Всеволод Филипьев - Ангелы приходят всегда
Станислав Федорович пригласил поужинать вместе. Синильга согласилась, надеясь отвлечься от своих переживаний в обществе добросердечного старика. На самом пороге Станислава Федоровича окликнул другой его знакомый еще со времен польской эмиграции. Старик задержался на минуту, сказав девушке, что сейчас нагонит ее на улице.
Когда он вышел из здания Синода, то Синильги не увидел… Вдруг он заметил, как о заднее стекло припаркованной неподалеку машины беспомощно бьется девичья рука. Почувствовав неладное, Станислав Федорович, преодолевая старческую немощь, рванулся к машине. Подбежав, он увидел внутри салона испуганную и возмущенную Синильгу. С двух сторон от нее сидели какие-то люди. В тот же миг машина взревела и, с места набрав скорость, скрылась за поворотом.
Из-за волнения и слабого зрения Станислав Федорович не разглядел номер и марку машины. Он мог с уверенностью сказать только, что это был просторный автомобиль темно-синего цвета.
Буря мыслей взметнулась в голове старика. В его размеренной американской жизни подобных ситуаций не случалось. Пахнуло страхами прошлого, всплыли в памяти образы «черных воронков», забирающих людей врасплох и навсегда. «Но это невозможно! – убеждал себя Станислав Федорович. – Быть может, это ее знакомые. Она просто не успела предупредить. Дело молодое… Вздор! Вот это как раз точно невозможно. Синильга такая предупредительная, внимательная… И эта рука, бьющаяся, как птица в клетке. Нет, здесь кроется что-то дурное. Нужно спасать Синильгу. Немедленно заявить в полицию! А если… Если это как-то связано с Лазарем. Он – личность загадочная, как я понял по намекам Синильги. Прежде всего, стоит поговорить с ним». – Придя к такому решению, Станислав Федорович вернулся в Синод, уточнил у дежурного телефонный номер Магопака и уединился со своим мобильным в один из закутков здания.
Лазарь воспринял весть горячо: нервничал, чуть ли не кричал в трубку, пытаясь выяснить детали исчезновения Синильги. Когда картина стала ясна, он сказал:
– У Синильги не было врагов. Ее забрали из-за меня. Но я найду ее, чего бы мне это не стоило. Поможете, Станислав Федорович? Вы могли бы приехать за мной прямо сейчас?
– А полиция? – растерянно спросил Станислав Федорович.
– Боюсь, в полицию заявлять нельзя. В лучшем случае они не смогут помочь, в худшем – помешают… Или еще хуже.
– Да уж куда хуже? – грустно вздохнул Станислав Федорович. – Понимаю. Послужу, чем смогу, не сомневайтесь. Синильга мне как родная. Сейчас выезжаю, но учтите, годы мои преклонные, я не гожусь для быстрой езды. Вам придется обождать.
– Огромное спасибо, дорогой Станислав Федорович. Жду!
Пока Станислав Федорович находился в пути, Лазарь продумывал возможные варианты происшедшего. Он не сомневался, что Синильгу похитили из-за него по одной из следующих причин: чтобы получить информацию о нем; чтобы шантажировать и влиять на него, спекулируя заложницей; либо чтобы отомстить. Соответственно похищение могли осуществить три силы: или зашевелившиеся криминальные преемники Гретхен и Батона, или российские спецслужбы, или их американские коллеги с подачи русских. С другой стороны, все это выглядело странно. Ведь если на след Лазаря вышли, то Магопак для криминалитета и тем более для спецслужб – место вполне прозрачное. Лазарь – живая мишень. Арестовать, похитить или убить его не представляло труда. «Почерк какой-то у всех одинаковый в последнее время, – зло сетовал инок. – Неониллу украли. Ангелина пропала без вести, скорее всего, тоже похищена. Теперь увезли Илю! Не могли чего-нибудь пооригинальней придумать! Ладно, подождите. Только бы скорее Станислав Федорович приехал, я вам устрою Афганистан!»
Остальное время до приезда Станислава Федоровича Лазарь провел в церкви с отцом Ильей. Священник, как только узнал от инока печальные новости, сразу встал на молитву, начав молебен с акафистом иконе Божией Матери «Знамение», присовокупляя молитвы к святым ангелам и всем святым. Наконец Станислав Федорович приехал на своем стареньком «Форде» и забрал Лазаря из Магопака.
В Нью-Йорке Лазарь прежде всего попросил отвести его в Манхэтген к Синоду. Там инок тщательно осмотрел место происшествия, но никаких следов похищения не нашел. Затем отправились на квартиру Синильги, ключи от которой Лазарь еще не успел возвратить. Там он проверил автоответчик, досконально обследовал письменный стол, телефонную книгу, книжные полки, шкафы и даже мусорные корзины, но опять-таки не нашел ничего, говорящего о причинах исчезновения Синильги.
Потом, на всякий случай, они заехали на квартиру Лазаря. Проверка сообщений на телефоне и там ничего не дала.
– Остается только ждать, – подытожил Лазарь. – Но, поверьте моему чутью, ждать придется недолго. Если это дело не связано с чем-то непредсказуемым, типа действий маньяков, то похитившие Илю в ближайшее время дадут знать, чего они хотят. Мне лучше всего вернуться в Магопак и ждать там.
– Но ведь сейчас очень поздно. Милости прошу отдохнуть до утра у меня. Завтра утром отвезу вас в Магопак, а пока можно предупредить отца Илью, чтобы при первой необходимости звонил нам.
– Согласен. Это разумно, тем более что после того, как поступит информация, действовать, вероятно, нужно будет в Нью-Йорке. Но только я останусь ночевать здесь, у себя, потому что, не застав меня в Магопаке, похитители могут позвонить сюда. А если наши передвижения как-либо отслеживаются, то они уже знают, где я. Ни к чему подставлять вашу квартиру. Отцу Илье скажем, что, если будут новости, пусть обязательно сообщит и мне, и вам. Если информация придет ко мне напрямую, то о своих передвижениях я буду вам сообщать. Если вдруг я пропаду и не выйду на связь, обращайтесь в полицию. Тогда это будет уже не опасно. И обязательно все расскажите родителям Или.
– Но я не знаком с ее родителями.
– Это неважно. Я тоже не знаком, но сообщить нужно. Я запишу вам телефон одного человека, его зовут – Воля, прозвище – Музыкант, позвоните ему, если я пропаду, а Синильга так и не появится. Он знает родителей Или. Музыкант – хороший человек и друг Или, но пока его беспокоить не стоит, он в отъезде и все равно ничем не поможет. Кроме того, я очень надеюсь, что для Или скоро все благополучно разрешится и ей ничто не будет угрожать. По крайней мере, я сделаю для этого все возможное и даже больше. Спасибо вам огромное, Станислав Федорович! Поезжайте домой. Будем на связи. Кстати, вы – свидетель похищения Синильги, поэтому тоже, пожалуйста, будьте осторожны и внимательны. Если заметите что-то странное, например, что за вами кто-то следит и тому подобное, немедленно информируйте меня.
Станислав Федорович уехал, Лазарь остался один. Ему было понятно, что план, который он так бойко изложил старику, вовсе не так уж безупречен: шансов на обнаружение и тем более спасение Синильги – очень и очень мало.
Иноку было трудно дышать, словно он вдыхал разряженный воздух высоко в горах. Сердце замирало и прислушивалось, пытаясь услышать дыхание Синильги, найти ответ, отгадать тайну того, что с ней случилось, почувствовать, жива ли она…
Лазарь позвонил отцу Илье в Магопак, объяснил дальнейший план действий и попросил молитв.
– Сам я молиться не могу, отче, – сетовал он. – Все мысли только о ней. И злость на скрывающих свои лица мерзавцев! Ведь я же прекрасно понимаю, что нам могут и не позвонить. Возможны десятки других схем случившегося. Разве можно все это учесть? Что делать?! Если она не найдется, просто хоть вешайся.
– Ну-ка, брось такое! Ты что? – воодушевленно возразил священник. – Ты пойми, что если умирать собрался, то должон, как солдат – не от петли, а хотя бы от пули. Молиться не могёшь? Так не молись! Просто эта… Просто в небо. Просто выйди на улицу или окно открой и посмотри в небо. Тамо сразу тебя заметят. Но только изо всех сил посмотри. Только Богу в глаза посмотришь, а Он уж все даст. Потому что это мы даем, как будто крадем, а Бог дает, как птица поет! Понял?
– Понял, отец Илья! Спасибо, – ожил от таких наставлений инок.
После разговора Лазарь нашел в себе силы встать на молитву. Он зажег лампаду, бережно достал из конверта фотографию Синильги и изображение ангела, подаренные ему при прощании. Поставил их рядом с иконочками в свой незатейливый иконостас и стал горячо молиться «о спасении рабы Божией Иулии». Потом принялся за чтение «Канона Ангелу Хранителю». Из-за нервного напряжения он так сильно сжимал «Молитвослов» (хотя сам этого не замечал), что на твердой обложке навсегда остались вмятины от его пальцев:
– «Ангела тя суща блага, души моей наставника и хранителя, преблаженне, воспеваю во веки… Буди ми покров и забрало, в день испытания всех человек, в онь же огнем искушаются дела благая же и злая… Яко имея дерзновение к Царю Небесному, Того моли и с прочими бесплотными, помиловати мя окаяннаго».
Глава сорок девятая
