Дэвид Лодж - Хорошая работа
Робин вернулась в свой кабинет легкой поступью. Мысли ее путались. После разговора с Филиппом Лоу блеск предложения Морриса Цаппа несколько поугас, но все равно было приятно, что появился человек, который хочет взять ее на работу. Робин напрочь забыла о Вике и даже удивилась, когда увидела его сидящим на стуле у окна и читающим «Культуру и анархию» при тусклом свете дождливого дня. Когда она поделилась с ним новостью, он совсем не обрадовался.
— Когда, ты сказала, нужно приступать? — переспросил он.
— Осенью. Я так понимаю, в сентябре.
— Значит, у меня совсем мало времени.
— Времени на что?
— На то, чтобы заставить тебя передумать…
— Ох, Вик, — сказала она, — мне-то казалось, что ты выбросил из головы эти глупости.
— Я не могу тебя разлюбить.
— Не порти мне настроение, — попросила Робин. — У меня удачный день. Не омрачай его.
— Извини, — сказал он, глядя в пол.
— Вик, — покачала головой Робин, — сколько раз я тебе говорила: я не верю в эту индивидуалистическую любовь.
— Да, ты так говорила, — подтвердил он.
— Ты хочешь сказать, что я не это имела в виду?
— Я думал, что невозможно иметь в виду то, что говоришь, или говорить то, что имеешь в виду, — сказал Вик. — Я думал, что есть разница между «я», которое говорит, и «я», о котором говорят.
— Ах, ах, ах! — передразнила Робин, уперев руки в боки. — Как мы быстро обучаемся!
— Суть в том, — продолжал Вик, — что если ты не веришь в любовь, зачем же ты тогда так заботишься о своих студентах? Почему тебе жалко Денни Рэма?
Робин вспыхнула.
— Это совсем другое дело.
— Нет, не другое. Ты заботишься о них, потому что они — индивидуальности.
— Я забочусь о них, потому что беспокоюсь о занятиях и о свободе.
— Пустые слова. «Занятия» и «свобода» — просто слова.
— Любое слово — это только слово. Il п’у a pas de hors-texte.
— Что?
— «Вне текста нет ничего».
— Я не согласен, — заявил Вик, глядя ей прямо в глаза. — Ведь это означает, что у нас нет свободы воли.
— Не обязательно, — возразила Робин. — Осознав, что вне текста нет ничего, можно начинать писать самому.
Снова раздался стук в дверь, и снова возникла Памела.
— Моя мама? — спросила Робин.
— Нет, это звонят мистеру Уилкоксу.
— Присаживайся, Вик. Спасибо, что так быстро приехал, — сказал Стюарт Бакстер, сидя за огромным и почти пустым письменным столом, изящно отделанным черным деревом, как и панели на стене. Последний писк моды. Вик давно заметил, что чем выше по служебной лестнице конгломерата поднимается человек, тем больше становится его письменный стол и тем меньше бумаг и прочих предметов на нем лежит. Безразмерный стол из розового дерева, принадлежащий председателю Совета директоров сэру Ричарду Литлгоу, в пентхаусе которого Вик однажды побывал, был вообще девственно пуст, если не считать кожаного пресс-папье и серебряной перьевой ручки. Стюарт Бакстер еще не достиг блистательной простоты, но поднос для входящих документов уже был пуст, а на подносе для исходящих лежал только один листок бумаги. Кабинет Бакстера находился на восемнадцатом этаже двадцатиэтажной башни «Мидланд Амальгамейтедс» в самом центре Раммиджа. Огромное окно за его спиной выходило на юго-восток и открывало вид на скучный, лишенный зелени район города. Серые, мокрые от дождя крыши заводов и складов тянулись до самого горизонта как волны угрюмого маслянистого моря.
— Тут не далеко, — сказал Вик. Он сел на удобный стул, в действительности оказавшийся неудобным, потому что был низким и заставлял посетителя смотреть на Стюарта Бакстера снизу вверх. Впрочем, Вик не любил смотреть на Бакстера ни под каким углом. Это был симпатичный мужчина, всегда уверенный в себе. Идеально выбритый, безукоризненно подстриженный, с ровными белыми зубами. Он носил однотонные рубашки с белоснежными воротничками, на фоне которых его гладкое круглое лицо сияло здоровым румянцем.
— Ты из университета, да? — спросил Бакстер. — Ты теперь проводишь там много времени.
— Участвую в Теневом Резерве, — напомнил Вик. — Во втором этапе. Я присылал тебе служебную записку.
— Да, я передал ее председателю. Ответа пока не получил. Но я думал, что это всего лишь предложение.
— Я сам говорил об этом с Литлгоу. На торжественном банкете. Мне показалось, что сама идея ему понравилась, вот я и занялся этим делом.
— Надо было предупредить, Вик. Я люблю знать, чем заняты мои директора.
— Я делаю это в свободное время.
Бакстер улыбнулся.
— Говорят, она красотка, эта твоя тень.
— Сейчас тень я, — поправил Вик.
— Вы стали неразлучны. Я слышал, ты брал ее с собой во Франкфурт.
Вик поднялся.
— Если ты вызвал меня, чтобы обсуждать заводские сплетни…
— Нет, я вызвал тебя по гораздо более серьезному поводу. Сядь, Вик. Чашечку кофе?
— Нет, спасибо, — сказал Вик, пристраиваясь на краешке стула. — Что за повод? — Он вдруг почувствовал, как по телу пробежал холодок паники.
— Мы продаем «Принглс».
— Не может быть!
— Сделка уже заключена. Объявление будет сделано завтра. Пока это конфиденциальная информация.
— Но мы в прошлом месяце дали прибыль!
— Небольшую. Совсем маленькую.
— Но будет больше! Литейный уже готов. А как же новый станок?
— «Фаундро» считает это хорошим вложением средств. Ты купил его очень выгодно.
— «Фаундро»? — еле выговорил Вик. Его легкие отказывались набирать воздух.
— Да, мы продаем «Принглс» Группе ЭФИ, в которую, как тебе известно, входит и «Фаундро».
— Ты хочешь сказать, что они собираются слить две компании?
— Видимо, замысел таков. Конечно, будет проведена рационализация. Взгляни правде в глаза, Вик: в этой сфере слишком много компаний, которые занимаются одним и тем же.
— «Принглс» уже рационализирована, — напомнил Вик. — Это сделал я. Компания должна была возродиться. Я говорил, что это займет восемнадцать месяцев, а уложился в год. Теперь ты говоришь, что продал ее конкурентам.
— Мы все видим, что ты проделал огромную работу, Вик, — согласился Бакстер. — Но Совет директоров считает, что «Принглс» не вписывается в нашу долгосрочную стратегию.
— Иными словами, — с горечью заметил Вик, — продав сейчас «Принглс», вы сможете в конце года выйти на прибыль.
Стюарт Бакстер молчал, разглядывая свои ногти.
— Я не буду работать с Норманом Коулом, — сказал Вик.
— А тебя никто об этом и не просит, Вик, — ответил Бакстер.
— Значит, спасибо, до свиданья, вот тебе годовой оклад, и не трать все сразу.
— Мы оставим тебе машину, — пообещал Бакстер.
— Что ж, тогда другое дело, — усмехнулся Вик.
— Мне очень жаль, Вик. Правда жаль. Я сказал в ЭФИ: если у вас есть мозги, вы оставите Вика управлять новой компанией. Но я так понял, что это будет Коул.
— Желаю им успеха с этим двурушником.
— Честно говоря, Вик, мне кажется, их насторожили кое-какие истории, которые про тебя рассказывают.
— Какие истории?
— Про то, как ты поснимал на заводе все картинки.
— Профсоюз меня поддержал.
— Знаю, но это выглядит немного… странно. А еще что ты один день в неделю проводишь в университете.
— В свое свободное время.
— Тоже странно. Кто-то меня недавно спросил: а что, Уилкокс переродился в христианина? Это ведь не так, Вик?
— Нет, не так, — ответил Вик, вставая.
Бакстер тоже встал.
— Мне кажется, будет удобнее, если ты перевезешь свои вещи сегодня к вечеру. Вряд ли тебе будет приятно заниматься этим завтра утром, в присутствии Нормана Коула.
Он через стол протянул Вику руку. Вик не стал пожимать ее, повернулся и вышел из кабинета.
Вик медленно ехал в «Принглс», а точнее, машина сама везла его туда, как лошадь с отпущенными поводьями идет по дороге, к которой привыкла. Вик не знал, что для него хуже всего — что все труды последнего года пошли псу под хвост, или то, что прибыль с них получит Норман Коул, или же то, что придется сообщить новость Марджори. Он остановился на последнем. Желтый фургон с рекламой «Ривьерского загара», ехавший по соседней полосе, оживил в памяти мучительный для Вика образ жены, которая тщетно прихорашивается дома, не догадываясь об обрушившемся на них ударе. Для начала придется отказаться от отпуска на Тенерифе. Если за год он не найдет работу — продать дом и перебраться в жилье поскромнее, без ванной en suite.
Вик свернул к Вест-Уоллсбери вслед за желтым фургоном и поплелся у него в хвосте по пустынным улицам, мимо затихших заводов с табличками на воротах «Сдается в аренду»; мимо складов без окон, похожих на гаражи-переростки, мимо «Сауны Сюзанны», вниз по Кони-лейн. Вику показалось, что фургон проедет мимо «Принглс», но, к его удивлению, он свернул в ворота и остановился возле административного корпуса. Из кабины выбрался Брайан Эверторп, благодарственно помахал водителю, и фургон уехал. Эверторп заметил Вика, едва тот вылез из машины, и подошел к нему.
