Дино Буццати - Избранное
— Кто вы такой? — В голосе Клары зазвучал легкий испуг. — С кем я все-таки разговариваю?
В ответ молчание.
— Клара, Клара, откуда он все это знает? — забеспокоилась Франкина.
Мужчина (без тени иронии). О, я многое знаю.
Клара. Ерунда! Просто вы случайно угадали.
Он. Угадал? Хотите новых доказательств?
Клара (в нерешительности). Ну что ж, послушаем ваши побасенки…
Он. Отлично. У вас, синьорина… слушайте внимательно, есть родинка, малюсенькая родинка… гм… гм… а где — я не решаюсь сказать.
Клара (поспешно). Вы этого не можете знать.
Он. Прав я или нет?
— Вы не можете этого знать.
— Так это или не так?
— Честное слово, ее никто не видел, клянусь, никто, кроме мамы.
— Значит, я сказал правду.
В голосе Клары послышались слезы.
— Ее никто не видел, это гадко с вашей стороны так зло шутить!
Он (миролюбиво). Да я же не утверждаю, что видел ее, вашу родинку, я лишь говорил, что она у вас есть.
Вмешался чей-то грубый мужской голос:
— Хватит паясничать, шут гороховый!
Незнакомец мгновенно отрезал:
— Полегче на поворотах, Джорджо Маркоцци, сын Энрико, тридцати двух лет, проживающий по улице Кьябрера, семь, рост метр семьдесят, женат, два дня назад подхватил ангину и, несмотря на болезнь, курит в данный момент отечественную сигарету. Хватит с вас? Ошибок нет?
Маркоцци (сразу присмирев). Но кто вы такой? По… позвольте… я… я…
Незнакомец. Не обижайтесь. Давайте лучше развлекаться. Это и к вам относится, Клара. Нечасто ведь удается побыть в такой веселой компании.
Больше никто не осмелился его перебить или высмеять. Всеми овладела безотчетная тревога, словно в телефонную сеть внезапно проник таинственный дух. Кто он? Волшебник? Сверхъестественное существо, занявшее место бастующих телефонисток? Злой гений? Или сам дьявол? Но голос звучал совсем не демонически, а мягко, ласково:
— Что же вы приумолкли, друзья? Кого испугались? Хотите, я вам спою?
Голоса. Конечно, конечно!
Он. Что же вам спеть?
Голоса. «Скалинателлу»!
— Нет-нет, лучше «Самбу»!
— Нет, «Мулен-руж»!
— «Я потерял сон»!
— «Эль байон», «Эль байон»!
Незнакомец. Ну решайте скорее. А вам, Клара, какая песня больше всего по душе?
— О, мне страшно нравится «Уфемия»!
Он запел. Возможно, это был самообман, но я в жизни не слышал столь красивого голоса. Тембр был такой чистый, светлый, чарующий, что у меня сердце дрогнуло. Он пел, а мы все слушали затаив дыхание. Потом загремели аплодисменты, крики: «Великолепно! Браво! Это бесподобно! Да вы же настоящий артист! Вам надо петь на радио, вы заработаете миллионы, поверьте моему слову. Спойте же еще что-нибудь!»
— Только при одном условии: вы все будете мне подпевать.
Это был странный хор. В разных концах города, далеко друг от друга, совершенно незнакомые люди, связанные лишь телефонными проводами, кто лежа в кровати, кто стоя в прихожей, кто устроившись на стуле, с волнением сжимали телефонную трубку. Никто больше не пытался глупо острить, поддеть другого, отпустить вульгарный комплимент. Благодаря таинственному незнакомцу, не пожелавшему назвать ни свое имя, ни возраст, ни тем более адрес, пятнадцать человек, никогда в глаза не видевшие друг друга, почувствовали себя друзьями. Каждый воображал, что беседует с необыкновенно красивыми молодыми женщинами, а тем хотелось верить, что их собеседник — интересный, богатый мужчина с бурным, романтическим прошлым. И где-то в центре стоял удивительный дирижер невидимого хора, каким-то волшебством заставлявший их парить высоко-высоко над черными крышами города. Он-то в полночь и объявил:
— А теперь, друзья мои, все. Уже поздно. Завтра мне рано вставать… Спасибо за приятный вечер…
В ответ — хор протестующих голосов:
— Нет-нет, нельзя же так сразу! Ну еще немного, хотя бы одну песенку, о, пожалуйста!
— Серьезно, больше не могу. Вы уж меня простите. Спокойной ночи, дамы и господа, чудесных вам сновидений, друзья.
У всех было такое чувство, будто их обидели. Сразу помрачнев, собеседники стали прощаться:
— Что поделаешь, раз так, спокойной ночи. Кто бы это мог быть? Ну что ж, спокойной ночи.
Все разбрелись кто куда. Внезапно город погрузился в ночное безмолвие. Лишь я стоял у телефона и напряженно вслушивался. И вот минуты две спустя незнакомец прошептал в трубку:
— Клара, это я… Ты слышишь меня, Клара?
— Да, — ответил нежный Кларин голосок. — Слышу. Но ты уверен, что все уже разошлись?
— Все, кроме одного, — добродушно отозвался незнакомец. — Он до сих пор только молчал и слушал.
Речь явно шла обо мне. С бьющимся сердцем я сразу же повесил трубку.
Кто это был? Ангел? Провидец? Мефистофель? А может, вечный дух странствий и приключений? Воплощение неожиданностей, поджидающих нас на каждом углу? Или просто надежда? Древняя, неумирающая надежда, которая таится всюду, даже в телефонных проводах, и способна освободить и возвысить человека.
ЛЮБОВНОЕ ПОСЛАНИЕ
Перевод Л. Вершинина
Энрико Рокко, совладелец крупной фирмы, заперся у себя в кабинете. Он был влюблен, и его терзания стали до того мучительны, что он решился объясниться. Нет, он напишет ей, презрев гордость и стыд.
«Многоуважаемая синьорина, — начал он, и при одной мысли, что эти первые буквы скоро прочтет и увидит Она, сердце у него бешено забилось. — Любезная Орнелла, душа моя, свет очей моих, огонь, испепеляющий сердце, ночное видение, улыбка, цветок, любовь моя…»
В кабинет вошел секретарь Эрмете.
— Извините, синьор Рокко, в приемной вас ждет… — Секретарь пробежал глазами визитную карточку. — Его фамилия Манфредини.
— Манфредини? Впервые слышу!
— Кажется, синьор Рокко, он портной. Пришел снять мерку…
— А-а… Манфредини, припоминаю. Скажи ему, пускай придет завтра.
— Хорошо, но он говорит, что вы сами его вызвали.
— Да, верно. — Тяжело вздохнув: — Ладно, впусти его, но предупреди, что времени у меня в обрез.
Вошел портной Манфредини с почти готовым костюмом. Это была даже не примерка — Рокко на секунду надел пиджак, и портной мгновенно сделал разметку мелком.
— Простите, но у меня крайне срочное дело. До свидания, Манфредини.
Энрико Рокко, облегченно вздохнув, сел за стол и продолжал:
«Святое, нежное создание, где ты сейчас? Что делаешь? Любовь моя так сильна, что она найдет тебя повсюду, даже на другом конце города — а это так далеко, будто за семью морями».
Как странно, думал он, быстро водя пером, солидный человек, которому уже тридцать, с завидным положением, вдруг садится и пишет подобные вещи? Наверно, это просто безумие.
Внезапно зазвонил стоявший рядом телефон. Энрико показалось, будто в спину ему вонзились ледяные зубья железной пилы. Судорожно глотнув воздух, он схватил трубку.
— Слушаю.
— Добрый день, — нежно промяукала незнакомка — Какой у тебя злой голос. Скажи честно, я позвонила не вовремя?
— Кто говорит? — спросил Рокко.
— Нет, он сегодня просто несносен. Послушай…
— Кто у телефона?
— Не торопись, сейчас я…
Он бросил трубку на рычаг и схватил ручку.
«Любовь моя, — писал он, — на улице туман, слякоть, пахнет бензином и гарью, но, поверь мне, я завидую даже этому туману и готов не раздумывая поме…»
Телефон снова затрезвонил. Энрико дернулся, словно через него пропустили электрический ток.
— Алло!
— Послушай, Энрико, — щебетал тот же голосок. — Я специально приехала, чтобы увидеться с тобой, а ты…
Он покачнулся, как от удара. Звонила Франка, его кузина, стройная, грациозная девушка. С некоторых пор она вообразила невесть что и стала кокетничать с ним. Женщины все до одной мечтают о невероятной, романтической любви. Само собой разумеется, неудобно без лишних разговоров взять и отправить Франку назад, в деревню. Но он решил быть твердым — как скала. Все что угодно, лишь бы докончить…
Склоняясь над письмом, он в мечтах уже входил в ее жизнь. Может, она прочтет письмо до конца, улыбнется, положит его в сумочку, и этот лист бумаги, полный безумных признаний, будет лежать рядом с маленькими изящными надушенными вещицами — губной помадой, вышитым платочком, чудесными безделушками, навевающими мечты об интимных встречах. И вот теперь Франка может погубить все разом.
— Послушай, Энрико, хочешь, я зайду за тобой на службу? — растягивая слова, спросила Франка.
— Нет-нет, прости меня, я ужасно занят.
— О, не стоит извиняться. Если тебе со мной скучно, считай, что этого разговора не было.
