Питер Абрахамс - Живущие в ночи. Чрезвычайное положение
— Согласен. А ты?
— Конечно, согласен, — оказал Эндрю. И он действительно так думал.
Глава пятая
Второй курс остался позади; предстоял последний, самый ответственный год. Долгие часы в библиотеках, у Эйба, долгие часы за письменным столом дома, до тех пор пока он не переставал различать строки. Дни мелькали, словно в тумане. Эндрю не имел никакого представления о том, что творится вокруг, и вряд ли замечал, что морщины на лице Мириам становятся все глубже, что она все чаще и чаще ссорится с Кеннетом и в доме все чаще появляется Джеймс. По совету сестры Эндрю избегал Кеннета и занимался большей частью у Эйба. «Не попадайся ему на глаза и старайся не встречаться с Джеймсом», — предостерегала она.
Неудержимый поток законов, утверждающих апартеид, не прекращался. Националисты были полны решимости узаконить сегрегацию. Укрепить господство белых, по крайней мере, еще на триста лет. Все новые и новые законы. Закон «О групповом расселении» означал полную и окончательную сегрегацию в отношении места жительства. Белые, африканцы и цветные в соответствии с законом должны жить в различных районах. Закон «О подавлении коммунизма» давал право министру юстиции единолично решать, является ли то или иное лицо коммунистом или нет. Закон «О регистрации населения» предполагал классификацию всего населения Южно-Африканского Союза по расовому принципу. В соответствии с этим законом требовалось зарегистрировать, сфотографировать всех без исключения жителей страны и установить их расу. Поправка к закону «О борьбе с безнравственностью» гласила: сожительство белых с небелыми карается законом. И еще законы. Направленные на укрепление апартеида.
Обо всем этом Эндрю имел весьма смутное представление. Газеты он читал лишь от случая к случаю. Он учился на последнем курсе и не мог позволить себе отвлекаться от дел.
Как-то вечером, в начале октября, он занимался у Эйба и вдруг обнаружил, что забыл дома тетрадь по переводу со староанглийского. Экзамены были на носу, и ему во что бы то ни стало требовалась тетрадь. Он вспомнил, что просматривал ее днем в гостиной, пока убирали его комнату. Он объяснил Эйбу, в чем дело, и поспешил на Найл-стрит. Он вошел в дом с черного хода и хотел через кухню пройти в гостиную, надеясь, что там никого нет. Однако еще в прихожей он услышал голоса, среди которых смог отчетливо различить лишь голос Кеннета. У Эндрю не было ни малейшего желания вторгаться в гостиную. А ему так нужна была тетрадь. Если бы только вышла Мириам! Но ее поблизости не оказалось, и висевший на кухонной двери фартук свидетельствовал о том, что ее вообще нет дома. Эндрю шел по коридору со смутным предчувствием чего-то недоброго. Кеннет сидел спиной к двери, а Джеймс развалился на кушетке. Тетрадь Эндрю лежала на серванте. Рядом стояла нераспечатанная бутылка бренди. Должно быть, Эндрю помешал, потому что Кеннет и Джеймс сразу прервали разговор.
— Извините, пожалуйста, — робко сказал Эндрю.
Кеннет медленно повернулся в кресле и взглянул на него.
— Какого дьявола тебе здесь нужно?
— Моя тетрадь. Она на серванте.
Кресло Кеннета было придвинуто к самой двери, так что пройти в комнату было трудно.
— Проваливай отсюда!
— Пожалуйста, позвольте мне взять мои записи.
— Я сказал тебе, проваливай.
— Вот эта тетрадь, на серванте. В черной обложке.
Кеннет встал, пошатываясь и тяжело дыша.
Джеймс с непроницаемым лицом наблюдал за происходящим.
— Разве я не велел тебе убираться отсюда?
— Мне нужна тетрадь.
— Ты что, в моем доме вздумал мною командовать!
У Эндрю подкосились ноги, он не мог двинуться с места.
— Нет, — выдавил он из себя наконец. — Я только хотел взять свои записи на серванте.
— Ах ты, черномазый негодяй! Я тебе покажу. Я не допущу, чтобы ты обращался со мной, «ак с Джеймсом!
Кеннет схватил его за грудки и разорвал рубашку. На какой-то миг у Эндрю мелькнуло желание влепить кулак в одутловатое белое лицо. Стереть злобную усмешку, ползающую по тонким губам. Он был достаточно силен и внезапно осознал свою аилу.
— Мне нужно лишь взять тетрадь, — настойчиво повторил он.
— Убирайся вон! Наглая тварь!
— Тетрадь на серванте.
— Voetsak! [34]
Кеннет изо всех сил ударил Эндрю ногой, так что тот отлетел к стене в коридоре. Джеймс даже не двинулся с места.
— Вот твои паршивые записи. Ты, черт побери, порядком мне надоел.
Кеннет швырнул в Эндрю тетрадь, и вложенные в нее листки рассыпались по полу. Эндрю весь кипел от гнева, подбирая бумаги. Он не стал возвращаться к Эйбу, а пошел к себе и лег в постель, хотя в эту ночь не уснул ни на минуту.
Наступили выпускные экзамены. Кеннет и Мириам отодвинулись на задний план. Он часто ночевал и обедал у Эйба, и бывали случаи, не появлялся дома по поскольку дней подряд. Мать Эйба, миссис Хэнсло, была приветливая и гостеприимная женщина. Эндрю казалось, что он никогда не привыкнет к экзаменам. Каждый раз, когда раздавали экзаменационные билеты, все внутри у него начинало трястись. Перо не слушалось. На ум приходили самые несуразные вещи, например, картина Утрилло на стене в комнате Эйба. Он следил за тем, как секундная стрелка гигантских стенных часов описывает все новые и новые круги, и проходила уйма времени, прежде чем он наконец приступал к делу. Его ладони становились липкими от пота.
В первых числах сентября вывесили описок выпускников. Эндрю отправился вместе с Эйбом узнать результаты. Они медленно поднялись по длинной лестнице к доске для объявлений.
— Ну, где наша не пропадала, — оказал Эйб тоном убежденного фаталиста.
— Ты волнуешься так же, как я?
— Не то чтобы волнуюсь, но все-таки.
— Помнишь тот вечер, когда мы узнали, что получили аттестат с отличием?
— А помнишь, как был взволнован Джастин?
— И мать Херби Соломонса?
— Он сейчас в Англии.
— Вполне возможно, что он член Ассоциации друзей Южной Африки.
— Ну хорошо, скажи, пожалуйста, на какую должность может претендовать человек, окончивший университет?
— Видишь ли, поскольку мы с тобой оба принадлежим к Великим Немытым мы можем либо запять пост премьер-министра, либо стать членом кабинета. Что тебе больше нравится?
— Не говори глупостей.
— А что же еще можно делать с университетским дипломом?
— Учить сопливых ребятишек в какой-нибудь школе.
— «Послушай-ка, Джонни Ферейра, если ты не перестанешь так шумно есть рыбу с картошкой, мне придется прогнать тебя с урока латыни».
К доске объявлений подойти было невозможно — ее со всех сторон облепили студенты.
— Ты посмотри, — попросил Эндрю, — а потом скажешь мне результаты. У меня просто не хватает смелости заглянуть в список.
— Ладно. Так и быть.
Эндрю прислонился к колонне. В висках у него стучало, глаза горели. Если ему присудили степень, тогда все в порядке. Со степенью, по крайней мере, можно найти работу. Степень дает право заняться наукой. Рождает ощущение, что ты чего-то добился. Подошел худощавый, с бородкой и живыми глазами белый студент и обратился к нему на африкаанс. Эндрю вспомнил, что встречал его в университетском городке.
— Is ju deur? Ну как, получил степень? — поинтересовался он, хотя Эндрю не выказал ни малейшего желания вступить с ним в разговор.
— Пока не знаю, — ответил Эндрю.
— Неужели не волнуешься?
— Я попросил друга узнать результаты.
— Ну, а я, слава богу, получил.
— Поздравляю. — Эндрю пожал ему руку. В это время прибежал запыхавшийся Эйб. — Ну, как?
— Разрешите пожать вам руку, господин Эндрю Дрейер, бакалавр искусств.
— Не может быть!
— Тем не менее это так!
Эндрю почувствовал, как горячие слезы обожгли ему глаза.
— А у тебя как?
— Ты разговариваешь с членом Университетского совета, Baccalattreus Scientiae.
— Говори по-английски!
— Разрешите представиться, сэр. Мистер Абрахам Барри Хэнсло, бакалавр естественных наук.
— Поздравляю, старик. О, простите, позвольте вас представить. Это господин…
— Браам де Врис.
— Господин Браам де Врис. Господин Абрахам Хэнсло. Я — Эндрю Дрейер.
— Здравствуйте, господин де Врис.
— Называйте меня Браам. Мои друзья зовут меня Браам де Вриелик. Я был особо отмечен на экзаменах по голландскому и африкаанс.
— Стало быть, вы получили степень?
— А что было делать?
— Мы всё говорим о делах. Надо сообщить домашним радостную весть.
— Пойдем-ка лучше ко мне и выпьем по бокалу вина, — предложил Браам.
— Только не сейчас. — Эйб извинился. — Мама ждет ребенка.
— Да ну, в ее-то возрасте! — весело подхватил Эндрю.
— Ну ладно, тогда как-нибудь в другой раз. — Браам огорчился, что его новые знакомые не поддержали компанию. — Вы знаете Джастина Бейли?
