Масако Бандо - Дорога-Мандала
Сая впервые заметила, что за спиной Рэнтаро столпилось человек двадцать. В падавшем на тропинку лунном свете проступил их причудливый облик: женщина с шишкой на лбу, мужчина-альбинос, человек, заросший шерстью как зверь.
— Ты будда Якуси. Да! — Мужчина, росточком не больше кабана, выскочил из-за спины Рэнтаро и подбежал к Сае.
— Я не Якуси, — сказала Сая, но малыш прыгал вокруг неё, как кузнечик.
— Нет, ты Якуси. Я видел! Этим кинжалом ты прогнала несчастье. Вжик-вжик — и отсекла беды!
— Точно, я тоже видела!
— Коли ты Якуси, помоги нам!
И остальные все как один окружили её. Грязные руки тянули Саю за волосы, хватали за одежду, прикасались к её щекам, рукам, шее. С криком Сая шарахнулась от них.
— Прекратите! — Рэнтаро попытался было оттащить от Саи облепивших её людей. Но люди толпились вокруг неё, как роящиеся над трупом мухи.
— Она не Якуси! — раздался хриплый женский голос. Старица, голова которой была замотана ветошью, опираясь на палицу, подошла к тропинке. Но люди не слушали её.
— Видел! Я видел!
— Точно! Она отсекла беды!
— Помоги, помоги!
Оттолкнув Рэнтаро, люди вцепились в Саю. Длинные ногти впились в её кожу, хватали и рвали её одежду. Сая обеими руками оттолкнула от себя толпу. Клинок, который она сжимала в руке, взметнулся и стал косить направо и налево. Стоило ей лишь коснуться человека остриём клинка, как человек исчезал — мужчина-карлик, мужчина-альбинос, женщина с шишкой на лбу — все они исчезли, как исчезли Кэка и Тосика. Поняв это, Сая как одержимая принялась размахивать кинжалом.
— Прекрати! Не притворяйся Якуси! — прогремел голос женщины, завёрнутой в ветошь.
— О, Якуси, помоги! — вопили люди.
«Мне бы кто помог! Мне самой нужна помощь Якуси!» — кричала Сая в душе. Желая убежать от цеплявшихся за неё людей, она просто занесла клинок над головой.
Вдруг всё вокруг стихло. Сая стояла на лесной тропинке. Никого вокруг не было. Даже Рэнтаро. Слышался лишь шелест раскачивающихся листьев.
Сая посмотрела на зажатый в руке клинок. Рукоять была влажной и липкой от пота. Она думала, что пронзала людей, но на клинке не было ни капли крови.
Кэка говорил, что этот кинжал изгоняет злых духов. Эти столь странные обличием люди, верно, были злые духи. Злые духи, просившие о помощи в этом лесу. Но разве злые духи просят о помощи? Или, может быть, кто-то превратил их в злых духов? Ведь женщины дома Нонэдзава были убеждены в том, что Сая — злой дух!
Сая бросила кинжал.
Впереди у тропинки стояла хижина. Прежде ей казалось, что там несколько домов, но теперь хижина была только одна. В окнах горел свет. Значит, здесь кто-то жил. Сая пошла на свет.
Подойдя к дому, она увидела, что это вовсе не хижина, а хоть и небольшой, но добротный дом. Он был очень похож на дом Саи. Но вместо выходящих на веранду раздвижных перегородок были стеклянные двери. Сбоку от входа висел электрический фонарь, рядом стоял небольшой автомобиль. За домом тянулись рисовые поля. Леса вокруг не стало. Охваченная странным чувством, Сая подошла к веранде.
На веранде стоял молодой человек. Он был голым, только бёдра были обмотаны полотенцем. Не замечая Саи, мужчина неотрывно смотрел сквозь стеклянную дверь. Заподозрив что-то неладное, Сая встала рядом с мужчиной.
Похоже, тот не заметил её. Он весь трепетал от ненависти.
Заглянув через стеклянную дверь, она увидела голых мужчину и женщину. Они лежали рядышком, видимо, обессиленные после любовных утех. Сая улыбнулась.
В точности как мы с Рэнтаро, подумала она. Когда приходил Рэнтаро, она отправляла Исаму гулять, и они неистово любили друг друга, а потом лежали голыми в постели.
Да, и они с Рэнтаро так наслаивали время и свои тела. Сая ещё раз оглянулась на мужчину. Тот, разве что не вгрызаясь в стеклянную дверь, прилепился лбом к стеклу. Кулаки его дрожали, похоже, он вот-вот готов ворваться внутрь, разбив стекло.
— Нельзя. — Сая положила руку мужчине на плечо.
Мужчина испуганно отшатнулся. Разинув рот, он пристально посмотрел на Саю так, будто до сих пор не догадывался о её присутствии здесь. Наконец проронил сдавленным голосом:
— Сая…
Она изумилась — откуда этот мужчина знает её?! На его лице отразилась боль. Сама не зная почему, она почувствовала к нему участие. Может, оттого, что в этом смешанном выражении гнева, ненависти и печали она узнала саму себя.
Рука Саи скользнула от плеча к руке мужчины. Мужчина широко раскрытыми глазами следил за движениями её рук. Обеими руками Сая погладила его по спине, плечам, рукам. На глазах мужчины выступили слёзы. Сая обняла его. Мужчина положил голову ей на плечо. Обняв мужчину, Сая гладила его по спине.
— Ф-фу-ун, ф-фу-ун, — вырвались у неё гортанные звуки. Так напевали её соплеменники, переходя от хижины к хижине. Не слова, а бормотанье — так мурлыкали женщины её племени, нянчась с детьми. Нежная мелодия, льющаяся от сердца к сердцу.
Мужчина прильнул к Сае как ребёнок. Сая гладила его и незаметно перестала понимать, кого она утешает — мужчину или себя.
— Ф-фу-ун, ф-ф-ун-ун-ун-ун-ун.
И пока она так напевала, кожа мужчины под рукой Саи стала прозрачной — рука её словно ласкала воздух — и наконец мужчина исчез.
Сая стояла на веранде, на которую проникал свет от фонаря. Раздвижные перегородки были распахнуты. В гостиной, укрытый шерстяным одеялом, спал Исаму. Сая вошла в дом.
Послышался шелест — она наткнулась на что-то ногой. Нагнувшись, она увидела на полу тетрадку. На белой обложке были выведены чёрные иероглифы. Вроде бы в этой комнате не должно быть ничего подобного.
Сая подобрала тетрадь. Какие-то записи значились только в самом начале тетради. Такие тетради ей доводилось видеть. Кажется, они имели какое-то отношение к продаже лекарств. Наверное, это тетрадь Рэнтаро. Сая убрала тетрадь в светло-лиловую коробку из-под бисквитного печенья и закрыла крышку.
56
На тропинке друг на друге лежали паломники. Лунный свет безмолвно освещал груду тел. Сая, размахивавшая кинжалом, будто кружась в танце, исчезла. Рэнтаро неподвижно стоял посреди тропы.
— Вспомнил, — раздался голос из-под груды лежавших тел. Юное существо непонятного пола, приподнявшись, с отсутствующим видом продолжило:
— Людей становилось всё больше, город стремительно разрастался. Разрастался до бесконечности. Стало жарко. Зимы больше не было, настало вечное лето. Ничего съедобного больше не вырастало, и никто уже не работал.
Старик с рыжим зайцем за спиной закопошился, как червь, и встал.
— И ни у кого больше не было сил позаботиться о других.
— И каждый был теперь один-одинёшенек. Чтобы выжить, всякий грабил и убивал, — встал и сказал пронзительным голосом карлик, цепляясь за старика с зайцем.
— И отец, и мать, и братья, и сёстры — все умерли.
— И объединить город, и объединить страну оказалось невозможно… Повсюду царила война. А потом распространились болезни.
— Да-да, болезни! Какая-то необъяснимая болезнь. Кожа трескалась, открывались язвы, иссякали силы, выпадали волосы, сочилась кровь, тёк гной. У всех были самые разные симптомы. И не было лекарств от этой болезни.
— Множество людей умирало.
— Люди стали бояться друг друга. Заразившихся людей ненавидели — ненавидели, гнушались ими и убивали их.
— Эту болезнь называли мгновенным увяданием. Но никто не знал, что это за болезнь.
— Больше не рождались дети, растения перестали плодоносить. И люди, и город, и земля — всё увядало.
Паломники хором рассказывали о том, что они вспомнили. И шум их голосов ночной волной заполнял тёмную тропу и терялся среди деревьев. Рэнтаро смутно начал понимать, что же произошло.
Города, разраставшиеся по мере роста населения. Многие люди лишились домов, потеряли работу и стали скитаться по городам. Города переполнились людьми, и чтобы дать всем жильё и работу, были истреблены поля, срыты горы, города простирались всё дальше и дальше. Они вгрызались и в морское побережье, и в горы. Но места всё равно не хватало. Стало жарче. Беспощадно палило солнце. Засыхали растения. Разразился голод. В поисках еды люди стали мародёрствовать — как стаи саранчи, они захватывали города. На заброшенном побережье были пришвартованы заржавевшие суда, дома разрушились, заводы пришли в упадок, магазины опустели. Постепенно грабить стало нечего. Запасы еды, одежды, других товаров подходили к концу. Множились только болезни. А лекарств уже не было. Люди пытались выжить, объединяясь в небольшие сообщества. Но в обстановке взаимного страха и ненависти эти сообщества исчезали, едва возникнув. Люди стали перебираться в горы. Они бежали туда, где была хоть какая-то надежда продержаться ещё немного. Множились войны. Это были войны не между странами. Врагами были все, и каждый сражался в одиночку.
