Потерянный альбом (СИ) - Дара Эван
— Я выставила пирог с крошкой, и печенье «Лорна Дун», и все чашечки, блюдечки и тарелочки, такого милого вида, расставила их среди журналов, которые я разложила на кофейном столике; потому что я очень рада видеть Сьюзан, понимаешь, у нее такое замечательное чувство юмора, и она действительно следит за всем, что происходит в семье; это она поддерживает связь со всеми двоюродными братьями и сестрами; Слушай, сказала она мне как-то раз: все жалуются, что у них нет времени поговорить, но если позвонить им, то время всегда находится, а чтобы набрать номер, требуется от силы две секунды; такая уж Сьюзан, вечно отмачивает что-нибудь в этом роде; так что очень приятно, когда она приезжает из Салливана; и, когда она приехала, мы сидели в гостиной и болтали, пили кофе и просто болтали о делах двоюродных братьев и сестер, как там учится Джимми в юридической школе да как Эми справляется с тем, что опять осталась одна, и вдруг я слышу, как на кухне шумит вода из крана, и слышу, что Сэнди, дочь Сьюзан, наливает себе стакан, чтобы попить; и я застываю, я просто застываю, замолкаю, мышцы напрягаются, и я не знаю, вскочить или закричать, чтобы она прекратила, бежать к ней или просто надеяться, что все в порядке, и не портить день, — и я правда не знаю, не знаю, что делать, ведь Сэнди шесть лет, ей всего шесть лет…
— Но хвала богу за «Репабликан энд Хроникл», за то, как они, знаешь, стоят на своем; я радуюсь, когда читаю у них об этом; например, сегодня они снова на коне, у них статья об официальном представителе «Озарка», его зовут Рональдсон, и вот, посмотри: он говорит Мы не верим, что существует угроза или риск для здоровья нашего сообщества; нам приходится принимать решение, сообщать ли местным жителям о том, что им не повредит, но тем не менее вызовет необоснованную тревогу; и это хорошо, знаешь, это хорошо, что они так думают…
— А сегодня у них статья о какой-то экспертной группе «Озарка», группе из шестнадцати ученых, изучающих дихлорметан; и я видела, один из них, Марвин Андерсон, токсиколог ВВС с базы «Райт-Паттерсон» в Дейтоне, он говорит прямо вот тут, что Я уверен: опасность дихлорметана преувеличена…
— Точно-точно: там писали, что приезжал врач из ВВС и наконец заговорил по делу; сказал, что EPA[39] просто пренебрегает тем, что нам известно о биологии…
— Сказали, что метилен не считается известным канцерогеном, потому что не вызывал рак ни у одного подопытного животного; и потом я читаю: эта экспертная группа пришла к выводу, что раковые опухоли и прочее, что они обнаружили у мышей и крыс, не имеют большого отношения к опухолям у людей…
— И они красивые, знаешь, окошки в задней двери, очень хорошо, что у меня наконец дошли руки их протереть, потому что они маленькие — легко залениться и не обратить на них внимания; и вот я наконец их полирую — все четыре в виде такого прелестного ромбика; но чтобы два раза не вставать, знаешь, я решаю заодно протереть экранную дверь, потому что, ну знаешь, — тоже пачкается; и вот я складываю тряпку на пальце — и, черт возьми, стоит прикоснуться, и экран так и поддается, будто я втыкаю палец в кусок мюнстера…
— О, а ты как думаешь, на что она будет жить, ты как думаешь, вечно за ней волочится какой-нибудь субчик, и дверь-то придерживает, и ручку-то на спину кладет, и сигарету ей вечно закуривают, и, конечно, поэтому она все это и затеяла, вот и вся причина, потому что она встречалась с каким-то начальником, с самой верхушки «Озарка», сохла по нему, с ума сходила, а потом он ее бросил, не хотел больше ее видеть и вроде даже сказал, что она чокнутая, слишком неотвязчивая и чокнутая, вот почему она все это затеяла, вот и вся причина — отомстить ему, она такая чокнутая, что уволилась с работы, чтобы ничто не отвлекало от мести, понимаешь теперь, какая эта Мона чокнутая…
— Кладу я сумку с бельем на большие металлические весы, работник ее слегка подвигал, чтобы выровнять; потом подождал, пока иголка перестанет вибрировать и задержится на цифре, назвал вес; потом вернулся к себе за стойку выписать квиток; но стоило мне назвать свой адрес, как он отказался принимать мою сумку; напрочь отказался принимать мое белье; смотрит мне прямо в глаза и просто говорит Не-а: ни за что…
— Вот именно, ни за что; как президент Ассоциации домовладельцев Изауры я не собираюсь сидеть сложа руки: потому что эти жалобщики, эти жалобщики нарушают покой и гармонию в районе из-за жупела, которого просто не существует…
— И знаешь, до меня все это уже доходило, недавно Даг Хасбро повторял все это слово в слово; а потом я слышу кого-то по радио, какого-то официального представителя, и он говорит — нет абсолютно никаких доказательств, что участок «Озарка» покидала подземная или наземная вода с превышением допустимой концентрации веществ; и поэтому я…
— Нет, я должен продолжать; я уверен; я уверен, что должен продолжать жить как ни в чем не бывало; я должен выйти во двор, взять доску для обшивки и прибить к следующей доске, ведь не может она стоять на кирпичах вечно; я три года мечтал, два года трудился — и теперь она наконец обретает вид, наконец на что-то похожа: мои двенадцать метров речной свободы, построенной доска за доской, доска за доской; я помню, как часами валялся в постели, потерявшись в мечтах о ней — о том, как стою на ней и смотрю, как мимо на берегах проплывают здания, о том, как почувствую качку и движение воздуха; но пока что — о том, как лягу рядом с ней, лягу на землю, потому что внизу старнпоста нужно прикрутить рулевой штырь, а потом положить настил из тика, на что уйдут целые дни, — я подхожу к задней двери во двор, и смотрю на нее, на такой неподвижный скелет, всего в дюймах от земли, и просто не могу; я просто не могу; я чувствую тревогу, сопротивление в животе и руках; они как будто дрожат — и я не могу, не могу выйти, не могу, и захлопываю дверь, сижу дома…
— И я тебе говорю, в жару становилось хуже — намного хуже; когда принимаешь душ, пар скапливается, и тогда начинаешь чувствовать пары; это ужасно; кружится голова; ты этим пропитываешься; а потом забываешь и делаешь кубики льда из…
— Ощущение, что нужно что-то делать, что какая-то проблема требует внимания, — это ощущение проявляется всегда; проступает постепенно, неумолимо, и его не остановить; и то же самое с идеей о внесении в кодекс требования, что новые дома нужно строить минимум на двух пятых акра; эту идею я полностью поддерживаю, обеими руками за — потому что это правильно, это соответствует здравому смыслу и всем нашим потребностям…
— В эти дни, сидя на задней веранде, просто тихо прохлаждаясь среди шлангов, велосипедов и складных стульев, я время от времени закрываю глаза или гляжу на старые, почерневшие от почвы горшки в грязных углах веранды, и меня охватывает такое неверие, что я и пошевелиться не могу, — я не верю, что с нами могли так поступить, при любых обстоятельствах, что правительство штата и округа могли бы им это позволить, даже если бы они этого хотели…
— А иногда, выйдя из автомобиля и пройдя по дорожке ко входной двери, машинально покручивая ключи в руке, я мешкаю перед тем, как переступить через порог; стою и думаю: я буду там, в этих комнатах, много часов, почти четырнадцать часов, буду двигаться, сидеть и спать; это дольше, чем любой работник химической промышленности проводит на любой фабрике, — причем без защиты: без очков, без респираторов; и мне страшно, мне ужасно страшно…
— И этот самый Рональдсон, в газете, мне попадалось, как в газете он сказал, что Местные жители сомневаются в нашей репутации, и нас это огорчает…
— И мне захотелось съездить во Флориду, в гости к родителям, потому что мы не виделись несколько лет, а в голове было только одно — в течение всей поездки в голове было только одно: надеюсь, пока меня нет, дом сгорит…
— А теперь я слышу, что Лоис Риггс что-то раскопала, что она обнаружила какой-то документ, что ли, и в нем сказано, будто в «Озарке» знали о химикатах уже с 1973 года…
