Фрэнк Харди - Власть без славы. Книга 2
Сначала, узнав о смерти дочери, он только еще больше обозлился на зятя, Пауля Андреаса, но в последние месяцы он все чаще перебирал в памяти обстоятельства, при которых дочь его вышла замуж. Может быть, он был не прав в своих действиях и до и после этого брака? Он не мог отделаться от чувства вины и жалости к самому себе: ведь у него нет других внуков, кроме детей Марджори, а отец их — немец. И сейчас они, вероятно, все еще на его попечении.
Джон Уэст сунул руку под подушку и нащупал четки, лежавшие там вместе с револьвером. Он вытащил их и начал перебирать, молясь про себя: «Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя твое…»
Вот уже больше года Джон Уэст, охваченный страхом смерти, стал усердным, богомольным католиком. Когда доктор Девлин нашел у него болезнь сердца, Джон Уэст впервые задумался над догмами католической религии, над вероятностью загробной жизни и наказания за грехи в геенне огненной. Он обратился за разъяснениями к архиепископу Мэлону и по его совету начал изучать вопросы религии. Он прочел «Апологетику» Джексона и еще много разных книг и брошюр, включая послание папы о коммунизме. Потом он исповедался у архиепископа, покаявшись сразу в грехах всей своей жизни. Правда, покаяние вышло неполное и неглубокое — самых тяжких грехов Джона Уэста оно не коснулось, но все же заставило его оглянуться на прошлое.
Однажды Джон Уэст поведал Дэниелу Мэлону, что его беспокоят слова Иисуса о верблюде, которому легче пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царство небесное. Архиепископ весело засмеялся и ответил, что это изречение не следует понимать буквально: если богатый человек щедро одаривает церковь, жертвует на бедных и в смирении души соблюдает все религиозные обряды, то он может войти в царство небесное с такой же легкостью, как всякий другой. Успокоенный, Джон Уэст вступил в Братство святого сердца. Церковь обещала очистить его от грехов и избавить от вечной кары на том свете — ради этого он стал исповедоваться и причащаться каждую неделю.
Но так же как болезнь сердца породила страх смерти, частые исповеди породили угрызения совести. Страх и раскаяние разрушили стены, которыми он окружил себя, и уже не переставали терзать его до самой смерти.
* * *Через год с небольшим Нелли Уэст, теперь сгорбленная, увядшая старуха, ввела в гостиную белого особняка архиепископа Мэлона и двух незнакомых мужчин.
Мэлону было восемьдесят лет; глаза, окруженные черной тенью, ввалились, губы стали тоньше, седые волосы и брови поредели, плечи ссутулились; он очень похудел, под морщинистой кожей обозначились кости лица и рук; но держался он по-прежнему с достоинством, двигался энергично и почти не утратил проницательности и сметки.
Трое посетителей поклонились хозяину и уселись полукругом перед его креслом. Семидесятисемилетний Джон Уэст уже не казался моложе своих лет, и во всей его позе чувствовалось крайнее утомление.
Когда Нелли вышла из комнаты, архиепископ отрекомендовал своих спутников.
— Мистер Уэст, это мистер Парелли, секретарь Католического действия.
Парелли приветствовал Джона Уэста с явно подчеркнутой теплотой; это был стройный, несколько женоподобный человек; маленькие беспокойные глазки и тонкие злые губы изобличали в нем религиозного изувера, который не остановился бы ни перед чем ради блага своей церкви.
— Мистера Кригана вы, конечно, знаете, мистер Уэст.
Джон Уэст отлично знал Кригана. В течение нескольких лет Джон Уэст старался выдвинуть его на пост лидера лейбористской фракции в парламенте штата Виктория. Из всех молодых членов Католического действия Криган пользовался наибольшим расположением Джона Уэста, потому что с равным усердием служил и католической вере, и своему покровителю.
Неопрятный черный костюм чуть не лопался на нем. Он сложил на толстых коленях пухлые, словно бескостные руки — точь-в-точь карикатура на попа-иезуита в каком-нибудь протестантском журнале.
— Да, мы с мистером Уэстом знакомы, — сказал он, причмокивая толстыми, чувственными губами.
— Как я уже говорил вам, мистер Уэст, — начал архиепископ, — я привел своих друзей, чтобы обсудить с вами работу Католического действия внутри лейбористской партии. Суть дела изложит мистер Парелли — он это сумеет лучше меня.
Джон Уэст не ответил. Он догадывался, что гости явились за денежной поддержкой Католическому действию, уже ставшему угрозой для его политической империи: недавно один из членов этой группы, некий Майкл Кили, при выдвижении кандидатов от Ролстона побил ставленника Джона Уэста.
Состязались три соперника: Коттон, поддерживаемый Джоном Уэстом, Джим Ласситер (брат Колина), которого выдвигала клика старика. Ласситера, и Кили — кандидат Католического действия. Из пяти лейбористских организаций округа Кили распоряжался двумя, подручные Джона Уэста тоже двумя, а Ласситер с сыном — одной. До войны все пять были подвластны Джону Уэсту; но ссора с Ласситерами и усиление Католического действия привели к тому, что он потерял свои позиции.
Жульничали все три кандидата, неудачнее всех — старая развалина Коттон. Голосовали отсутствующие, голосовали покойники; поддельные профсоюзные билеты широко использовались всеми соперниками. За час до конца баллотировки предварительный подсчет голосов показал, что впереди идет Джим Ласситер, нагоняет его Коттон, а Кили остался далеко позади. Но за пять минут до конца на туристских машинах примчались триста избирателей Кили. Это были юнцы из Католического действия, из Общества святого имени и Союза детей богоматери. При проверке документов выяснилось, что они уже несколько месяцев назад были тайно завербованы в лейбористские организации, которыми заправлял Кили.
Двум другим кандидатам не оставалось времени для контрудара. Кили с легкостью выиграл скачку. Коттон пришел последним. Джон Уэст, в бешенстве, поклялся отомстить.
— Так вот, мистер Уэст, — начал Парелли, вынимая из портфеля толстую пачку бумаг, — здесь у меня имеется последний отчет организации «Движение», которая, как вам известно, является рукой Католического действия в профессиональных союзах.
Джон Уэст рассеянно кивнул, Парелли начал цитировать отдельные места отчета.
«…По очевидным причинам мы не можем работать открыто в качестве членов организации Католического действия, но, прикрываясь названием „Движение“, мы выполняем высокую миссию Католического действия».
Парелли обрисовал деятельность Движения в борьбе против коммунизма, стачек и прогрессивных идей среди членов профсоюзов. Он напомнил о послании папы, в котором тот призывал организовать рабочих-католиков для пропаганды католических взглядов среди рабочих и для борьбы против социализма и коммунизма.
— B каждой епархии или приходе, — продолжал Парелли, — мы открываем ячейки Движения, и такие же группы мы организуем на многих заводах и в профсоюзах. Мы составляем списки некоммунистов, и особенно антикоммунистов, которые не принадлежат к католической церкви, с целью вовлечь их в Движение или, по меньшей мере, склонить к сотрудничеству с нами. На профсоюзных выборах мы выставляем своих кандидатов против коммунистических и прогрессивных деятелей. Мы уже добились кое-каких успехов и ожидаем больших, если сумеем продержаться.
Да, да, сердито думал Джон Уэст, и проваливаете моих людей при выдвижении кандидатов-лейбористов. Но об этом вы помалкиваете. Еще бы!
Почувствовав, видимо, враждебность Джона Уэста, Парелли сказал: — Я хочу, чтобы вы поняли, мистер Уэст, что цель нашей борьбы — защита частной собственности от нечестивого коммунизма. Мы помогаем промышленникам устранять коммунистов и прогрессивных лидеров, искоренять социалистические идеи среди рабочих. Мы, разумеется, не можем открыто выступать против повышения заработной платы, но мы пропагандируем положение о том, что вместе с ростом заработной платы растут и цены. Коммунисты, пользуясь своим влиянием в профсоюзах, объединяют рабочих для борьбы за высокую заработную плату и в конечном счете за социализм, который отвратит рабочих от христианства. А мы с вами, мистер Уэст, знаем, как это опасно, не правда ли?
Парелли говорил о рабочих, ничего не зная о них. Сам он никогда не работал: отец его разбогател на торговле католическими молитвенниками, статуэтками святых, четками и тому подобным товаром. Парелли сначала вступил в Ассоциацию националистской молодежи; затем, решив заняться политикой в интересах католической церкви, он сблизился с лейбористской партией и вступил в ее ряды. Состоял он и членом союза конторских служащих.
— Как вам известно, мистер Уэст, в прошлом месяце конференция лейбористской партии постановила организовать по всей Австралии лейбористские группы на промышленных предприятиях. Это постановление скоро будет утверждено федеральным исполнительным комитетом, и тогда наше Движение под прикрытием лейбористской партии сможет действовать по всей стране.
