Михаил Балбачан - Шахта
– Вот тут многие смеялись: что это такое Савченко говорил? А я так скажу, дело он говорил…
«Это значит, все заранее между ними согласовано. Все роли распределили. Интересно, кто следующий? Алимов, наверное. Или Перфильев? Может, сам Поспелов соблаговолит?»
– …средства, отпущенные государством на строительство жилья, систематически расходовались не по назначению, на так называемую модернизацию, – долбил свое Федорчук. – Кто-то скажет, ну и хорошо, ну и правильно, ведь на дело деньги пошли. Ан нет, товарищи дорогие. Что писали классики марксизма? Они писали, что когда жить невмоготу, то и от работы никакого толку не будет. Это даже Савченко правильно сказал. Мы сперва считали, что Слепко из шкурных интересов злодействует. Думали, молодой он еще, попал под влияние недобитого белогвардейца Зощенко, ну и… А потом видим, не-ет, не так оно все просто, бо-ольшие хитрецы работают… Специально провоцируют антисоветские настроения, и, вы помните, кое-кто попался уже на их провокацию! Если бы не наши родные органы… Дружка своего не пожалел…
Голова у Слепко закружилась.
– …и с лопатой этой пресловутой то же самое. Ведь даже дитяти малому понятно, что работать ею нельзя. Ну – нельзя! Так на то ведь они, гады, и рассчитывают! Думают, напьются рабочие, бузу опять устроят. Да не на тех напали!..
Евгений Семенович вдруг обнаружил рядом с собой одного лишь Зощенко со стертым, восковым лицом. Он, похоже, даже не слушал выступавшего, лишь жевал губами и внимательно разглядывал ногти на руках. Только что толкался рядом народ, дымил, семечки лузгал. Одна только шелуха осталась на полу, даже на ближних лавках – и то места освободились.
Поднялся Романовский. Слепко встрепенулся. «Молодец! Не побоялся! Ну сейчас он им врежет!» Феликс долго протирал очки, потом – откашливался, потом – доставал из разных карманов скомканные листочки. Наконец заговорил. Но – что? Что такое он понес! Оказывается, он… многократно предупреждал бывшего начальника шахты о недопустимости его действий. Но Слепко не слушал... Слепко вообще никогда не интересовался мнением окружающих, и вот – закономерный результат: подпал под тлетворное влияние белогвардейца Зощенко и иностранного шпиона Кузьмина. Он, Романовский, считал всю эту историю с так называемой новой лопатой явным вредительством с целью подорвать… Он, Романовский, к сожалению, слишком поздно понял вражескую сущность перерожденца Слепко и готов поэтому искупить свою политическую близорукость, но настоятельно требует разобраться и сурово покарать врагов, окопавшихся…
Евгений Семенович обозлился. Как ни странно, подлая выходка Романовского вернула ему способность соображать. Он начал обдумывать четкий и аргументированный ответ и даже не заметил, когда Феликс закончил. Вдруг Зощенко чувствительно толкнул его в бок, может быть, даже непроизвольно. На трибуне стоял Савин. Петр говорил, как всегда, негромко, но всем было прекрасно слышно. Потому что все в зале затаили дыхание. «Как удав перед кроликами», – подумалось Евгению Семеновичу.
– …органы внутренних дел давно и внимательно следят за ситуацией на шахте номер двадцать три бис. В последнее время получено особенно много тревожных сигналов. Хотя, – улыбнулся Савин, – большая часть их поступила от одного и того же гражданина, фамилия которого нам, конечно же, хорошо известна, несмотря на попытки писать левой рукой… Явного подтверждения связей Слепко и Зощенко с вражескими агентами, типа упоминавшегося уже здесь Кузьмина, а также доказательств организации ими актов саботажа до последнего времени обнаружено не было…
Поднялся возмущенный шум.
– Я прекрасно понимаю и вполне разделяю чувства товарищей, но вынужден напомнить, что органы внутренних дел твердо стоят на страже советской законности. После прошлогодней аварии мы провели тщательное расследование… Установлено, что эта авария организована намеренно, но кем она была организована, окончательной ясности не было.
Зал взорвался.
– Тише, тише, товарищи! Пожалуйста, сядьте, успокойтесь! Заверяю вас, виновные будут сурово наказаны! – надрывался Поспелов.
Гневные выкрики постепенно затихли. Савин как ни в чем не бывало продолжал:
– Повторяю, к сожалению, непосредственное участие Слепко и Зощенко, а точнее, Зощенко и Слепко, поскольку не приходится сомневаться, кто в этой парочке верховодит, тогда документально не подтвердилось. Уверовав в свою безнаказанность, вредители окончательно распоясались. На что, заметим, мы и рассчитывали. Несмотря на то что предложенная ими лопата является заведомой провокацией, цель которой правильно обозначили выступавшие товарищи, мы направили материалы по ней в Москву. Вот какое заключение получено от профессора Шустермана: так… ага: «Предложенное устройство с точки зрения бионики является обыкновенной профанацией… гм… попытки его применения на практике безусловно приведут к патологическим изменениям опорно-двигательного аппарата…» Все понятно, товарищи?
– Понятно! К ответу выродков! Как бешеных собак! Своими руками! – вопило собрание. Засим под бурные, несмолкающие овации Савин соскочил с трибуны. Продолжая аплодировать, президиум встал. Следом в едином порыве поднялся весь зал. «А мои заключения из наркомата? Сходить за ними, что ли?» – вяло размышлял Евгений Семенович. Идти не потребовалось.
– Ну что, какие есть вопросы? – крикнул Перфильев.
– Все ясно! – заорали в ответ.
– Тогда давайте голосовать. Кто за то…
– Постойте! Как это – голосовать? – ринулся в бой Слепко. – На меня возвели подлый поклеп! Я должен… Я пока еще начальник шахты, вы не имеете права лишать меня слова! Это – вражеская провокация! Я прекрасно знаю, кто за этим стоит. Шайка безграмотных демагогов!
– Что ты еще можешь нам сказать? Ну, хорошо… – начал давать слабину парторг.
Вскочил Прохоров.
– Должен довести до сведения собрания, – срывающимся голосом выкрикнул он, – что вчера вечером подписан приказ об увольнении бывшего начальника шахты двадцать три бис Слепко и бывшего главного инженера той же шахты Зощенко, ввиду… – не закончив, Прохоров нелепо взмахнул рукой и рухнул на свое место.
– Так, товарищи, – продолжил вполне укрепившийся Перфильев, – кто за то, чтобы дать слово бывшему начальнику шахты Слепко?
Не поднялось ни одной руки.
– Кто – против?
Лес рук.
– Тебе все ясно, Слепко? Тогда ставлю на голосование следующий вопрос. Кто за то, чтобы исключить Слепко Е. С. из рядов ВКП(б)?
– Что?! – заорал не своим голосом Евгений Семенович. – Да как ты смеешь?!
На его крик никто не отреагировал.
– Единогласно, – подытожил парторг. – Давай, Слепко, клади сюда партбилет и можешь пока идти. У нас еще не всё! Кто за то, чтобы передать протокол нашего собрания в органы НКВД и дать им наше рабочее поручение разобраться с этими субчиками? Единогласно. Переходим к следующему вопросу повестки дня.
Слепко и Зощенко, как слепые кутята, вывалились на мороз и медленно, под руку, заковыляли прочь с территории шахты. Все вокруг было тихо, только скрипели их шаги, да брехали собаки вдалеке, да попискивали, вращаясь, невидимые в темноте колеса на копрах. Слепко все еще не мог поверить и дико озирался. Его поташнивало, поэтому он все время кашлял. Зощенко же, по своему обыкновению, только вздыхал. Наконец, дружески положив руку на плечо бывшему начальнику, он заговорил:
– Жену покойную вспомнил. Как наяву привиделась. Что ж, Евгений Семеныч, давайте, что ли, прощаться. Я думаю, нам не больше часу гулять осталось. Хотя, может быть, раньше полуночи они и не придут…
– Да вы что? Чего городите? Кто там еще за вами придет ?
– Ну как кто? Я понимаю, вам это трудно пока осознать, а я, признаться, долгие годы этого ждал, так что вполне готов, даже некоторое облегчение испытываю.
– Петр Борисыч! Очнись! Мы с тобой ни в чем не виноваты! Нам сейчас надо вместе держаться, рук не опускать, доказывать!
– Евгений Семеныч, вы ведь, кажется, гимназию не заканчивали?
– Нет, церковно-приходское, только, техникум потом…
– Знаете, это самое, из Крылова: «Ты виноват уж тем?..»
– Бросьте! Нет у них никаких доказательств! Одно вранье. Аварий у нас: в этом году – одна, и в прошлом – тоже одна. Погибло всего трое. Да на любой шахте…
– На любой шахте аварии сами по себе происходят, а здесь, как выяснилось, мы их с вами специально устраиваем.
– Савин разберется.
– Вот он целый год и разбирался. Свидетельские показания да акты втихую собирал. Тут еще лопата эта ваша!
– У меня все документы в порядке, акт экспертизы на нее имеется!
– И у них – акт, да не один, да профессор, да райком, да рабочий класс ваш любимый! Нет, Евгений Семенович, ваша карта слабее, поверьте старому преферансисту.
– И все-таки я отобьюсь, вот увидите! А вы? Вас-то они зачем приплели? Вы тут совершенно ни при чем! Да еще чушь эта, насчет белогвардейщины. Уж вашу-то биографию все знают, через десять сит просеяна. Ну были вы до революции военным строителем…
