Лесли Уоллер - Американец
И отец, и мать Элеоноры были крепко привязаны к стульям, на которых вроде бы сидели. С кляпами во рту. И теперь только вскрытие сможет точно определить причину их смерти: голод, кислородная недостаточность или просто сердечный приступ?
Палмер торопливо подошел к входной двери квартиры и закрыл ее на засов. Затем как можно быстрее обыскал гостиную и остальные комнаты, но не нашел ничего — ни чемодана, ни записки, ни хоть какой либо части одежды, — что указывало бы на недавнее пребывание здесь Элеоноры.
Он вернулся в гостиную, по дороге тщательно вытирая все, к чему ему пришлось прикоснуться. Некоторое время, печально покачивая головой, смотрел на двух пожилых людей. Затем, протянув руку, чтобы выключить свет, вдруг обратил внимание на то, что под стулом отца лежала маленькая тряпичная кукла с пучком ярко-красных ниток вместо волос.
Сделав еще шаг вперед, он слегка коснулся узловатой руки старика, такой же ледяной, как и стальной подлокотник, к которому она была привязана чем-то вроде упаковочной проволоки. Палмер отвязал ту часть проволоки, которой было перетянуто горло мужчины, и голова безвольно, словно восковая, упала вперед на грудь. В этом движении было что-то странное, как бы нарочитое, как бы говорящее: «Вот! Посмотри-ка сюда».
Что Палмер, как бы подчиняясь приказу с того света, и сделал. Да, вот она, аккуратная круглая дырочка прямо у основания черепа. И прямо под ней — тоненький след от засохшей крови. Чистая работа, никакого вскрытия теперь уже и не требуется. «Ледоруб. Это наверняка был ледоруб», — почему-то подумал Палмер.
Ему очень хотелось поднять голову отца Элеоноры и как-нибудь закрепить ее, но… он просто не мог заставить себя прикоснуться к ледяной плоти. Ему вдруг вспомнились его слова о конфликте поколений, когда новое отрицает старое. «Вплоть до того, что они готовы полностью отказаться от фактов самой истории человечества», — сказал он тогда.
Какие же, интересно, свидетельства могли передать новому поколению эти два старика, за которые их надо было убить ледорубом?! Какой такой неведомой силой они должны были обладать?..
Палмер выключил свет, вышел на террасу и закрыл за собой стеклянную дверь. Затем тщательно вытер все, к чему прикасался. Мертвые старики, не поворачивая голов, с мрачным вниманием следили за его уходом. Он тихо перебрался в секцию номера шестьдесят два. На экране телевизора плохой кот по имени Сильвестер подбирался к крошечной желтой канарейке, чтобы ее съесть. Вот он открыл свою ужасную пасть, но… но тут канарейка бросила туда динамитную шашку с уже зажженным фитилем и зажала себе уши. Последовавший за этим взрыв разбудил даже отца маленького мальчика.
Палмер бесшумно пересек секцию квартиры номер шестьдесят один, завернул за угол, прошел по служебному коридору до лестничной площадки, спустился по ступенькам вниз и уже неторопливо направился к Центральному рынку. Там он недолго постоял у каменного креста десятого века. И чуть ли не бегом поспешил в ближайшую аллею, где его тут же вырвало. Когда ему стало несколько полегче и желудок вроде бы успокоился, он долго стоял, прислонившись к каменной стене и стараясь наполниться ее вековой силой. А ведь до сих пор он был полностью уверен в том, что сможет разобраться во всем этом сам. Без чьей-либо помощи…
Глава 43
Портье в отеле странно на него посмотрел, но ничего не сказал. Просто передал Палмеру ключ от его номера и несколько записок с сообщениями. Подойдя к лифту, он, сам не зная почему, оглянулся и увидел, что портье по-прежнему не отрывает от него глаз. Заметив, что постоялец «люкса» неожиданно повернулся, портье тут же поспешил отвести взгляд куда-то в сторону. Палмер поднялся к себе в номер и на два оборота ключа закрыл дверь изнутри.
Внешняя стена гостиной была стеклянной от пола до потолка и к тому же выполнена во вполне современном стиле. Вудс слегка приподнял краешек шторы и увидел, что окна его комнаты выходили на ту сторону отеля, где несколькими этажами ниже располагался внутренний дворик. Затем плотно задернул обе шторы, включил весь свет в номере и присел на краешек постели.
Но тут же вскочил и побежал к зеркалу, чтобы посмотреть, почему портье так странно на него смотрел… Так, пиджак он там, в аллее, похоже, не испачкал, на лице никаких подозрительных пятен, хотя глаза, казалось, уменьшились и налились кровью. Заметив, как на его высоком лбу вдруг начали появляться бесчисленные мелкие морщинки, он обеспокоено нахмурился, как можно сильнее потер кожу лба, чтобы распрямить их, но они не исчезали. Равно как темные круги под его темно-серыми глазами и заметные тени под высокими скулами.
Да, он явно перестал быть похожим на самого себя, вот в чем проблема. Вудса Палмера больше нет. Даже Дитер Рам был куда более настоящим Палмером! А этот, в зеркале, был всего лишь жалкой копией того, настоящего. Устаревшая, износившаяся модель, давно отработавшая свой положенный срок…
Он снова присел на краешек постели. Нет, так дальше не пойдет, так можно скоро, очень скоро превратиться в самого настоящего, никому не нужного старикашку. Надо что-то с собой делать, надо! Палмер взял со стола бумажки с сообщениями, оба от Рафферти, с номером домашнего телефона во Франкфурте. Нет, кому-кому, а другу Джеку сейчас меньше всего хотелось звонить.
Интересно, счастлива ли была Элеонора в постели со своим бывшим мужем? Было ли между Дитером и настоящим Палмером в этом что-нибудь сходное? Хотя, с чего бы? Новому, молодому Палмеру было чуть за тридцать, а ему, старой, изношенной модели, уже под пятьдесят.
Палмер прекрасно понимал: если у него осталась хоть капелька мозгов, ему надо со всех ног нестись во франкфуртский аэропорт, брать билет на ближайший рейс и лететь в Нью-Йорк. Не завтра, не послезавтра, а сегодня же! Немедленно! Он снял трубку телефона, набрал домашний номер Рафферти. Полковник снял трубку после первого звонка.
— Джек?
— А-а-а, Вуди. Рад слышать твой голос. Есть кое-что новенькое.
— О девушке?
— Vous etes en clair.[72]
— Что-что?
Рафферти выдержал секундную паузу, затем повторил то же самое, только более четко и чуть медленнее. Палмер в свою очередь задумался над тем, что все это может значить. Итак, «en clair» могло значить просто «открытым текстом», но в разведке у этого словосочетания имелся и иной смысл, означавший, что передача не закодирована и не подвергается воздействию спецшифровки. Иными словами, Рафферти хотел сказать, что если их разговор на прослушке, то он будет полностью ясен для любого, кого он может заинтересовать.
— Хорошо, — наконец ответил Палмер. — Но тогда какой мне смысл перезванивать тебе позже, Джек?
— Ладно, приведи себя в порядок и тут же перезвони мне. Сюда. Буду ждать твоего звонка. Пока.
Связь внезапно прекратилась. Палмер нетерпеливо вздохнул. Бросив взгляд на себя в зеркало, он поправил свою одежду, вышел из номера и спустился вниз. Ключ отдавать портье не стал, а положил его к себе в карман. Лифт тоже не стал оставлять на этаже холла, а спустился в подземную парковку. Быстро прошел мимо стоя́щих машин, успел заметить, что тот самый белый «мерседес» по-прежнему стои́т рядом с его мышиного цвета «фольксвагеном».
Оглянувшись вокруг, он спрыгнул с пандуса, вышел на улицу, обошел вокруг квартала, направился в направлении Симеонштрассе, но уже другим путем. Там нашел стеклянную телефонную будку, снял трубку и на ломаном немецком заказал разговор за счет другой стороны. Где-то через минуту-другую оператор подтвердил готовность другой стороны оплатить разговор с неким мистером Вуди, и в трубке тотчас же послышался спокойный басовитый голос Джека.
— Звонишь из телефонной будки? — хохотнув, поинтересовался он, когда оператор отключился от линии.
— Только давай побыстрее, Джек. Силы у меня почти на исходе.
— Так точно, сэр!
— И, пожалуйста, без сарказма.
— Или ты сразу же расплачешься? — Рафферти коротко хихикнул. — Ладно, слушай. Тут совсем недавно на автобане Е-4 произошла крутая автокатастрофа. Недалеко от Фрайберга. Город-то хоть тебе знаком?
— Конечно же нет. Откуда?
— Это в районе Шварцвальда. Там обитают эльфы и гоблины. Водитель умер мгновенно, когда его машина не удержалась на набережной и на скорости около ста километров в час врезалась в бетонное ограждение дороги. Врачи обнаружили в его крови следы антигистамина, препарата, от которого жутко тянет в сон.
— Джек, от тебя меня тянет в сон еще сильнее. Давай же, говори, не тяни кота за хвост!
— При нем были найдены документы, идентифицирующие его как некоего Дитера Рама. — Рафферти снова сделал небольшую паузу. — Е-4 — это скоростная автотрасса, ведущая в Базель. Буквально через несколько километров — Цюрих. Выглядит все это так, будто они были настолько уверены в том, что ты не собираешься бросать начатое дело, что направили его в следующий пункт твоего маршрута. Вот чего они при всем желании никак не могли предусмотреть, так это неожиданной автокатастрофы со смертельным исходом.
