Дэвид Лодж - Хорошая работа
— Вместо Дженнифер Раш? — поддела Робин.
— Что-то я устал от Дженнифер Раш.
— Отлично!
— У нее слова плохо рифмуются. А вот Теннисон рифмует первоклассно.
— Это точно. А какие отрывки ты выучил?
Глядя ей прямо в глаза, Вик продекламировал:
Так уж вышло — упорхнула полюбившая меня,И один я с моей тенью на обломках корабля.
— Весьма симпатично, — сказала Робин после некоторой паузы.
— Мне показалось, что очень к месту.
— Неважно, — отрезала Робин. — Откуда это?
— Разве ты не знаешь? Называется «Локсли Холл шестьдесят лет спустя».
— По-моему, я такого не читала.
— Ты хочешь сказать, что я читал что-то, чего не читала ты? Поразительно. — Он обрадовался как ребенок.
— Что ж, — сказала Робин, — раз ты пристрастился к поэзии, Теневой Резерв не прошел для тебя даром.
— А для тебя?
— Я научилась быть благодарной судьбе за то, что не работаю на заводе, — ответила Робин. — Чем скорее появятся те заводы без электричества, о которых ты говорил, тем лучше. Люди не должны зарабатывать на жизнь, делая все время одно и то же.
— А как они тогда будут зарабатывать?
— Они вообще не должны этого делать. Пусть лучше учатся. А работать и производить ценности будут роботы.
— Значит, ты признаешь, что кто-то все же должен этим заниматься?
— Я понимаю, что университеты не растут на деревьях, если ты об этом.
— Что ж, это уже кое-что.
В этот момент раздался стук в дверь, и вошла Памела, секретарь кафедры.
— Вам звонят, Робин.
— Привет, — услышала она в трубке голос профессора Цаппа. — Как поживаете?
— Хорошо, спасибо, — ответила Робин. А вы? Где вы?
— У меня все отлично, я дома, в Эйфории. Сейчас теплая звездная ночь, я выбрался из-за письменного стола, взял свой радиотелефон и любуюсь на залив, делая несколько звонков. Слушайте, я прочитал вашу книгу. По-моему, это потрясающе.
Робин почувствовала, что ее настроение поднимается, как воздушный шарик.
— Правда? — переспросила она. — Вы будете рекомендовать ее университетскому издательству?
— Уже. Вы получите от них письмо. Запрашивайте вдвое больше того, что они предложат.
— Ой, я боюсь, у меня не хватит храбрости, — смутилась Робин. — А сколько это?
— Понятия не имею, но сколько бы ни было, настаивайте на том, чтобы удвоить их цифру.
— Они откажутся, и все пойдет прахом.
— Не откажутся, — заверил ее Моррис Цапп. — Только еще сильнее захотят с вами сотрудничать. Но звоню я не поэтому. Я звоню насчет работы.
— Работы? — Робин заткнула свободное ухо, чтобы не слышать стука пишущей машинки Памелы.
— Да, мы тут собираемся с осени ввести курс по женской прозе. Вам это интересно?
— Конечно, — обрадовалась Робин.
— Великолепно. В таком случае, мне нужно ваше резюме, и чем скорее, тем лучше. Вы можете переслать мне его по факсу?
— По факту?
— По фак-су. Факс… Ладно, оставим это. Пришлите по почте, срочно и с уведомлением. Вам придется приехать сюда на несколько дней, познакомиться с сотрудниками факультета, привезти документы и все такое прочее. Годится? Разумеется, дорога за наш счет.
— Отлично, — согласилась Робин. — А когда?
— На следующей неделе.
— На следующей неделе?
— Ну да, которая после нынешней. Буду с вами откровенен, Робин, есть еще один кандидат, которого пропихивает мой прохиндей-коллега. Поэтому я хочу ввести вас в игру как можно скорее. Я уверен, они обалдеют от вашего британского произношения. У нас в штате нет ни одного англичанина. Это большой плюс для вас, здесь полным-полно англофилов. Видимо, потому, что мы очень далеко от Англии.
— А кто второй кандидат?
— Пусть вас это не беспокоит. Она не очень хороший преподаватель. Просто писательница. Предоставьте это мне. Делайте что говорю, и это место будет вашим.
— Ох… Не знаю, как мне вас благодарить, — пробормотала Робин.
— Мы обсудим это позже, — ответил Цапп, но произнес он это без всякого намека, просто по привычке. — Вас не интересует зарплата?
— Интересует, — призналась Робин. — Сколько?
— Точно пока не знаю. Вы ведь очень молоды. Но никак не меньше сорока тысяч долларов.
Робин замолчала, производя в уме арифметические действия.
— Я понимаю, что это не слишком много… — сказал Цапп.
— По-моему, вполне нормально, — ответила Робин, уже подсчитавшая, что это вдвое больше того, что она получает в Раммидже.
— Но зарплата быстро вырастет. Люди вроде вас сегодня очень ценятся.
— Что значит «вроде меня»?
— Феминистки, занимающиеся литературной критикой. Здесь у нас теория в почете. В вашей жизни будет множество конференций, будете ходить на лекции. Штат Эйфория задумал создать новый Институт Передовых Исследований. Если это выгорит, к нам прибудут все акулы из Йеля и Института Джона Хопкинса, чтобы читать здесь лекции — каждый по семестру.
— Звучит заманчиво, — признала Робин.
— Да, вам это должно понравиться, — сказал Моррис Цапп. Не забудьте про резюме, и Пусть ваше начальство свяжется с нашим председателем, Мортоном Зигфилдом. Скоро увидимся. Чао!
Робин положила телефонную трубку и громко рассмеялась.
Памела подняла глаза от клавиатуры.
— Ваша мама здорова? — спросила она.
— Мама?
— Она уже звонила, когда вы были на заседании подкомиссии.
— Нет, это была не мама, — сказала Робин. — Интересно, что у нее стряслось.
— Она сказала, чтобы вы не беспокоились, она перезвонит вечером.
— А почему вы подумали, что сейчас звонила она? — спросила Робин, неприятно удивленная интересом секретарши к ее личной жизни. Памела выглядела обиженной, и Робин тут же стало стыдно. Чтобы смягчить ситуацию, она решила поделиться с ней новостью.
— Наконец-то хоть кто-то предложил мне работу. В Америке!
— Ухты! Как здорово.
— Но держите это в секрете, Памела. Профессор Лоу сейчас свободен?
— Дезире Цапп! — воскликнул Филипп Лоу, когда Робин пересказала ему разговор с Моррисом Цаппом. — Второй кандидат — это наверняка Дезире.
— Почему вы так думаете? — удивилась Робин.
— Готов поспорить на что угодно. В рождественской открытке она писала, что подыскивает себе работу в академических кругах, предпочтительно — на Западном побережье. Дезире на факультете у Морриса! — Он даже присвистнул от удовольствия. — Моррис сделает что угодно, лишь бы этого не допустить.
— Даже возьмет меня?
— Вам это должно льстить, — сказал Филипп Лоу. — Моррис не предлагал бы вашу кандидатуру, не будь он уверен в том, что вы победите. Видимо, ваша книга действительно произвела на него впечатление. Вот почему он так быстро ее прочитал. Наверно, ездил по Европе, разыскивая молодое дарование. Вероятно, никого не нашел… — Филипп Лоу задумчиво уставился в окно, словно пытался постичь ход мыслей Морриса Цаппа, и осторожно потер синяк на лбу — последствие удара о мусорную корзину.
— Разве я могу конкурировать с Дезире Цапп? Она же мировая знаменитость.
— Как верно заметил Моррис, она не очень хороший преподаватель, — ответил Филипп Лоу. — Пожалуй, это будет его маленькой местью. Академические нравы. Тщательность теоретика.
— Но в Америке должно быть очень много хороших специалистов по женской прозе.
— Скорее всего, они не расположены брать Дезире. Она для них героическая феминистка. Или они ее испугались. Эта женщина умеет сражаться до последнего. Вам лучше понимать, во что вы ввязываетесь, Робин. Американские академические круги неоднократно обагрены кровью. Предположим, вы получили это место. Борьба только начинается. Вам придется много публиковаться, чтобы оправдать оказанное вам доверие. Когда придет время писать отчет, половина ваших коллег попытается нанести вам удар в спину. О другой половине не хочу даже говорить. Вы и вправду об этом мечтаете?
— У меня нет выбора, — сказала Робин. — В этой стране у меня нет будущего.
— Пожалуй, сейчас нет, — вздохнул Лоу. — Но ужас в том, что однажды уехав, вы уже не вернетесь.
— Откуда вы знаете?
— Никто не возвращается. Даже если кто-то и захочет вернуться, мы не в состоянии оплатить дорогу, чтобы он прилетел на интервью. Но винить вас в том, что вы воспользуетесь этим шансом, я не буду.
— Значит, вы напишете мне рекомендацию?
— Я напишу блестящую рекомендацию, — заверил Филипп Лоу. — И все в ней будет правдой, от первого до последнего слова.
Робин вернулась в свой кабинет легкой поступью. Мысли ее путались. После разговора с Филиппом Лоу блеск предложения Морриса Цаппа несколько поугас, но все равно было приятно, что появился человек, который хочет взять ее на работу. Робин напрочь забыла о Вике и даже удивилась, когда увидела его сидящим на стуле у окна и читающим «Культуру и анархию» при тусклом свете дождливого дня. Когда она поделилась с ним новостью, он совсем не обрадовался.
