Ольга Скубицкая - Нф-100: Небо в зеленой воде

- Кого ты целовала? - слегка охрипший голос озвучил непредсказуемый, как всегда, вопрос.

- Ты действительно хочешь знать ответ? - Я отвернулась, предпочитая не смотреть в его сторону.

- Хочу знать, какое из воплощений влияет на тебя больше, святая Амела или идеальная Элиза. Мы находились близко-близко, он расслабился, не меняя позы на кровати, а я лежала в воздухе над ним, так что мои волосы рассыпались по его плечу. Англичанин знал, что прошлые жизни - неотделимая часть нас, и порою их тени накладываются на реальность, я и сама бы не отказала себе в оправдании сделанного лишь влиянием двух одержимых натур, которыми когда-то была, но...

- Третьего не дано? - Слова произносились с трудом. Я пыталась сравнить свои ощущения со всем, что когда-либо видела или читала на эту тему, но не находила точек соприкосновения. Единственное, в чем я уверилась окончательно - сколько бы не прошло, тысячи, миллионы лет, кем бы мы не родились в следующих жизнях, внутри меня останется непоколебимая константа, а в Даниэле та же константа, только с отрицательным значением.

Его глаза расширились пониманием. Он взирал на меня снизу вверх, а я осознала весь идиотизм своего положения.

- Ты... целовала... меня?

- Элиза Тео, Амела Ирвинга, а я... Тебя. Элиза в этом вопросе из нас самая опытная. - Отшутиться не удалось.

- Итак, давай разберемся...

- Сначала отпусти. - Я прекрасно знала, что и сама могу освободиться из его энергетических объятий, но хорошо помнила ярость, сопровождавшую такие попытки, а так как сила во мне выросла в разы, попросту боялась ненароком разрушить здание отеля, ведь когда отростки силы особенно напряженно упирались в стены, я ощущала, что металлоконструкция под ними хрупка и ненадежна, как сахарная корочка на кофейном десерте.

Едва он позволил, я отлетела в сторону и присела между кроватью и потолком. Англичанин последовал моему примеру и взмыл над покрывалом.

- Значит так, я намерено сдал тебя суду инквизиции и тебя заживо сожгли на костре. - В голосе вибрировало отвращение, я простила энергетического близнеца, вот только он не мог позволить себе подобной роскоши. Он ждал от меня подтверждения, и я кивнула.

- Я сознательно выставил тебя не просто сумасшедшей, а одержимой дьяволом, хорошо зная, что это не так, из-за этого ты спрыгнула со скалы в море, а затем несколько часов умирала тяжелой мучительной смертью. - Пока он говорил, комната снова забликовала серебристыми отсветами, но мы уже не обращали на это внимания. Как можно помнить, что на плите сбегает молоко, если посреди кухни материализовался розовый слон? - И теперь ты меня целуешь, не просто зная, что я убийца, а твой личный неоднократный убийца. Может, ты объяснишь, что все это значит, потому что я просто не способен такое постигнуть. Ты ... опять... ты ... меня...

- Не трудись. Человеческое слово не подойдет... Слишком плоско.

- Объясни.

- И слепой поведет глухого? Не могу я объяснить. Это не разбирается аналитически до молекул. Я и сама толком не понимаю. Это находится за гранью физического мира, где-то в плоскости нашей сущности, но даже сущности это не сродни. Я только знаю, что этому миллионы лет, этому плевать на события пятнадцатого и восемнадцатого веков, поскольку это старше, чем предательство Тео и отвращение Ирвинга. Вспомни воздушный город велдов, даже тогда это уже жило во мне. - Горячность каждого из произнесенных мной слов оставляла мелкие задумчивые морщинки на его лбу.

- Вырази человеческими словами.

- Даже если и смогла бы, это все равно, что объяснять глухому, как звучат 'Времена года' Вивальди, как описывать слепому 'Сикстинскую мадонну' Рафаэля.

Он нервно пересек пространство комнаты, поднял жалюзи и заглянул в осень людского мира. За окном моросил ленивый мелкий дождь.

- Давно свыкся с мыслью, что я убийца и отъявленный мерзавец, но почему-то ты, невзирая на это, из жизни в жизнь наступаешь на одни и те же грабли.

- Значит, моя одержимость не имеет отношения к физическим выражениям существования. Даже если бы ты оказался Гитлером, а я осиротевшей по твоей милости еврейской девочкой, это все равно ничего бы не изменило.

- Но и во мне ничего не меняется. - 'Исчерпывающе! Четко! Резко!' - Я знала об этом лучше всех, озвучивать было не обязательно, но он, кажется, желал расставить все точки над 'i'.

Мне хотелось поскорей свернуть этот разговор, вечность обратила безответность в круги ада, по одному из которых я снова проходила.

- Как ты мне советовал, воспринимай все проще, в сравнении с кошмаром, в который превратились наши жизни уж с этой мелочью точно можно свыкнуться. Обещаю, что в это раз приложу все усилия для того, чтобы больше не причинять неудобств в виде маниакального волочения за тобой. Считай поцелуй моей глупой оплошностью, думаю, я не первая девушка, желающая тебя. - Как легко слетали с губ слова, но такой болью пульсировали они внутри.

- Давай вернемся к более насущным проблемам. Понимаю, что это звучит уже не оригинально, но что нам теперь делать? Сила растет с каждым днем и, вероятно, именно это не устраивает нашего безликого убийцу и у него, наверняка, запрятана в рукаве пара козырей. Падение с высоты, удушение, отравление еще куда ни шло, но изменение траектории метеорита ... просто нет слов.

- Ты забыла упомянуть о том, как мы уничтожили миллионы живых существ. - Англичанин обернулся, и я с облегчением констатировала, что он овладел собой, и лицу вернулось прежнее отстраненное выражение. - Уже можно почти со стопроцентной уверенностью сказать, что события, произошедшие в эпоху велдов, сейчас повторяются. Из чего следует вполне логичный вывод - нам пытаются помешать снова стереть с лица земли цивилизацию, населяющую нашу планету.

- И силу почти нереально сдерживать, она будто управляет нами. Она приняла тогда решение за нас и примет его снова. - Хотелось кричать, и я прикусила губу, чтобы отвлечься на боль и не поддаться панике...

Удушающая тишина затопила комнату, и тошнота подкатила к горлу. Я не знала, что чувствует в этот момент англичанин, и была этому несказанно рада, боялась, вдруг не выдержу умноженное надвое страшное чувство вины и ответственность.

- Кстати, ты останешься со мной, твой одинокий отпуск на ближайшее время превращается в парный, а может и навсегда, кто знает. Я не позволю тебе удаляться на расстояние больше чем тридцать метров, надеюсь, это не требует объяснений. - Его привычка ставить ультиматумы доводила меня до белого каления, но Даниэль снова был прав, удалиться друг от друга сейчас, когда на нас открыта охота, равносильно самоубийству, и мне оставалось только согласиться.

- Не разговаривай со мной в таком тоне! Будто я неодушевленны предмет интерьера.

- Не расстраивайся, с мебелью я никогда не общаюсь. - Я швырнула стул из противоположного угла комнаты прямо в голову англичанина, но он успел остановить его щупальцем силы и плавно опустил на пол.

О непоправимом

Некоторые люди любят ходить к гадалкам, хиромантам и предсказателям, стремясь узнать заранее собственное будущее, другие тоже желали бы заглянуть за плотную завесу грядущего, но не прибегают к столь непрактичным методам, предпочитая страхование как универсальное лекарство от будущего, третьи тщательно пытаются не думать на такие волнительные темы. Как первые, так и вторые, и третьи занимаются подпиткой собственных страхов, на самом деле испытывая лишь неуемное и, в принципе, невыполнимое желание контролировать свою жизнь. Умные утверждают, что счастье в неведении, еще более умные, что опираясь на прошлое можно выстроить приблизительную модель будущего. Я узнала лишь отдельно взятую часть прошлого, но уже с содроганием представляла, какое будущее из него вырисовывается, впрочем, страшило оно человека, но удовлетворение и нетерпение владело моей внутренней сущностью.

Следующие несколько дней прошли, по меньшей мере, напряженно. Долго споря с пеной у рта, я все же согласилась переселиться к Даниэлю. Высокопрофессиональный персонал отеля делал вид, что совершенно не заметил, как красивая загорелая блондинка сменилась белокожей рыжеволосой девушкой. Номер англичанина превратился в банальную коммунальную квартиру, в которой поневоле приходилось сожительствовать двум людям, имеющим одну общую цель (спасти свои жизни) и при этом совершенно противоположные желания (он хотел, как всегда, при первой возможности избавиться от моего присутствия, ну а я находиться рядом, точно понимая, что это невозможно, неправильно и унизительно). Говорят, тяжело переживать сильные чувства, находясь вдали от их объекта, за несколько дней я выяснила, что мучительнее находиться все время близко-близко, на расстоянии вытянутой руки.

Еще недавно я считала, что ответы на все вопросы скрываются в первой из наших с господином Вильсоном жизней, формулировка так и не изменилась, но изменились обстоятельства, жизней оказалось больше. Мы понимали, что сила не просто так расширяет свои возможности с каждым днем, ей уже не далеко было до того состояния, при котором погибли велды. Пока внутренняя сущность еще полностью не взяла верх над нашей человеческой оболочкой, мы противились повторению развязки, которая произошла в прошлом, но внутри присутствовала абсолютная и непоколебимая уверенность в том, что такой исход желаем, необходим и неизбежен, однако в этом мы даже друг другу боялись признаться. Оставалась только ждать и защищаться, а еще выяснить как можно больше.