Сергей Чилая - Донор
- Хотите сказать, что это были слухи? Не дурите! Вас вытащили из петли на глазах толпы... Все газеты взахлеб писали о самоубийстве...
- Петлю мне на шею надели друзья-чекисты, накачав чем-то, - спокойно заметил Филипп. - К этой кощунственной мысли трудно привыкнуть... Оставайтесь, БД. В одиночество не надо стучаться... - Ваши слова. Откройте дверь!
- Это правда? - с ужасом спросил БД. - Бедный Филюн... Нет! Не может быть. Тогда ведь жизнь сильно набирала новый ход, перемалывая все подряд, и эти сукины чекистские дети принародно каялись в прошлых грехах... Каялись, совершая новые?!
- Иногда появляется ваш любимый Кузьма, ненадолго, - сказал Филипп. Бывает Этери... Я знаю, что проблема "кумыса" ничтожна. Мы станем решать другие задачи. Вам будет интересно.
- Я стар и немощен и вдобавок тяжело ранен.... Без операции мне конец.
- Раз вы попали сюда, значит все в порядке, значит, вы нужны здесь... или в другом месте, которое не хуже. Вы можете преодолевать время так же просто и легко, как пространство между Тбилиси и Сагареджо, поскольку прошлое и будущее здесь строго детерминированы...
- Возможно, они детерминированы, но я, но мои творческие возможности исчерпаны: мозг и тело отравлены алкоголем, наркотиками, несъедобной пищей и удручающим бытом... Я мыкаюсь. Мыкаюсь! Понимаете?! Родить плодотворную научную идею мне так же трудно, как сделать гоголь-моголь из крутых яиц. Жаль, что этого не понимают ростовские подпольщики.
- Оставим это. Вернемся к вещам понятным и простым. У вас есть прекрасная возможность выбрать собственный возраст. Расцвет вашей личности пришелся на тридцать-пятьдесят. Вот и выберем... сорок. Вспомните, как вы задирали тогда юбки науке, девкам, хирургии?
- Мой сегодняшний научный багаж свободно размещается в тюбике от зубной пасты...
- Не стройте из себя придурка, БД! Работа для вас, как, впрочем, и для меня, всегда была игрой... Латыши отлучили вас от занятий хирургией, и это теперь ваше самое больное место. Для игрока страшнее всего не проигрыш, а невозможность продолжать игру...
- Грузины... - сказал БД
- ...Что, грузины? - не понял Филипп.
- Грузины отлучили... А потом уж - латыши... Но я давно смирился...
- Здесь надеются, что вы сохранили и приумножили свою способность думать и находить нестандартные решения... А что до багажа, то вы сами и есть научный багаж. Вы переполнены знаниями. Вас просто научат извлекать их и разумно пользоваться... Решайтесь!
- Что значит "разумно пользоваться", Филимон?
- Делать свои решения доступными остальным.
- Если один человек в мире умеет делать что-то, значит, этому можно научить остальных? Это вы имели в виду?
- Глубокая мысль, - улыбаясь, заметил Филимон.
- Значит, во мне еще горит Божественный огонь. Только где он сокрыт, если меня нет? Если все, что от меня осталось, - молекула ДНК, блуждающая по Мирозданью. В какой ее структуре спрятана Божественная искра и как ее извлечь?
- Молекула - не так мало, - заметил Филипп. - В ней генетическая память организма. Она определяет вашу склонность к творчеству или грабежам, наличие навязчивых идей или пристрастие к алкоголю, выраженность инстинкта самосохранения, сексуальную активность и половую ориентацию...
- Не продолжайте. Значит я существую, как... как реплика на чей-то вопрос. Жизнь молекулой или сообщением, даже с учето обещанного комфорта в неземной науке, не слишком притягательная альтернатива...
- Я тоже держу в себе одну молекулу ДНК... Надеюсь, обратили внимание, как хорошо гляжусь? Вам грозит подобная метаморфоза и тогда вдвоем мы сможем сделать многое, почище кумыса и органов-клонов, если станем вместе задирать юбки природе...
- Всеядность в науке хуже, чем твердолобость, - сказал БД. Немедицина - не для меня. Я останусь на несколько дней, если здесь есть генетики...
- У вас нет альтернативы, БД: либо вы остаетесь, получаете лабораторию или институт и начинаете работать... Вас не заставят лечить геморрой или вскрывать панариции. Здесь нужны идеи-проблемы, влияющие не только на характер событий и их последовательность, но способные изменить... - Филипп почему-то замешкался, словно и вправду размышлял вслух, - изменить архитектонику будущего, изменить... мир...
- Вы хотите сказать, что мышеловка захлопнулась и мне надо съесть хотя бы сыр... А если откажусь?
- Тогда вы вернетесь на свой вонючий чердак в Риге и... - Филюн оглянулся, - и благополучно умрете от кровотечения в плевральную полость, и вам будет уготована судьба Кузи, или Оскара, или моя...
- Значит, несколько минут у меня есть? - переспросил БД.
Филимон молчал и глядел по сторонам, словно ждал кого-то, но красивый институтский коридор без конца и начала, был пуст.
"С сотрудниками у них не густо," - подумал БД и неожиданно для себя заявил: - Я возвращаюсь.
- Чтобы сдохнуть бездомной собакой среди таких же, как вы, постоянно пьяных и грязных бомжей?! - заорал Филипп. - Вы простоохуелиБД! Не пущу!
- Я должен вернуться. У меня там COMPAQ остался. Очень жаль... Может, в следующий раз... Прощайте... Правда, что петля на вашей шее дело чекистских рук?
- Какая разница, чьих рук дело петля? Можете не сомневаться: когда придет ваше время, найдутся чекист и петля.... Они уже ждут.
"Надеюсь, он не настолько проницателен," - подумал БД.
- Здесь у вас будут сотни компьютеров, в тыщу раз совершеннее и компактнее, чем этот сраный COMPAQ, и генетиков вам нагонят табун... продолжал надрываться покойный приятель и старался схватить БД за рукав.
- Филимон! - БД мягко отвел руку. - Мне кажется в вашем вечном мире неограниченных возможностей, пытаться удержать силой бессмысленно. Больше всего мне хочется остаться.
- Оставайтесь, - отпуская руку БД, неуверенно сказал Филимон. - Хотите покажу новые модули?
- Модули? - удивился БД и, задумавшись на мгновение, решительно заявил: - Нет! Возвращаюсь. В ваших модулях только корпус настоящий... Раньше должно книгу закончить... Еще несколько месяцев... А что вы имели в виду, когда говорили, что это будет немедицина?
- Ваша книга, БД, никому не нужна! Она как наркотик для вас... Только для вас... Дерьмовое графоманство...
- Прощайте, Филюн. Кузьма говорил другое...
Глава 4. Лучший лист
БД лежал, неудобно подвернув руку, и не видел подле себя крови на чердачном полу, заблеванном, политом мочой десятков пьяных аlley-apples. Плотное кольцо людей, окружавших его, поглощало воздух, и приходилось часто дышать, чтоб насытить гемоглобин крови кислородом.
"Неужели никто не догадается открыть окно?" - подумал БД, нащупывая под собой небольшую лужицу холодной липкой жидкости, и тут же вспомнил, что хотел свести счеты с молодым грузином, смертельно ранившим его.
Он попробовал пошевелиться и понял, что умирает, потому что перестал дышать. Последней мыслью был COMPAQ, оставленный на загаженном столе...
Он опять плыл по одной из дорожек бассейна, изредка задевая ногой красно-белые пластмассовые поплавки ограждения... Все было привычным и знакомым... Ему казалось, он знает бассейн и знает в какой последовательности станут разворачиваться события...
- Я теперь хожу сюда, как на тренировки, - подумал он и улыбнулся, продолжая привычно работать руками и ногами...
- БД! - услышал он и сразу понял, что все это время только и делал, что ждал, когда волшебный голос произнесет над ним: "БД"
- Вставайте. Здесь грязно. Я с трудом открыла окно. С вами все в порядке. Вам нужен глоток спиртного. Ваши друзья позаботятся о вас... В прошлый раз вы были любезнее и проводили меня до ворот. - В глубоком, чуть надтреснутом голосе, модулирующем на конечных гласных и упакованном во множество обертонов, будто кто-то умелый взял на фортепиано доминант-септ-аккорд в хорошей джазовой пьесе, звучала ирония.
Чьи-то руки осторожно подняли его с земли и, аккуратно поставив перед женщиной с красно-синей спортивной сумкой, принялись стряхивать грязь с куртки. БД уставился на женщину, стараясь разглядеть в стареющем лице с обветренной кожей любимые когда-то черты... и не находил их. Он отмахнулся от услужливых рук, все еще пытавшихся привести в порядок его одежду и, забыв о женщине, сосредоточился на своих ощущениях.
Он понял, не особенно удивляясь, что проникающего ранения грудной клетки больше нет и, сделав пробный глубокий вдох, не почувствовал боли. Он даже не ощутил последствий перенесенной кровопотери: не кружилась голова, не было одышки. Он машинально глянул под ноги: небольшая темная лужица застывшей крови поблескивала в пыли, переливаясь в колеблющемся свете нескольких свечей вокруг. Рядом на корточках постанывал грузин, баюкая наливающуюся гематомой мошонку.
"Я потерял, как минимум, два литра крови. Любопытно, какой у меня сейчас гематокрит?" - подумал он и повернулся к женщине:
- Мне везет пока. Всякий раз вы п-приходите на п-помощь, когда грозит п-погибель, и вызволяете... Спасибо. Я п-провожу вас...
