Уильям Бойд - Броненосец
— Боюсь, нам придется его разрезать. Он очень дорогой?
— Очень. Но вы об этом не беспокойтесь.
Он чувствовал странную беспечность, беззаботность. В иных обстоятельствах он никогда бы не надел на себя шлем — но этот день обрушил на него столько бед, что ему как будто не оставалось ничего другого, — и теперь он даже испытывал странную гордость оттого, что носил его в течение часа или двух. Бродя по квартире в ожидании Слободана, он ощущал какую-то необычную ясность и спокойствие в мыслях (наверное, оттого, что со шлемом все равно невозможно было ничего поделать); теперь же ему пришло в голову, что, может быть, это было связано с самим шлемом — с его невероятной древностью… Все эти мысли о древнем воине, для которого он предназначался, какая-то передача…
Тут он прервал самого себя: все это уже начинало походить на Дэвида Уоттса. Сущая Ачимота. Только этого ему не хватало.
Больничный медбрат, явившийся с большущими ножницами, сказал, что режется как очень толстая кожа. Он разрезал шлем сзади, дойдя до середины затылочной шишки, а потом тот легко соскользнул с головы.
— Вы можете запаять его по шву, — сочувственно сказала доктор Ратманататан, протягивая ему шлем.
Мир внезапно оказался обширнее и светлее, да и голова ощущалась теперь иначе, намного легче, и вдобавок она слегка покачивалась на шее. Он дотронулся до волос: они были мокрые, пропитанные потом.
— Может, я так и сделаю, — сказал Лоример, кладя шлем в сумку, — а может, оставлю как есть — на память о сегодняшнем вечере. Как сувенир.
Медбрат и доктор Ратманататан поглядели на него как-то странно — словно им одновременно пришла в голову мысль, что он, быть может, сумасшедший.
— Для меня он не потерял ценности, — пояснил Лоример.
Потом поблагодарил их обоих, пожав им руки на прощанье, и в приемной попросил вызвать ему такси. Ему еще многое предстояло сделать сегодня вечером. Он велел шоферу отвезти его в Институт прозрачных сновидений.
Глава двадцатая
— Кажется, я добрался до самой глубины твоей проблемы, — сказал Алан. — Все это чудесно, чрезвычайно сложно и вместе с тем — очень по-своему, по-блэковски — чрезвычайно неоднозначно. — Алан принялся мерить шагами лабораторию, рассуждая о метафизических корнях Лоримеровых нарушений сна. — Сон — это своего рода приготовление Природы к смерти — приготовление, которым мы заняты каждую ночь. Вот истинная petite mort[32] — сон, а вовсе не оргазм. Приготовление к смерти, вместе с тем крайне важное для жизни. И вот почему…
— У тебя тут есть где-нибудь франкировочная машинка?
— Нет, зато полно почтовых марок.
— Так ты говорил…
— Вот почему твои прозрачные сновидения так интересны, понимаешь. Но не по-фрейдистски, не по-психоаналитически. Прозрачные сновидения — это попытка человека отвергнуть тот элемент смерти, который подспудно присутствует во сне. Они дают тебе возможность управлять собственной сновидческой реальностью, где ты вправе отбросить все, что тебе не по душе. Чаще всего люди, способные к прозрачным сновидениям, — это те, кто плохо спит — чутко спит, как ты, — и те, кто страдает бессонницей. Дело в том, что ты подсознательно боишься глубокого, «медленного» сна — сна без БДГ.
— Я просто нажимаю «печать», да?
— Да. Так вот, понимаешь, Лоример, для тебя, на каком-то очень глубинном уровне, страх глубокого сна равен страху смерти. Зато в прозрачных сновидениях ты творишь мир, где ты владычествуешь, которым сам помыкаешь, — в отличие от реального мира, от яви. Прозрачное сновидение — это, в каком-то смысле, призрак совершенной жизни. По моему мнению, вам, чутко спящим (а лично ты, возможно, как-то навязал себе это на биологическом уровне), достается больше сна с БДГ потому, что бессознательно вы стремитесь к прозрачным сновидениям сильнее всего. Вы стремитесь оказаться в этом совершенном мире, где всем можно управлять. Здесь-то и спрятан ключ к твоей проблеме. Избавься от этого желания — и глубокий сон вернется к тебе. Я в этом убежден.
— Уж слишком ты уверен в своей правоте, Алан.
— Ну, знаешь, я же не дурака тут валяю.
— Я бы отдал все свои прозрачные сновидения за одну ночь крепкого сна.
— Э, да ты так только говоришь — а подсознательно предпочитаешь совсем противоположное. Прозрачные сновидения дают тебе возможность хотя бы ненадолго попасть в невозможный, идеальный мир. В твоей власти все изменить, но перед искушением прозрачных сновидений трудно устоять.
Трудно устоять, чтобы не назвать это все полной ахинеей, подумал Лоример, — но Алан был страстно увлечен своей работой, и Лоримеру не хотелось вступать с ним в пререкания.
— Однажды кто-то назвал эту проблему «несварением души», — заметил Лоример.
— Ну, это ненаучно, — возразил Алан. — Уж извини.
— Но, Алан, как это все поможет мне?
— У меня пока нет полных данных. Вот когда все будет собрано, сопоставлено и проанализировано, тогда я смогу тебе это сказать.
— И я стану лучше спать?
— Знание — сила, Лоример. Все будет зависеть от тебя.
Потом он ушел, чтобы приготовить кофе, а Лоример просмотрел написанное. Алан был прав: знание — сила, в каком-то смысле; правда, частичное знание предоставляет ограниченную силу, — но все равно лишь от него зависело, применять эту силу или нет.
Он отпечатал на одном из институтских компьютеров краткую историю и истолкование аферы с «Федора-Палас», как он теперь мысленно называл ее, и ему показалось, что на трех страницах ему удалось изложить все достаточно сжато и внятно.
Насколько он мог судить, существовала начальная стадия: обычный сговор, нацеленный на перестраховку гостиницы, — тут-то и пригодился Торквил как фигура невинного простачка. Дурак на посылках: только дурак здесь был полезнее мудреца. По сведениям Брэма Уайлза, это произошло до того, как «Гейл-Арлекин» заявил о себе на биржевом рынке. Для чего это было нужно, не вполне ясно, несомненно лишь, что выглядело это внушительно: громадный, новый, очень дорогой отель класса люкс, — так что активы компании представлялись на то время достаточно убедительными. Лоример предположил, что позднее здание должны были застраховать заново, уже на сумму, которая отражала бы его настоящую стоимость. Если, конечно, его вообще собирались достраивать. В этом просматривался какой-то смысл: новая страховка сама по себе не являлась преступлением, но некий элемент мошенничества мог скрываться в желании выставить капиталы «Гейл-Арлекина» более привлекательными, чем они были в действительности. Целью этих маневров было появление и последующий выкуп «Гейл-Арлекина». Просто компания должна была просуществовать как нечто реальное в течение года — и этого времени почти хватило на то, чтобы построить новую гостиницу.
Однако этот умный и сравнительно прямолинейный план неожиданно пошел наперекосяк из-за происшествия, которого никто не мог предугадать или предупредить. Все ожидания оказались драматичным образом обманутыми, когда фирма субподрядчиков — «Эдмунд, Ринтаул» — устроила маленький поджог на одном из верхних этажей, чтобы избавить себя от грозившей им выплаты штрафа за просрочку. Маленький пожар перекинулся на соседние этажи, превратившись в большой пожар, и нанес значительный ущерб зданию; пришлось предъявлять страховой иск, и вот тогда-то случайно обнаружился аномальный характер страхового договора «Гейл-Арлекина» с «Фортом Надежным».
Были автоматически запущены механизмы рассмотрения иска и оценки убытков. В качестве компенсации была предложена некая сумма, которую мгновенно приняли — для того, чтобы инцидент как можно скорее сошел на нет, потому что вскоре должна была поступить заявка от «Расин-Секьюритиз» на выкуп доли капитала за приличную сумму.
Но кто же выиграл от этого приобретения «Расин-Секьюритиз»? Ведь казалось, если верить Брэму Уайлзу, что все держатели акций «Гейл-Арлекина» — добросовестные инвесторы, — оставалась разве что загадочная офшорная организация «Рэй-Вон Ти-Эл».
Лоример мог об заклад побиться, что среди лиц, стоявших за «Рэй-Вон Ти-Эл», были, среди прочих, Франсис Омэ, Дирк ван Меер и, вполне возможно, сэр Саймон Шерифмур.
Потом «Недвижимость Бумслэнг» Дирка ван Меера выкупила поврежденный пожаром, практически уничтоженный отель, по — догадывался Лоример — весьма разумной цене.
Наверняка у Дирка ван Меера (Лоример снова готов был держать пари) имелась своя доля в «Расин-Секьюритиз». Иными словами, чтобы как-то распутать этот клубок, одна часть его империи просто купила другую часть, поменьше: деньги, видимо, переходили из рук в руки, при этом участники извлекали большие прибыли.
Прослеживая ход дальнейших событий и приобретений, дополняя известные факты прозорливыми догадками, Лоример заключал, что примерно так все и происходило в афере с «Федора-Палас». Без сомнения, имелись там и другие махинации, до которых ему никогда не дознаться, однако восстановленный ход дела начал проливать хоть какой-то, пусть даже тусклый, свет на события, в которые косвенным образом оказался втянутым он сам.
