Всеволод Филипьев - Ангелы приходят всегда
Внизу был домофон, но им повезло войти с кем-то из подошедших жильцов. Нужная квартира оказалась на шестом этаже. Дверь, на удивление, была приоткрыта. Мужчина в футболке и тренировочных штанах направлялся с опорожненным ведром к двери от мусоропровода.
– Вы ко мне? – спросил он у брата и сестры. – Из домоуправления, что ли? Я платить за потоп не буду! Я тут ни при чем, вы сами виноваты, что трубы в доме плохие.
– Мы не из домоуправления, – ответил Сергей Сергеевич. – Мы к Ангелине. Она здесь живет?
– К Ангелине? – глаза мужчины забегали. – Заходите.
Закрыв за гостями дверь, он спросил:
– Вы семейная пара?
– Мы – брат и сестра, – ответила Елена Сергеевна, не поняв причины вопроса.
– А что нужно? Интим-услуги или траву? Потому что если траву, то это не к Ангелине, а ко мне, – он изобразил улыбку на манер продавщицы в дорогом магазине.
– Так. Все понятно, – перехватил инициативу Сергей Сергеевич, видя, что сестра, после такого разъяснения, готова сорваться. – Можно нам поговорить с Ангелиной? Мы ее знакомые…
– А мне-то что? Говорите, – безразлично пожал плечами мужчина. – Она в комнате. Только обувь снимите. Вот тапки на выбор, – и он двинулся с помойным ведром на кухню.
Сергей Сергеевич и Елена Сергеевна постучали. Никто не ответил. Они приоткрыли дверь. Вошли. На экране телевизора мелькали кадры западного фильма с DVD-приставки. На разложенном диване спала Ангелина, одетая в короткий халатик. За несколько месяцев отсутствия девушка внешне изменилась. Она спала накрашенная, с модной короткой стрижкой. Вид ее был каким-то «использованным».
– Девочка моя, – кинулась к Ангелине Елена Сергеевна.
Та проснулась, села, сообразила, в чем дело, и резко отпрянула на край дивана, к стене.
– Что с тобой? Как ты сюда попала? Тебя не выпускают? Поедешь домой? – наперебой спрашивали Сергей Сергеевич и Елена Сергеевна.
– А-а-а, нашли, – хрипло сказала Ангелина, потянувшись к подоконнику за сигаретой.
– Ты куришь? – расстроилась Елена Сергеевна. – Милая, поедем домой. Неонилла будет счастлива, что ты нашлась. Представляешь, она еще ничего не знает. Будет сюрприз!
– А я думаю, что за сон… – заплетающимся языком перебила ее Ангелина. – Проснулась сегодня ночью от крика. От своего крика. Снился кошмар. Точнее, мне снился монастырь, в котором я ходила, как потерянная, в страхе. Мне снился какой-то юродивый. Он протягивал ко мне руки, плакал, кричал, чего-то требовал. И когда я ощутила, что он хватает меня за руку, – я проснулась от собственного крика. Куда домой? Мой дом здесь. С вами я не поеду. Неонилла?! А вы знаете, что это я ее сдала? Я! Ха-ха-ха-ха, – залилась она нездоровым смехом. – Я, я, я, я! Меня у дома остановили и говорят: «Заберем или тебя, или Неониллу. Решай! Отвезем туда, где сладко не покажется… Выбирай. Если выбираешь свободу, то заберем не тебя, а Неониллу, но тогда ты должна нам помочь. Когда монахиня пропадет, пойдешь к Серафиму и скажешь, что ее взяли в заложницы за Жана. Пусть священник найдет Жана и все ему передаст». А вы как думали? А-ха-ха-ха! Я так и сделала! Ну, что зырите? Хотите теперь меня домой взять или передумали? ……………!!! – она обрушила на остолбеневших брата и сестру поток отборного мата. – Скажите Неонилле, чтобы не вздумала ко мне приходить! Видеть ее не могу. Меня ее вид разрывает на части. И ваш вид тоже. Я потому от вас и сбежала. Ясно теперь, почему люди без вести пропадают? Вы думаете, я под кайфом все это плету? Не-а. Запомните, каждый пропавший без вести оказывается в том месте, в котором хочет. Как там говорится? «По сердцу его»… Понятно, какая я умная? – она самодовольно улыбнулась. – Пожалуйста, оставьте меня все в покое. Мне здесь хорошо: зажигаю, пользуюсь спросом, рестораны, сауны, дачи, деньги, подарки, весело и жирно. А если загружусь, то пыхну – и опять кайф. Ха-ха-ха, – на этот раз смех перешел в кашель, и девушка долго не могла оправиться. – Это от травки, не обращайте внимания. Я в полной форме и вся в шоколаде. И я свободна. Ура! Freedom!
– Лена, пойдем отсюда, – Сергей Сергеевич потянул сестру за рукав.
– Как же пойдем? Как же? Ангелиночка… Неправду она говорит, Сережа. Нет. Это наркотики, – причитала Елена Сергеевна.
– Неправду!? Я правду говорю! – девушка перешла на визг и закричала на попятившуюся Елену Сергеевну: – Ну-ка, убирайся отсюда, …! Чтобы ноги твоей не было! ………, убирайся! А то я сейчас милицию вызову! А-а-а-а-а… – завизжала она, стуча кулаками по подоконнику.
Глава сорок седьмая
ЖИВОЙ ЖУРНАЛ/LIVE JOURNAL: INOK (7)
Возвращаемся…
(Философское)
Мы спешим, устаем, падаем, встаем, рождаемся, умираем, не спешим, ничего не знаем, вдруг догадываемся о многом.
Идет снег, слепит солнце, наступает ночь, приходит рассвет, сечет дождь.
Мы засыпаем, просыпаемся, прислушиваемся и вновь возвращаемся к этому разговору, все вместе и каждый в отдельности…
«Девочка пела в церковном хоре»
Почему с годами все сильнее тревожит душу блоковское «Девочка пела в церковном хоре»? Впрочем, неважно кто пел, девочка или мальчик, а важно то, что пели они в церковном хоре… Что будет с этими детьми через десять, пятнадцать, двадцать лет? Сохранят ли веру? Станут ли по-прежнему звучать их голоса в гармонии церковного славословия? Или дети устанут, остынут, разуверятся? Уйдут на страну далече и продадутся тем, кто хорошо платит? А если уйдут, их ли вина? А чья? Наша, твоя, моя? Чья?..
Но сегодня вновь дети пели в церковном хоре, и сердце откликалось на каждый звук, радовалось и грустило, молилось и плакало, надеялось, верило и любило. А через цветные витражи узких церковных окон в храм проникали прозрачные, свежие, душистые лучи. Они ласкали лица детей, волосы, плечи, руки, словно здоровались.
А мы – не те же ли дети? Каждый из нас?
Как трудно петь в церковном хоре. Порой невыносимо. Петь изо дня в день, до конца. Но чтобы петь, нужно петь, и нужно быть готовым заплатить за песнь жизнью.
Ради чего петь или ради кого? Ради Бога! А Бог есть Любовь, а где Любовь, там бесполезно зло.
И рушатся мрачные стены, и отпадают засовы, и сквозь асфальт прорастают цветы… оттого, что «девочка пела в церковном хоре». И, верится, девочка будет петь до конца.
Путь к утру
(Читая Пастернака)
Художник слова чувствителен к эстетике Православия. Краткая зарисовка художника может поведать иным сердцам больше, чем тысяча катехизисов…
«В час седьмый по церковному, а по общему часоисчислению в час ночи, от самого грузного, чуть шевельнувшегося колокола у Воздвиженья отделилась и поплыла, смешиваясь с темною влагою дождя, волна тихого, темного и сладкого гудения. Она оттолкнулась от колокола, как отрывается от берега и тонет, и растворяется в реке отмытая половодьем земляная глыба.
Это была ночь на Великий четверг, день Двенадцати Евангелий. В глубине за сетчатою пеленою дождя двинулись и поплыли еле различимые огоньки, и озаренные ими… лица. Говеющие пошли к утрене» (Б. Пастернак, «Доктор Живаго»).
…И без всяких дополнительных убеждений, вдруг захочется встать и пойти с этими людьми навстречу тому самому, заветному и единственному Утру.
Мы вернёмся…
(Читая Пастернака)
Вчера читал главу у Пастернака о смерти доктора Живаго. И мой знакомый доктор написал в интернете (привожу ниже) о кончине его друга, тоже доктора. Особенно тронуло это:
«Присел у могилы, машинально зачерпнул снега… вдруг вспомнил детское: вихрем взлетая по лестнице, сметая обувь в коридоре, бегом к крану на кухне.
– Мам, я попить и обратно!
– Хорошо, только не задерживайся, в девять будь дома.
– Ага! – и кубарем обратно по лестнице.
Конечно же, я загулялся и опоздал, конечно, схлопотал за это. Но вернулся, естественно.
Я вернусь, мама. Погуляю и вернусь.
Мы все обязательно вернемся».
Как это мудро.
Кому в Хеллоуин хорошо?
Отец Вадим из Бруклина рассказал о страшной новости:
«Просим помолиться об упокоении Алексея и Сергея, двух молодых людей, убитых в прошедшую хеллоуинскую ночь в городе Вудбридж.
Убитый Сергей – это девятнадцатилетний племянник наших бывших прихожан Парадизовых. Таня Парадизова, тетя убитого, рассказала, что два друга, благочестивой жизни, провели спокойно этот день и приехали домой. Перед подъездом продолжили разговор в машине. К ним подъехала неизвестная машина. Их расстреляли в упор. Один из них скончался тут же, другой – по дороге в госпиталь. Вот уж, воистину, пасха бесовская!
Верю, что Господь не оставит души убиенных Своею милостию. Отпевание сегодня в 10 утра по нью-йоркскому времени. Помолитесь, дорогие!»
Бесы разгулялись в эти дни…
Вот другой случай. Мне сегодня рассказала сама потерпевшая. Она (Елизавета) возвращалась домой. К ней стал приближаться грабитель с пистолетом. Она испугалась, но стала громко повторять молитву: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!» Грабитель опешил. Он стал требовать сумку, но не очень решительно, хотя и тыкал пистолетом в горло. Вдруг подскочил его подельник и выхватил одну сумку, вторую схватил грабитель с пистолетом, и они уехали на машине. Слава Богу, Елизавету не тронули, но все-таки стресс это у нее вызвало.
