Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 4, 2004

Как и весь комплекс, проект этого здания очень точно вписывается в ландшафт, используя перепад рельефа. Со стороны леса он является продолжением тропинки, которая плавно переходит в систему пандусов на кровле здания, со стороны реки понижение рельефа позволило архитекторам организовать пространство высотой в этаж, где размещены кабинеты сотрудников, выходящие окнами на Днепр.

Здание музейно-информационного центра задумывалось как кульминация всего мемориального комплекса. Авторы продумали довольно сложный маршрут через систему пандусов, который должен ввергнуть посетителя в состояние высочайшего эмоционального напряжения.

Посетитель приближается к музейному центру по тропинке, ведущей из леса на берег Днепра. Это тот самый путь, по которому вели заключенных на расстрел. Тропинка плавно переходит в пандус, который увлекает посетителя под землю. Это важный момент «сценария», тщательно выстроенного архитекторами. До этого авторы все время как бы ограждали посетителя, отделяли его мир от мира истории. Все остальные сооружения комплекса вызывают у зрителя ощущение границы, преграды: входной павильон с его стеклянной стеной, система порталов, Аллея памяти, поднятая над землей. И только в последнем павильоне — «Дорога в вечность» — этот мотив преграды исчезает, посетитель превращается в участника архитектурной мистерии. Пространство центра построено таким образом, что входящий невольно начинает отождествлять себя с жертвами трагедии.

Спускаясь по пандусу под землю, он попадает в узкий коридор. Элегантно используя перепад рельефа местности, архитекторы запроектировали в торце коридора окно, сквозь которое видна пойма Днепра. Авторы символически назвали его «Окно последнего взгляда». Вошедший помнит, что находится под поверхностью земли, и вдруг в окне он видит открывающийся пейзаж; его перемещение в пространстве коридора, таким образом, приобретает значение перехода во времени — он словно бы оказывается в прошлом и может представить себя на месте убитых.

От «Окна последнего взгляда» посетитель проходит по подземному коридору обратно в глубь сооружения. Вдоль коридора с одной стороны в освещенных нишах на земле можно будет увидеть личные вещи жертв: очки, кошельки, пуговицы и т. п.

На противоположной стене в алфавитном порядке будут находиться таблички с именами погибших, установленными по архивам ФСБ (таковых на сегодняшний день известно уже около 8 тысяч).

Коридор заканчивается «Стенкой», изрешеченной следами от пуль. Вдоль нее в полу расположена ниша с песком для установки поминальных свечей. Параллельные зеркала, фланкирующие «Стенку», создают эффект ее бесконечности. От «Стенки» начинается восходящий в небо и обрывающийся в воздухе пандус — «Дорога в вечность».

Справа от «Дороги в вечность» запроектирована примыкающая к ней ритуальная площадка, являющаяся эксплуатируемой кровлей подземного музейно-информационного центра.

В советской архитектуре существовала очень мощная традиция мемориальных сооружений и памятников. В каждом российском городе стоит множество памятников погибшим во Второй мировой войне. Однако тоталитарный режим наложил свой отпечаток на эти сооружения. Как правило, это довольно брутальные, титанические скульптурные группы или мощные архитектурные объекты. Пожалуй, наиболее известным из них является комплекс Мамаев курган под Волгоградом, посвященный Сталинградской битве.

Катынский комплекс в определенном смысле противоречит этой мемориальной традиции; его стилистика бесконечно далека от торжественных монументов, посвященных героям-победителям. Вместе с тем этот комплекс не вписывается и в традиции постсоветской архитектуры. В нем нет историзма, отсылок к национальному стилю в архитектуре. Стилистически этот памятник вообще вне истории и вне времени. Парадоксальным образом именно эта оторванность от всевозможных направлений, обычаев и канонов позволяет сравнить мемориальный комплекс с проектами русского авангарда, также бросавшими вызов традиционализму.

Катынь — один из тех редких проектов в современной российской архитектуре, который действительно пронизан духом русского авангарда, а не копирует его формальные признаки. Архитекторы мемориала обратились к первоосновам архитектуры, они работают в первую очередь с нематериальными аспектами — символами, восприятием и эмоциями зрителя, с пространством. Авторы сделали частью сооружения и сам ландшафт: лес, рельеф, вид на реку.

Конечно, архитекторам не удалось избежать буквальных символов, таких, как светильник ограждения в виде стакана, накрытого каменным хлебом, или стены со следами от пуль. Эти фигуративные детали противоречат сдержанной и достаточно абстрактной манере всего комплекса. Но в целом в этом памятнике есть та тонкость и то изящество символизма, которых так не хватает современной российской архитектуре.

WWW-обозрение Сергея Костырко

Вот проблема, сформулированная Сергеем Чуприниным: «То ли дело раньше было — следи себе за толстыми ежемесячниками, заглядывай в „Литературную газету“, и вся критика как на парадном смотре? Теперь же… помимо непременных „толстяков“… приходится покупать еще и бесцветный журнал „Политбюро“ — ради ярких статей Бориса Кузьминского, подписываться на „Время новостей“ — ради Андрея Немзера, на „Московские новости“ — ради Михаила Золотоносова, на „Время МН“ и „Профиль“ — ради Александра Агеева, не пропускать „Афишу“ (а раньше еще и „Ведомости“) с Львом Данилкиным, „Газету“ — с Николаем Александровым или „Еженедельный журнал“, заглядывать в „Известия“ — вдруг да написал что-то о литературе Александр Архангельский, и в „День литературы“ — чтобы не с чужих слов знать об очередной выходке Владимира Бондаренко… А ведь есть еще и питерские издания. И провинциальные… Евгений Ермолин — это Ярославль, Ольга Лебедушкина — Балашов, Александр Касымов — Уфа, Александр Уланов и Галина Ермошина — Самара, Марина Абашева — Пермь» (Чупринин Сергей. Перемена участи. Статьи последних лет. М., «Новое литературное обозрение», 2003, стр. 346–347).

Действительно проблема. Современная критика для широкого читателя (да и для многих коллег Сергея Чупринина) становится явлением просто загадочным. Критика сегодня — это кто? И — где?

Отвечать на первый вопрос по причине его глобальности даже и пробовать не буду. А вот относительно вопроса «где?» попробую по мере сил.

Потому как описанный выше вариант устрашает — не набегаешься по газетным киоскам! Ну а если не бегать, если, не выходя из дома, — через Интернет (разумеется, если он у вас есть)?

Я проделал этот опыт — загрузил Интернет, засек время и пошел через Яндекс по именам и названиям упомянутых Чуприниным изданий.

Вот результат:

Тексты Бориса Кузьминского в «Политбюро» искать не стал вообще, зная, что журнал «Политбюро» прекратил свое существование в конце года. Даст бог, распишется Кузьминский, и тогда снова начнем его читать в «Русском Журнале» <www.russ.ru>.

Андрея Немзера тоже не искал, адреса его (о них — ниже) у меня в «Избранном».

Михаила Золотоносова я довольно быстро нашел на сайте «Московских новостей» <http://www.mn.ru> с помощью местного поиска, который выдал мне ссылку на последнюю публикацию Золотоносова «Дамы из Петербурга и кавалеры из Москвы» («Праздник пришел на нашу улицу — объявлена шестерка финалистов премии „Букер“. Чувство смешанное: смесь тоски и недоумения…» <http://www.mn.ru /issue.php?2003-40-51>).

За Агеевым Чупринин посылал в газету «Время МН» и журнал «Профиль». Но утруждать Яндекс поисками газеты я не стал, зная, что она уже закрылась, — проблема с отслеживанием современной литературной критики усугубляется, кстати, еще и недолговечностью большинства сегодняшних газет и еженедельников. Персональную же страничку Александра Агеева в «Профиле» <http://www.idr.ru/authors/info/0009/> с перечнем последних его публикаций в этом журнале я нашел достаточно легко. Но в Интернете Агеева, разумеется, читать надо не в «Профиле». С декабря 2000 года он ведет в «Русском Журнале» свою колонку «Голод», и сегодня это главное рабочее место Агеева-критика. Интернет-каталог, содержащий более чем внушительный список его публикаций в «Русском журнале», см. здесь <http://www.russ.ru/authors/aageev.html>. Ну а к этому адресу я бы добавил персональную страницу Агеева в «Журнальном зале», содержащую собрание ссылок на его журнальные публикации <http://magazines.russ.ru/authors/a/ageev/>.

Лев Данилкин отыскался, естественно, на сайте журнала «Афиша» <http://afisha.ru>, сайт этот является не только виртуальным аналогом бумажного издания, но имеет и черты самостоятельного информационного портала, посвященного, в частности, культурной и просто вечерней жизни Москвы. Новые тексты Данилкина лучше всего искать на странице <http://afisha.ru/books>. Ну и для полноты картины вот адрес упомянутой в связи с Данилкиным газеты «Ведомости»: <http://www.vedomosti.ru>.