Айи Арма - Избранные произведения писателей Тропической Африки
Около смотрел на нее и слушал свое сердце. Сколько лет погубила Туэре, оживляя гаснущие угольки очага своим дыханием, своею тенью, своими чувствами и воспоминаниями?
Так Около стоял, говоря со своим сердцем, когда голос снаружи вошел в него с просьбой поднести из угла еще дров. Вздрогнув, он двинулся в угол с вытянутыми руками. Очень скоро руки коснулись стены. И тогда, опустив руки, он нащупал дрова, приставленные к стене. Он поднял их и пошел назад. Невидимые руки взяли дрова из его рук и положили их на угли. Снова женщина принялась раздувать пламя. И тогда вспыхнули сразу два языка. Два языка пламени влились друг в друга и стали одним. Пламя запрыгало вверх и вниз, оно разрослось, извивалось, плясало, пожирая душу дров, словно страсть. И лицо Туэре сияло довольством, ибо дыханье ее и тень вошли в пламя. Она по-прежнему стояла на коленях перед очагом, внимательно глядя в огонь, глядя глубже огня, в корень пламени. Она по-прежнему стояла на коленях, но потом медленно поднялась и взглянула в лицо Около. И прежде чем он успел раскрыть рот для слов благодарности, Туэре заговорила сама.
— Как ты надеешься найти суть? Как ты надеешься найти суть, когда все замкнули свои сердца?
Около собрался ответить, но не успел.
— Ты хочешь спросить, откуда я это знаю? — продолжала Туэре. — Я знаю. Не покидая дома, я знаю все, что случается в этой деревне. Как и где ты надеешься найти суть, когда все говорят лишь о том, что лежит на виду, когда все на свете лишилось корней? Как ты надеешься найти суть, когда страх наполняет низких, а высокие полны лишь ямсом? Не ищи суть. Не мучай себя.
— Я не могу не искать, — шепотом-шепотом ответил Около. — Я не могу не искать. Я должен найти суть. Она есть. Я — голос замкнутых сердец. Старейшины не хотят, чтобы люди слышали этот голос, поэтому они хотят помешать мне искать. Их сердца наполнены ненавистью, но…
— Тсс! — перебила его Туэре. — Я слышу шаги.
Около прислушался и услышал шаги, бесцеремонные шаги, они направлялись к хижине.
2
Бесцеремонные шаги, дурные шаги приближались. Они подошли к двери и замерли.
— Я выйду к нему, — прошептал Около вставая, но Туэре опередила его. Она отстранила циновку, закрывавшую дверь, и в ту же минуту злоба выплеснулась из уст Вождя Изонго.
— Туэре, — сказал он. — Отдай нам Около, не то мы сожжем твой дом.
— Я не слышу твоих слов, — сказала Туэре. Голос ее был прям, Туэре стояла перед толпой прямая, словно бамбук.
Вождь рассмеялся смехом, который не достигал его сердца. Толпа колыхалась взад-вперед, подобно высокой траве под порывами ветра.
— То, что ты говоришь, не входит в мое сердце, — сказала Туэре, взглянув в колышущиеся лица толпы и в глаза Вождя Изонго. — Уходите прочь! Мне некого вам отдавать, — сказала она, повернувшись к толпе спиной. Голос Вождя Изонго задержал ее на пороге хижины.
— Мы знаем — Около там, в темном углу, он хочет спрятаться во тьме. Если ты не отдашь нам его, мы сожжем твой дом до земли. — Голос Изонго был камнем, слова разлетались, словно осколки.
Туэре обернулась и посмотрела на Вождя и на толпу. Душа ее пахла яростью.
— Ты хочешь сжечь до земли хижину женщины? Позор на твою голову, так и знай, ты, мужчина со впалой грудью! Если ты мужественный мужчина, покажи свою сильную грудь войди и возьми его, — бросила она вызов Вождю.
Туэре стояла прямая, прямей прямоты. Дыханье ее не достигало земли, ибо душа ее пахла яростью. Около встал рядом с ней.
— Вот я, — сказал он, и голос его был прохладней прохладной воды. — Не троньте ее. Если вам нужен я, я пойду с вами. Но вы мне должны рассказать, в чем корень всего.
— Не ищи корень всего, — сказал Вождь Изонго со смехом, который скользил по поверхности. — Не ищи корень всего, мой друг. Ты мне нужен, и в этом все дело.
— Ты должен рассказать мне о корне дел, — настаивал Около.
— Не ищи корень дел. Я тебе говорил это множество раз. А теперь послушай несколько поучительных слов. — Вождь Изонго понизил голос. — Слушай. В нашей деревне поиски корня дел не приведут никуда. Зацепи мое слово мизинцем и замкни его в своем сердце.
— Твои поучительные слова не входят в мое сердце. Если у этого дела добрый корень, почему ты просто не послал за мной? — спросил Около.
— Ты хочешь сказать, что мое желание видеть тебя имеет дурной корень? — спросил Вождь Изонго, смеясь смехом, который не был похож на смех. — Ты ведь сам говорил нам однажды поучительные слова из книг. Ты помнишь: то, что я ем, может быть для другого смертоносным лекарством. Так вот то, что ты нужен мне, может быть для тебя смертоносным лекарством, для меня же это лучшая пища.
Вождь Изонго смотрел на Около со смехом.
— Я побил его поучительными словами из его же книг, — сказал он толпе и торжествующе поднял руки. Он снова взглянул на Около.
— Если это окажется для тебя смертоносным лекарством, то эта беда для меня не беда. Нельзя повалить упавшее дерево. Я знаю, что мир нынче плох, но оттого, что ты пойдешь со мной, мир хуже не станет. Поэтому иди, ни о чем не заботясь, — закончил Изонго под одобрительный гомон толпы.
— Я не пойду, — сказал Около со всей силой своей тени.
— Тогда я сожгу ее дом до земли, — ответил Вождь Изонго.
— У тебя гнусное сердце, — сказал Около, глядя на него яростными глазами.
— Послушай, бесценный мой друг, — тихим голосом начал Изонго. — В этой деревне по-твоему думают только ты и твои сторонники, а вас всего двое. Вся деревня стоит за меня. Поэтому против меня ты бессилен, — закончил он громким криком.
— Зачем же тогда ты меня уводишь? Вся деревня здесь. Говори, что хотел сказать.
— Ты стремишься к корню с такой силой, с какой младенец хочет поднять большую корзину ямса. Что ж, я тебе помогу. Раскрой свои уши и слушай. — Вождь Изонго помедлил. Он взглянул на Около, потом на толпу. Потом он опять посмотрел на Около, взгляд его медленно поднимался от ног Около к глазам Около и остановился на них.
— У тебя голова не в порядке! — прокричал Вождь Изонго.
— У меня голова не в порядке? — Около презрительно рассмеялся.
— Человек во власти пальмового вина никогда не признается, что он во власти пальмового вина. Тот, кто уснул на собрании, никогда не признается, что уснул. Поэтому согласен ты со мной или нет, для меня ничего не значит, ибо тот, у кого голова не в порядке, никогда не признается, что у него голова не в порядке, — закончил Изонго и закрыл рот, словно показывая, что к сказанному ничего не добавишь.
— Моя голова светла и прохладна, как дождевая вода, — сказал Около. — Поэтому, если ты хочешь спросить меня о чем-то другом, не бойся и спрашивай.
— По-твоему, я боюсь? — спросил Вождь Изонго; душа его пахла яростью. — Я дал тебе много времени, чтобы обдумать все и пойти со мной. Если ты будешь дальше тратить время на пререкания, я сожгу этот дом до земли.
Он взмахнул рукой, и несколько человек с факелами приблизились к хижине. Глубокий выдох вырвался из души Около.
— Я иду с тобой, — сказал он, глядя на толпу. Потом он взглянул на Туэре, стоявшую рядом.
— Спасибо, — просто сказал он ей и пошел к Изонго, отстранив умолявшие руки Туэре.
Люди бросились на него — так на кости набрасываются голодные псы. Они потащили его в муравьином молчании — так муравьи молча тащат крошку ямса или рыбью косточку. Затем они опустили его на землю и поволокли мимо хижин, которые в сумерках напоминали свиней, уткнувшихся рылом в землю. Они пинали и волокли его вдоль глинобитных стен, которые смотрели на него жалостливыми глазами. Они пинали и волокли его вдоль бетонных стен, которые смотрели на него бетонными глазами. Они пинали и волокли его вдоль реки, как муравьи, которые тащат пленника. Они пинали и волокли его в тяжело дышащей тишине, шипящей, шуршащей тишине, которую нарушали лишь крики совы, ухавшей в темноте ветвей апельсина перед домом Вождя Изонго. Около совсем изнемог. Губы его безвольно раскрылись, дыхание не доставало груди. Его ноги не принадлежали ему. Зато голова была ясной и сердце спокойным, словно вода в стакане. Он говорил всем сердцем:
— Я попал в бурю ненависти и алчности, и я чувствую запах ненависти, исходящей от пота на их спинах…
Они все пинали и волокли его. Они шли по кругам своими слепыми ногами. То туда они шли, то сюда, как собака с костью, собака, что ищет укромный угол. Никто не говорил вслух, никто не шептал. Они пинали и волокли его в шагающей тишине, наполненной звоном москитов…
Муха села ему на нос. Около пошевелился, но не проснулся. Другая села ему на ухо. Он потряс головой. Муха слетела и села на другое ухо. Он повернулся во сне на спину. Муха села ему на глаз. Он потряс головой. Муха слетела. Он был между сном и бодрствованием, голова его думала и не думала, и сам он плыл где-то между землей и небом. Муха села ему на губы. Он хотел согнать ее рукой, но рука не повиновалась! И тут глаза ему распахнул страх, победивший на миг его сильную грудь. Около вернулся на землю. Взглянув в потолок, он увидел минувшую ночь. Около зажмурил глаза, чтоб избавиться от кошмара и поговорить со своим сердцем…
