Джон Гришем - Покрашенный дом
— Добрый день, — поздоровался я с мистером Торнтоном, который уже стоял за прилавком и поправлял на лбу козырек, готовясь к работе.
— Ты мальчик Чандлеров? — спросил он, едва взглянув на меня.
— Да, сэр.
— У меня для вас кое-что имеется. — Он скрылся на минутку, потом вернулся и протянул мне два письма. Одно было от Рики.
— Это все? — спросил он.
— Да, сэр. Спасибо.
— Как у него дела?
— Думаю, хорошо.
Я бегом добежал от почты до грузовика, сжимая в руке письма. Второе было от представительства фирмы «Джон Дир» из Джонсборо. Я осмотрел то, что было от Рики. Оно было адресовано всем нам: Илаю Чандлеру и всей семье Чандлеров, Рут 4, Блэк-Оук, Арканзас. В верхнем левом углу был обратный адрес — непонятная путаница из букв и цифр, а в последней строчке надпись: Сан-Диего, Калифорния.
Рики был жив и писал письма домой; все остальное было совершенно не важно. Отец уже шел по направлению ко мне. Я побежал ему навстречу, размахивая письмом, и мы с ним уселись у входа в продуктовую лавку и прочитали его до последнего слова. Рики опять писал в спешке, и письмо было всего на одну страницу. Он писал, что его часть почти не участвует в боях, и, хотя он вроде бы был не очень этому рад, для нас это звучало как музыка. Еще он сообщал, что слухи о перемирии ходят все чаще и что даже начались разговоры, что к Рождеству все они уже будут дома.
Последний абзац был грустный и даже пугающий. Один из его друзей, парень из Техаса, погиб, подорвавшись на противопехотной мине. Они с Рики были одного возраста и вместе проходили подготовку в учебном лагере. Рики собирался, вернувшись домой, съездить в Форт-Уорт навестить мать своего друга.
Отец сложил письмо и сунул его в карман. Мы влезли в пикап и поехали из города.
К Рождеству Рики будет дома! Лучшего подарка и быть не может!
* * *Мы поставили грузовичок под дубом, и отец пошел забрать краску из кузова. Там он остановился, пересчитал банки и посмотрел на меня:
— Как это у нас получилось шесть банок?
— Я купил еще две, — ответил я. — И налог заплатил.
Он, кажется, не знал, что на это сказать.
— Ты истратил деньги, что заработал на хлопке? — наконец спросил он.
— Да, сэр.
— Зря ты это сделал.
— Я хотел помочь.
Он почесал лоб и с минуту изучал проблему, а потом произнес:
— Ладно, думаю, так будет по-честному.
Мы перетащили краску на заднюю веранду, а потом он решил пойти на «задние сорок» и посмотреть, как там Паппи и мексиканцы. Если хлопок можно собирать, он останется с ними. Мне же было разрешено начинать красить западную стену дома. Я хотел поработать в одиночестве. Хотел продемонстрировать, насколько я слаб и насколько огромна стоящая передо мной задача, чтобы мексиканцы, когда вернутся с поля, пожалели меня.
Они вернулись в полдень, все перемазанные в грязи, усталые и с невеликими результатами утреннего сбора. «Хлопок слишком мокрый», — услышал я слова Паппи, обращенные к Бабке. Мы поели жареной окры с хлебцами, и я вернулся к своей работе.
Краем глаза я поглядывал на амбар, но мне целую вечность пришлось работать в одиночестве без какой-либо помощи со стороны. И что они там делают? Ленч уже прошел, тортильи давно отложены на потом. И чего бы им не прийти мне на помощь?
Небо на западе потемнело, но я не замечал этого, пока Паппи и Бабка не вышли на заднюю веранду. «Может пойти дождь, Люк, — сказал Паппи. — Лучше заканчивай красить».
Я вытер кисть и поставил краску под скамейку на задней веранде, как будто гроза могла ее испортить. И уселся над ней между Паппи и Бабкой. И мы снова стали прислушиваться к низкому погромыхиванию, доносившемуся с юго-запада. Мы ждали новых дождей.
Глава 33
Наш новый ритуал повторился и на следующий день после позднего завтрака. Мы прошли по вымокшей под дождем траве между домом и амбаром и выбрались на край хлопкового поля, где остановились. Перед нами была вода — не дождевая вода, собравшаяся за ночь, а все та же разлившаяся мутная вода из речки. Она была три дюйма глубиной и, казалось, готова была подняться еще выше и продолжить свое медленное наступление к амбару, к сараю для инструментов, к курятникам и, в конце концов, к дому. Стебли хлопчатника склонились к востоку, согнутые ветром, который прошлой ночью как будто взял нашу ферму в осаду. Коробочки все провисли под тяжестью воды.
— Паппи, наш дом тоже зальет? — спросил я.
Он помотал головой и обнял меня за плечи:
— Нет, Люк, она никогда не доходила до дома. Близко подбиралась пару раз, но дом стоит на добрых три фута выше, чем это место, где мы сейчас. Так что за дом можешь не волноваться.
— Однажды вода дошла до амбара, — сказал отец. — Это было через год после рождения Люка, так ведь?
— В сорок шестом, — сказала Бабка. Она всегда точно помнила даты. — Но это было в мае, — добавила она. — Через две недели после того, как мы закончили сев.
Утро было прохладное и ветреное, облака плыли высоко, значит, дождя скорее всего не будет. Отличный день для малярных работ, конечно, если удастся получить какую-нибудь помощь. Мексиканцы подтянулись поближе, но недостаточно близко для разговора.
Они скоро уедут от нас, может быть, даже через несколько часов. Мы довезем их до кооператива и дождемся, когда их заберет какой-нибудь другой фермер, живущий на более сухих землях. Я слышал, как взрослые обсуждали этот вопрос за кофе, еще до рассвета, и чуть не впал в панику. Девятеро мексиканцев могут выкрасить западную стену нашего дома меньше чем за день. А мне на это потребуется месяц. В такой ситуации скромничать было нельзя.
Когда мы повернули к дому, я подошел к мексиканцам.
— Buenos dias! — сказал я, обращаясь ко всей группе. — Como esta?
Все девятеро что-то мне ответили. Они возвращались в амбар, у них был потерян еще один день. Я прошел немного с ними, пока не оказался достаточно далеко от родителей, чтобы они меня не услышали.
— Хотите еще немного покрасить? — спросил я.
Мигель, как трещотка, перевел им вопрос, и вся группа заулыбалась.
Десять минут спустя были открыты три банки с краской, и мексиканцы обсели всю западную стену дома. Они чуть не подрались, разбирая кисти. Потом оставшиеся без кистей принялись воздвигать леса. Я указывал, куда что поставить, и вообще раздавал инструкции, правда, меня, кажется, никто не слушал. Мигель и Роберто с пеной у рта отдавали разные приказы и команды на испанском. Но на все эти распоряжения на двух языках никто в равной степени не обращал никакого внимания.
Мама и Бабка поглядывали на нас из окна кухни, занимаясь мытьем оставшейся после завтрака посуды. Паппи пошел в сарай — хотел повозиться с трактором. Отец отправился в обход полей, видимо, хотел прикинуть убытки и обдумать, что нам делать дальше.
Спешить с покраской не было никакой нужды. Мексиканцы перебрасывались шутками, смеялись и подначивали друг друга, но работали вдвое быстрее, чем два дня назад. Они не теряли ни секунды. Каждые полчаса или около того кисти переходили из рук в руки. Подкрепления все время стояли наготове. К середине утра они были уже на полпути к передней веранде. Дом-то у нас был не слишком большой.
Я был рад убраться в сторонку и не мешать. Мексиканцы работали так быстро, что мне казалось, что это будет совершенно бессмысленным, если я сам возьму кисть и стану сбивать их с взятого темпа работы. Кроме того, бесплатный труд был явлением временным. Приближался тот час, когда я останусь заканчивать этот труд в одиночестве.
Мама принесла чай со льдом и печенье, но покраска не остановилась. Те, что вместе со мной сидели в тени под деревом, поели первыми, потом трое из них поменялись местами с малярами.
— У вас хватит краски? — шепотом спросила меня мама.
— Нет, мэм.
И она вернулась на кухню.
Еще до ленча западная стена дома была уже выкрашена, и толстый сверкающий слой краски поблескивал под пробивавшимися по временам лучами солнца. Краски остался всего один галлон. Я повел Мигеля к восточной стене, где Трот месяц назад начат свою работу, и показал не выкрашенную еще полосу наверху, куда я не смог дотянуться. Он рявкнул приказание, и вся команда двинулась к этой стене.
Здесь они применили другой метод работы. Пепе и Луис, самые низкорослые из всех, взгромоздились на плечи Пабло и Роберто, самых мощных и высоких, и принялись красить под самой крышей. Это, конечно же, вызвало непрекращающийся поток комментариев и шуток со стороны остальных.
Когда краска кончилась, было как раз время поесть. Я пожал руки всем им и от души их поблагодарил. Они смеялись и переговаривались, пока шли к амбару. Был полдень, светило солнце, и температура поднималась. Когда я смотрел им вслед, то бросил взгляд и на поле возле амбара. Стоявшая там вода была хорошо видна. И мне показалось странным, что вода может прибывать, когда сияет солнце.
Я повернулся к дому и обозрел проделанную работу. Задняя стена дома и обе боковых выглядели прямо как новенькие. Только фасад оставался некрашеным, но поскольку теперь я был уже ветераном малярного дела, то мог завершить работу и без мексиканцев.
