Андрей Ларченко-Солонин - Инок
Соседские ребята сколотили мало-мальскую конуру и кормили собаку кто чем мог. А царская особа, проходя по двору, старалась даже не приближаться к своему бывшему любимчику, чтобы не травить тому душу. Как говорится, из благих соображений. Жить одной женщине было гораздо удобнее, и она не каялась в том, что, поддавшись на уговоры многочисленных родственников, которым псина, несомненно, мешала, вышвырнула бывшего друга на улицу.
А мешал в том доме он действительно многим. И это была абсолютная правда. Ведь едва взглянув в глаза человеку, зверь без труда мог разглядеть его душу. К тому же он не умел врать и поэтому никогда не вилял хвостом перед гостем, в душе которого таились подлость и лицемерие, скрывавшиеся порою под маской благодушия и милой улыбки.
А ещё, ещё пёс не умел вставать на колени. Не то чтобы не хотел этого делать. Просто бог вложил в сильное тело вместо рабской покорности тот самый железный стержень, сломить который не смогла бы, наверное, даже смерть. Смерти он не боялся. Сейчас отчего-то она уже вовсе не казалась такой страшной, как раньше.
В последнее время собака сильно изменилась. Днём, вообще не подавала признаков жизни, не обращая внимания на предлагаемую еду. Но ночью, если к дому приближался кто-то чужой, мохнатый сторож сразу поднимался, принимая угрожающую позу, и злобно рычал. Наверное, это оттого, что, несмотря ни на что, собачьи инстинкты и чувство долга брали верх даже над голодом, а ответственность перед не существующим хозяином не позволяла принять ту сухую корку, что бросал случайный прохожий.
Он никогда никому не жаловался. Выть и скулить значило проявить слабость и малодушие. Правда, дворовые ребята рассказывали, что по ночам, когда пёс мирно дремал, зажмурив глаза, по его морде скатывались на мокрую землю огромные, словно жемчужины, слёзы, такие же прозрачные и кристально чистые. А пёс в это время просто продолжал молча лежать, мокрый и грязный.
Быть может, он вспоминал в эти минуты о чём-то своём, а может быть, это просто ребячьи россказни, и жемчуг – это вовсе не жемчуг, а мутные капли дождя, что, не переставая, лил сверху, пытаясь вымыть прошлое из собачьей души. Но стоило лишь заглянуть в его широко открытые глаза, и сразу становилось ясно, что сделать этого уже никогда не удастся. Открытый и чистый взгляд без обиняков говорил о том, что вырвать прошлое можно только вместе с душой, а мокрая и грязная шкура – это всего лишь издержки окружающих животное людей, и она никак не может повлиять на душевную чистоту.
Возможно, что дворовые ребята и приукрасили немного свои рассказы. Но это, наверное, не так уж страшно. Гораздо страшнее будет, если их душа с годами очерствеет, став холодной и твёрдой, словно камень. И вот тогда они уже никогда – никогда не смогут разглядеть эти крупные и горячие капли, что, словно прекрасные драгоценные камни, по ночам скатывались на землю по покрытым жесткой щетиной собачьим щекам.
Глава 6
Было, и не было ночью бессоннойПризраков света, добра и печали.Было, наверное в юности звонкойИли же не было. Только звучали
Странные песни в суровом ущелье.Были и кровь, и немая утрата.Не было света, тепла и веселья,Не было слов, а была, лишь расплата.
Плата за верность, любовь и надеждуГрязью в лицо или выстрелом в спину.Плата за жизнь, всю в лохмотьях одежду,Плата за честность, потока стремнину.
Ту, что уносит в далёкие дали,Ту, что кружит и не даст оглянуться.Но человек – тот, что Иноком звали, –Буре назло, был обязан вернуться.
Город встречал одинокого путника не особенно приветливо. Глухой ночью на его пустынных улицах не было ни людей, ни машин. И лишь один – единственный человек в довольно странной одежде неторопливо брёл по тротуару, с живым и неподдельным интересом разглядывая стоящие вокруг серые громады каменных зданий.
«Здесь как будто совсем ничего не изменилось. Словно и не было этого года, проведённого вдали от друзей и близких, вдали от семьи». Постояв с минуту возле старой церкви, пошёл дальше уверенной походкой. И даже несведущий, едва взглянув на идущего, мог бы сразу понять, что остановить его на этот раз будет непросто.
Ведь это уже вовсе не тот робкий и законопослушный труженик, что уехал год назад в злополучную экспедицию. По асфальту шагал кто-то совсем другой. Он не боялся голода и холода, оставался равнодушен к боли, не страшился даже, наверное, самой смерти.
Враг силён, коварен и, скорее всего, нанесёт удар подло, в спину. Именно поэтому действовать нужно немедленно, а если сказать точнее, то прямо сейчас. Всё это человек прекрасно понимал, но всего, с чем придётся столкнуться, предусмотреть никак не мог. Наверное, именно в этом и заключалась главная ошибка. Предусматривать нужно всё. Хотя в эти минуты Серёга уже не особенно задумывался над тем, что ждёт впереди. Он просто быстрыми шагами шёл вперёд, стараясь как можно скорее закончить то, из-за чего, собственно, здесь и находился.
Дорога с городской окраины до хорошо знакомого подъезда заняла около часа. Поднявшись по грязной лестнице на третий этаж, вытащил из кармана ключ, вставил его в замочную скважину и два раза повернул по часовой стрелке. Замок щелкнул, и дверь открылась. Войдя в прихожую, привычным движением включил свет. Сердце бешено колотилось в груди. Но когда «гость» прошёл в спальню, оно стало биться ещё сильнее, так и норовя выскочить из груди. Его жена, его Таня лежала в постели, совершенно раздетая, с другим мужчиной, которого, если сказать точнее, и мужчиной-то, в прямом смысле этого слова, можно было назвать лишь с очень большой натяжкой. Юноша с красивым и совсем ещё детским лицом смотрел испуганно.
Вошедший вытащил клинок и приставил его к тонкой шее. Едва острое, словно бритва, лезвие коснулось нежной кожи, как комната наполнилась криком, а вниз по плечу быстро побежала тоненькая струйка тёмно-красного цвета, пачкая тело, собранную в кучу одежду, постель.
– Сергей, Серёженька, перестань сейчас же. Ты же ничего не знаешь. Этот человек хотел спасти нас. Это наш друг. Остановись. Ребёнка напугаешь.
Сергей взглянул на кроватку, где мирно посапывал малыш, не успевший ещё проснуться.
– Заткнись, – бросил он Алексею и убрал оружие в ножны. Поцеловав ничего не подозревающего сынишку, отвернулся к стене. Слезы сами катились из глаз, не спрашивая на то разрешения.
– Я не стану сейчас и здесь убивать этого человека, что лежит совершенно голый и беззащитный в кровати с моей женой. Не стану, даже не потому, что напугается ребёнок. Можно вытащить незваного гостя на улицу…
Причина заключена в другом. Наверное, женщина в подобной ситуации всегда виновата больше, чем мужчина, а кроме того, воин не может ударить слабого и беззащитного. А быть может, в эти минуты человек вовсе и не осознавал мотивов своих поступков. Скорее всего, его действиями руководил инстинкт, заложенный на уровне подсознания за время, проведённое среди дикого таёжного народа.
«Что же, пусть пока живёт. Но с Вадимом нужно разобраться и как можно скорее. Если я не прикончу его, то он прикончит меня и мешкать при этом не станет ни секунды. Эта сволочь искорёжила сверху донизу всю мою жизнь, а также жизни ещё очень многих людей, и причём, далеко не в лучшую сторону».
Вошедший повернулся лицом к успевшему уже одеться доктору. Подойдя к нему вплотную, угрюмо спросил:
– Где он? Ты знаешь. Или умрёшь прямо сейчас.
– Так дома, наверное, где же ему ещё быть-то. Сокольников, 28–31.
На самом деле Алексей лукавил. Он прекрасно знал, что дома Вадима нет, а вместо него Серёгу там ожидаёт засада. Где на самом деле прячется шеф? Этого не знал никто, за исключением, пожалуй, нескольких человек, имена которых тоже никто не знал. Приказы поступали только по телефону, и то лишь в случае крайней необходимости.
Мужчина вновь с тоской в глазах взглянул на кроватку, где беззаботно спал его совсем ещё маленький сын, потом перевёл глаза на супругу и тихо произнёс:
– Хорошо. Я ухожу. Живи спокойно. Он тебе больше зла не причинит.
– Сергей, Серёжа, да пойми же ты, тебя ведь год не было. Откуда же я знала, что ты вернёшься именно сейчас. Это всё случайно получилось!
– Перестань причитать. Я тебя не виню. Но и тебе меня обвинять, пожалуй не в чем. Сама всё прекрасно понимаешь. Я же не на курорте прохлаждался и не по своей воле туда отправился, а лишь для того, чтобы семью сохранить. Стоящий посреди комнаты человек круто повернулся и пошёл прочь.
– Подожди. Да подожди же ты, не уходи.
Когда дверь закрылась, Таня безудержно разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку, а её кавалер быстро достал из-за пазухи телефон и набрал номер. Женщина сразу поняла, куда именно он звонит.
– Ты что, сволочь? Ты что делаешь? Он пожалел тебя, жизнь сохранил, а ты?! Она вскочила с кровати и вцепилась своему любовнику в руку, пытаясь отобрать телефон.
