Гарольд Роббинс - Воспоминания минувших дней
— Тебе звонит президент.
— Президент? — тупо переспросил Дэниэл.
— Президент США.
Дэниэл в недоумении уставился на Мозеса, а потом, будто очнувшись, поднялся с кровати и пошел к телефону.
— Слушаю.
— Мистер Хаггинс? — послышался на другом конце провода женский голос.
— Да.
— Подождите минутку. С вами хочет поговорить Президент Соединенных Штатов.
Раздался щелчок, и Дэниэл услышал знакомый голос Эйзенхауэра.
— Только что видел по телевизору ваше выступление, мистер Хаггинс. Это было великолепно. Поздравляю.
— Благодарю вас, господин президент.
— Вы прекрасно говорили о наших идеалах, сделавших Америку великой страной. Уверен, ваши мысли понятны и близки всем нашим гражданам. Слушая вас, я думал, что эта речь обращена и ко мне. Благодарю вас. Я гордился бы таким выступлением.
— Спасибо, господин президент.
— Еще раз от всей души поздравляю вас, мистер Хаггинс. Всего хорошего.
В трубке раздался щелчок. Обернувшись, Дэниэл увидел стоявших на пороге гостиной Ди-Джея и Мозеса.
— Президент поблагодарил меня за выступление, — растерянно сказал он.
Телефон зазвонил снова. С этой минуты он уже не умолкал, а в номер волной хлынули посетители.
Схватки начались, когда Маргарет и Джек смотрели телевизор. Услышав первые фразы, Джек в изумлении повернулся к ней.
— Ничего не понимаю, это не та речь, которую он готовил. Он не говорил вам, что собирается менять ее?
— Нет, — Маргарет покачала головой. — Он вообще ничего не говорил мне об этом выступлении. Если бы не вы, я даже не обратила бы внимания.
Маргарет внезапно почувствовала ужасную режущую боль и сжалась, надеясь, что Джек ничего не заметит. Потом боль стала затихать, и она глубоко вздохнула. Но затишье длилось недолго. Две минуты спустя схватки возобновились с новой силой, и Маргарет, скривившись от боли, наклонилась вперед.
— С вами все в порядке? — встревоженно спросил Джек.
— Это малыш, — прерывающимся голосом ответила она, чувствуя, как ее лицо покрывается испариной. — По-моему, началось. Вызовите врача. Номер рядом с телефоном.
Джек вскочил.
— Мэми! — крикнул он. На пороге появилась негритянка. — Мэми, по-моему, ребенок сейчас появится на свет. Посидите с ней, а я вызову доктора.
Весь вечер номер Дэниэла напоминал растревоженный муравейник. Люди приходили, уходили, поздравляли, жали друг другу руки, произносили речи. Трудно было определить, кого они представляли, но гостиная оказалась слишком мала, чтобы вместить желающих поговорить с Дэниэлом. Не меньший успех имел и фонд. Подписывались почти все, и сумма, собранная за вечер, приближалась к миллиону долларов.
— Ты хитрец, — сказал Дэниэлу оратор, пригласивший его на трибуну. — Мы сначала подумали, ты немного не в себе, но, теперь видно, ты неплохо все просчитал.
С большой пачкой бумаг подошел Мозес.
— Телеграммы, — сказал он. — Они приходят отовсюду. Все хотят с тобой встретиться. Дэйв Дубинский из Нью-Йорка приглашает выступить в Мэдисон Сквер Гарден перед членами его профсоюза и обещает помочь с банком. Харри Бриджес тоже хочет видеть тебя на своей конференции в Сан-Франциско. Даже Джордж Мини поздравляет и предлагает сотрудничество.
Внезапно Дэниэл почувствовал, что у него больше нет сил. Казалось, вся усталость, скопившаяся за день, сейчас нахлынула на него. С трудом освободившись от объятий какого-то гостя, в пьяном энтузиазме сулившего ему пост президента страны, он прошел в спальню и в изнеможении упал на кровать.
В спальню вошел Ди-Джей.
— С тобой все в порядке, отец?
— Да, просто я немного устал.
— Великолепная речь, отец. Ты, действительно, умеешь разговаривать с людьми. Честно говоря, сначала никто из нас не понял твоего замысла.
Дэниэл молча взглянул на сына. Замысел… Похоже, они так и не поняли, что он хотел сказать.
Молчание прервал телефонный звонок.
— Это тебя, отец, — сказал Ди-Джей. — Хейни.
— Да, Джек, слушаю тебя.
— У Маргарет схватки. Я отвез ее в роддом, и сейчас она в операционной. Я звоню из вестибюля.
— С ней все в порядке?
— Если верить доктору, то да. Насколько я понимаю, ребенок может родиться с минуты на минуту. Подожди… — Дэниэл услышал в трубке шум и незнакомые голоса. Потом Джек заговорил снова: — Поздравляю! У тебя мальчик. Шесть фунтов четыре унции.
— Спасибо, — Дэниэл глубоко вздохнул. — Я сейчас вылетаю. Когда увидишь Маргарет, скажи ей, я буду сегодня вечером. Счастливо.
Дэниэл повернулся к сыну.
— Ну, вот, теперь у тебя есть брат.
— Поздравляю, — Ди-Джей улыбнулся и протянул руку. — Я очень рад за тебя.
— Я сейчас улетаю, а вы с Мозесом пока останьтесь здесь. Доделайте все, что нужно, а потом возвращайтесь.
Ди-Джей вышел. Когда через несколько минут они с Мозесом вновь появились в спальне, Дэниэл уже заканчивал укладывать чемодан.
— Я выйду через заднюю дверь. Думаю, сейчас меня никто не хватится.
— Хорошо, — Мозес улыбнулся. — Поздравляю тебя. Чемодан можешь не брать, мы с Ди-Джеем привезем его.
— Ладно. — Дэниэл направился к двери. — Насчет машины не беспокойтесь. Я возьму такси.
Когда они вышли из номера, в коридоре стояло несколько человек.
— Люди еще приходят, — сказал Мозес. — Пойдем на другую сторону, там тоже есть лифты.
Дэниэл внезапно остановился, будто вспомнив что-то очень важное, — всего в нескольких метрах от них стоял белокурый телохранитель Ланского. Толкнув Мозеса так, что тот задел Ди-Джея и они оба упали на пол, Дэниэл схватился за пистолет. Он опоздал лишь на мгновенье. Два выстрела раздались почти одновременно, и Дэниэл, чувствуя жгучую боль в груди, упал на колени. Собрав последние силы, он выстрелил еще раз и успел увидеть кровь на лице охранника, но третья пуля отбросила его назад, и он потерял сознание.
— Такова жизнь, сынок. Ты только что появился на свет, а я умираю. Значит, я тебя так и не увижу.
— Нет, отец, ты не умрешь. Я сейчас вернулся из будущего, и ты там был.
— Когда я умру, ты претворишь мою мечту в жизнь.
— Хорошо, отец. Но ты укажешь мне путь.
Дэниэл открыл глаза. Он лежал на носилках, а над ним склонились Ди-Джей и Мозес.
— Я дурак, — он попытался улыбнуться, — этого нужно было ожидать.
— Ничего, отец, — ответил Ди-Джей, — доктор сказал, что раны не очень серьезные.
— Знаю, — прошептал Дэниэл. — Твой брат мне уже обо всем рассказал.
Сегодня
Я вдохнул полной грудью теплый октябрьский воздух и огляделся по сторонам. Склоны холма, по которому мы ехали, были покрыты пестрым ковром листьев, непрерывно падавших с деревьев.
— Это здесь, — сказал я.
Кристина остановила машину на обочине.
— Ты уверен, что тебе надо именно сюда?
— Да. Я поклялся еще раз побывать здесь прежде, чем вернусь домой. — Взяв сумку, я вышел из машины. — Возле могилы мы посадили цветы.
— Завтра в восемь утра жду тебя здесь. Постарайся прийти вовремя. Ты обещал матери, что вернешься к свадьбе.
— Хорошо. — Я закинул сумку на плечо. На следующий день мать выходила замуж за Хейни. Церемонию должен был вести судья Пол Гитлин, у которого Джек когда-то работал.
— Тебе ничего не нужно?
— Ничего. Зубную щетку я взял, а для одной ночи больше ничего не требуется.
Кристина нажала на газ, и ее белый «роллс-ройс» стал удаляться в сторону Фитчвилля. Там для нее был заказан помер в гостинице. Дождавшись, пока машина скроется из виду, я стал подниматься на холм. На этот раз дорогу искать не пришлось.
До кладбища я добрался меньше чем за час. Бетти Мэй оказалась хозяйкой своего слова: могилы были очищены от травы, а между ними росли цветы. Кладбище казалось аккуратным и ухоженным, от заброшенности, поразившей меня в прошлый раз, не осталось и следа.
Я посмотрел вниз. В отличие от кладбища у подножия холма ничего не изменилось. Струйку дыма, поднимавшуюся из трубы, ветер уносил в сторону кукурузного поля, запыленная машина по-прежнему стояла перед покосившимся домом.
На пороге появился Джеб Стюарт. Оглядевшись по сторонам, он поднял руку, закрывая глаза от солнца, и увидел меня. Я помахал ему рукой. Джеб радостно помахал мне в ответ.
— Бетти! — донесся до меня его голос. — Выходи быстрее! Джонатан вернулся.
На крыльце показалась Бетти Мэй. Она тоже помахала мне рукой, и я скорее почувствовал, чем заметил, произошедшую с ней перемену. Только подойдя ближе, я понял: Бетти снова стала стройной, большого живота уже не было.
Джеб подошел ко мне, протягивая руку.
— Привет, Джонатан, — радостно сказал он.
