ на этот рассказ Коромыслов ничего не сказал и неожиданно ушел. Взволнованный воспоминанием о поездке, Мухин допил водку один.

Рисуйте Мухина. Вот он идет по небольшой улице, и к нему подходит человек, на него похожий, и они идут вместе. На следующей улице, побольше, к Мухину подходит человек, похожий на Мухина и на первого человека, и они идут вместе. На следующей улице, которая еще больше, к Мухину подходит человек, который похож на Мухина, и на первого, и на второго человека, и они идут вместе. На следующей большой улице к Мухину подходит еще человек, похожий на Мухина, и на первого, и на второго, и на третьего человека, и они идут вместе. На следующей совсем большой улице к Мухину подходит еще человек, и еще, и еще. Еще немного, и Мухин сольется с толпой, и тогда его нельзя будет различить. Пока этого не случилось, Мухина надо рисовать. Рисуйте Мухина.