Эрик Хансен - Титаник. Псалом в конце пути
— Идем с нами. Мы твои друзья. Ты один из избранных.
И когда после всех номеров на бис представление закончилось и на городок опустилась ночь, Петронио, словно во сне, быстро простился с родным домом. Он не собирался возвращаться сюда. Рано утром, через час после того, как укатила театральная повозка, он покинул дом и пошел по дороге вслед за марионетками.
Один из избранных. Наверное, так и было. Потому что главный кукольник синьор Джакомо принял Петронио в свою маленькую труппу — кроме самого Джакомо, в ней было всего два человека. Синьор Джакомо внимательно посмотрел на мальчика и спросил, не он ли помогал устанавливать сцену накануне вечером.
— Да, синьор, это был я, — ответил Петронио.
— Тебе понравилось представление? — спросил синьор Джакомо. Петронио не знал, что сказать, и только смущенно и умоляюще смотрел на Джакомо.
— Хорошо, — сказал тот. — Ты будешь ухаживать за лошадьми.
Несколько месяцев Петронио был конюхом и мальчиком на побегушках в маленькой труппе синьора Джакомо. Так началась его бродячая жизнь, он подружился с дорогой, и она повела его все дальше и дальше.
Постепенно его допустили к марионеткам. Это были нежные, хрупкие создания. Сперва он научился ухаживать за ними. Если требовалось, подкрашивал их, правильно развешивал по местам, чтобы не перепутались нити, чинил их одежду.
Потом синьор Джакомо купил Петронио скрипку, под звуки которой исполнялся танец двух марионеток — стройных легких кукол с очень тонкими нитями. Номер имел большой успех, не в последнюю очередь благодаря прочувствованной и забавной игре юного Петронио.
Наконец он научился водить куклы, что оказалось труднее всего. Чтобы заставить куклу естественно пройти по сцене, требовались недели и месяцы упражнений. Постепенно Петронио покинул мир своих грез и перестал видеть то, чего не существовало. Он почти забыл об этой своей особенности и точно так же растерял в дороге воспоминания о родном доме. Но марионетки по-прежнему оставались его лучшими друзьями. Он стал превосходным кукловодом. И синьор Джакомо решил, что Петронио будет его преемником. У синьора Джакомо была единственная дочь Джулия. Петронио и Джулия познакомились, когда Джакомо, давая отдых своим артистам, приехал на зиму в Рим к жене и дочери. Синьор Джакомо привел Петронио к себе в дом и позволил ему спать на кухне. Он даже нашел ему на зиму работу в соседнем трактире. Красивая Джулия была неравнодушна к Петронио. Петронио и Джулия росли, и через некоторое время синьор Джакомо решил, что дело в шляпе.
Но, когда он в первый раз заговорил о женитьбе, что-то в Петронио воспротивилось этим планам, хотя Джулия ему нравилась, и даже очень. Может, ему припомнился прадед, может, взяла верх страсть к свободе и странствиям. Он стал тянуть, откладывал обручение, несмотря на то что был по уши влюблен в Джулию.
В конце концов Петронио взмолился — ему хочется сохранить свободу еще только на один год. Синьор Джакомо сдался. Джулия тоже сдалась, хотя и неохотно. Но ее мать, женщина весьма решительная и властная, устроила Петронио нагоняй. Он не имеет права заставлять молодую девушку ждать. Год отсрочки он получит, Бог с ним, но потом он должен скрепить брак печатью. Петронио это не понравилось. Почему-то это напомнило ему родную скотобойню.
Потом пришла весна, и их ждала дорога. В том году она привела их в Тоскану, в области, где свирепствовала пеллагра. Они видели толпы нищих, больных и истощенных крестьян, которым не на что было купить даже соль. Недостаток соли приводил к пеллагре, болезни, кончавшейся безумием и порой доводившей больного до самоубийства. А часто люди здесь просто голодали. Впервые Петронио было тяжело играть для деревенских ребятишек. Они отвыкли улыбаться, их улыбки словно засохли. Взрослые хрипло смеялись. В репертуаре кукольного театра была пьеска о богаче, умершем от обжорства. Как ни странно, пьеска имела у крестьян большой успех. Но в тот же вечер солдаты прогнали кукольный театр из деревни, потому что после представления там начались беспорядки. Больше они эту пьеску во время своего турне не играли.
Только в небольшом городке Пациенца они, как обычно, дали представление на площади. Городок был бедный, серый и хранил следы боевого прошлого — башни, стены и бастионы.
На холме за городом стоял замок местного правителя — красивое желтое каменное здание, построенное немногим больше века назад. Замок был окружен парком с кипарисами, розами и фонтанами. Вопреки приветливой красоте замка, в нем было что-то неприступное, неживое, особенно если смотреть издалека. Высокие окна подозрительно взирали на всех. Замок принадлежал графам дель Ветро, городком и землями Пациенцы правила графиня Франческа дель Ветро, принадлежавшая уже к седьмому поколению этой семьи.
Графиня держала жителей Пациенцы в ежовых рукавицах, но правители дома дель Ветро всегда были суровы, и графиня Франческа была не хуже и не лучше своих предшественников. Зато в замке дель Ветро обитал необыкновенный призрак, который не давал покоя графине, ее детям — бледным, тщедушным девятилетним близнецам, мальчику и девочке, — и прислуге. Попытки изгнать его не имели успеха. Жизнь обитателей замка он превратил в муку. Как, впрочем, и жизнь их предков.
Никто не знал, чей это призрак. В старых хрониках и летописях ответа не находили. В прежние времена за разъяснениями обращались даже к нему самому. Но это было молчаливое существо в простом сером плаще. С его уст ни разу не слетело ни одного слова. Он не разбивал окон, не останавливал часов, не выл по ночам. Только терпеливо ждал. Он был всегда. И своим ледяным проклятием метил жизнь и покой всех дель Ветро. Семья привыкла к присутствию призрака и покорно влачила свое безрадостное существование. В замке никогда не давали балов, не танцевали и не пели. И виноват в этом был призрак.
Однако некоторые жители уговаривали синьора Джакомо и его артистов не обращать внимания на слухи — никто никогда не видел этого призрака, во всяком случае последним двум поколениям рода дель Ветро он не показывался. Кто-то узнал, что кукольный театр дает представление в замке, и захотел напугать артистов. Но бояться нечего, удачи вам; впрочем, графский замок — место безрадостное, что правда, то правда.
Случилось так, что графиня Франческа узнала о прибытии в Пациенцу кукольного театра, а поскольку передавали, что после выступления этого театра в одной деревне южнее Пациенцы вспыхнули беспорядки, графиня сначала решила выгнать кукольников из Пациенцы, но потом передумала. При словах «кукольный театр» в ней словно что-то треснуло, и она услышала звук, похожий на звон шутовских бубенчиков. Сидя за письменным столом, графиня погрузилась в воспоминания. Она вспомнила, как однажды в детстве отец взял ее с собой в другой город на ярмарку, где публику развлекали бродячие артисты с марионетками. Это было так забавно и так красиво, что маленькая Франческа упросила отца отвести ее на кукольное представление еще раз.
И вот теперь графиня подумала о своих детях, Кристиано и Марии. Она взяла лист почтовой бумаги с фамильным гербом, быстро написала несколько строк, запечатала письмо и адресовала его странствующему театру марионеток в Пациенце.
Потом вызвала секретаря и сказала:
— Доставьте немедленно.
Этот слабый отзвук детских впечатлений мгновенно все преобразил. Графиня пошла к своим детям — они занимались французским с гувернанткой, — отпустила гувернантку, увела детей в парк и рассказала им о театре марионеток, который должен был приехать к ним вечером. Потом рассказала, как сама маленькой девочкой видела представление в таком театре, какие красивые были эти маленькие двигающиеся куклы, очень похожие на людей. Она говорила больше сама с собой, чем с детьми. Дети почувствовали это и удивленно переглядывались. А графиня вдруг поняла, что сама с нетерпением ждет вечера. К тому же представление должно позабавить детей. Вы будете смеяться до упаду, как я в тот раз, уверяла она их.
— Ты смеялась до упаду? — с изумлением спросила Мария.
— Да, дитя мое, — ответила графиня. — Поверьте мне, это было восхитительно. И сегодня вечером мы снова все это увидим.
— Мы очень рады, мама, — сказал Кристиано.
В шесть вечера повозка кукольного театра синьора Джакомо въехал в ворота и, скрипя колесами, покатилась по длинной пологой аллее, которая вела к желтому замку.
В сумерках окна следили за ней.
Слуга отвел их в ту часть парка за замком, куда посторонних не пускали. Графиня с детьми должна была смотреть представление, сидя на террасе.
Петронио было не по себе. Они установили сцену, приготовили все, что требовалось, зажгли фонари. За спиной у него раскинулся парк, большой и пустынный, а впереди вздымался замок, в окнах которого почти не было света.
