Оксана Робски - Про ЛЮБОff/on
– Да он и вечером может заехать, – предположила Рита. – Что, так и будем сидеть?
Я пожарила яичницу. Разложила ее по тарелкам. Рита достала из холодильника малосольные помидоры.
Когда в дверь позвонили, мне захотелось выкинуть яичницу в помойку вместе с тарелкой.
– Может, тебе лучше в постель лечь? – засуетилась Рита.
– Что же я перед водителем в постели буду лежать? – обиделась я.
Приехал Влад. Без цветов, но с большим пакетом из «Fauchon». Привез всяких банок, упаковок и горячий хлеб. И еще один пакет с лекарствами.
Мы стояли на кухне. С тарелок глазела яичница. Влад озирался с доброжелательным любопытством. Я краснела. И за яичницу, и за то, что у нас не было третьего стула.
– Я помешал вам завтракать? – спросил Влад, и я видела, как Рита сразу оценила его необыкновенный голос.
Мы с ней затараторили одновременно, доказывая, что мы ненавидим и завтракать, и яичницу.
Влад прошел по нашей квартире, не смущаясь и не спрашивая разрешения. Мы с Ритой семенили за ним.
Он улыбался. Мы заглядывали ему в глаза. Не понимаю, почему я чувствовала себя неловко в тот момент. И Рита тоже.
– Ну что, девушки? Не буду вам мешать. – Влад протянул руку и взял меня за подбородок. – Выздоравливай. Ты нам нужна.
Уже около двери он повернулся к Рите:
– Проследи за подругой. Чтобы все эти лекарства, которые я привез, она съела.
– Хорошо. – Рита кивнула.
– Хорошо. – Я зачем-то кивнула тоже. Влад подмигнул нам и захлопнул за собой дверь.
– Офигительный, – произнесла моя подруга, глядя на меня с завистью. Как будто я похудела на пять килограммов.
– Да… – мечтательно согласилась я.
Мы обошли квартиру, глядя на нее глазами Влада.
– Вообще-то порядок, – успокоила меня Рита.
– Ага. Только ему сесть было некуда, – произнесла я так, как будто в этом была виновата она.
Мы ели пармскую ветчину с карбонатом прямо из упаковок.
Я достала из пакета банку черной икры.
– Жалко, блинов нет, – сказала Рита, открывая крабовые консервы.
– Блины с икрой – это кич, – назидательно произнесла я.
– Ну да. Я, кстати, со сметаной больше люблю.
Мы рассмеялись.
А цветы Влад все-таки не привез.
Мы выпустили из ванной Терминатора, которая все это время надрывалась от лая. Она обегала все комнаты, повторяя маршрут Влада, и угрожающе порычала на входную дверь. Потом – на нас.
– Мы поняли, – улыбнулась Рита. – Больше так не будем.
– Просто она удивляется, зачем ей зубы чистили, если все равно к гостям не пустили. – Я бросила собаке несколько кусочков салями. И сыра тоже.
Я действительно решила пить лекарства, которые принес Влад.
«Ты нужна нам», – сказал он. Кому «нам»? Партии, что ли?
– Я хочу встретиться с Костей. Поболеешь одна? – Рита смотрела на меня умоляюще.
Мне самой хотелось поболеть в одиночестве.
Я укрылась одеялом и вспоминала Влада. Снова и снова открывала ему дверь, убеждала, что он нам не мешает, смотрела ему в глаза, ощущала его руку на своем подбородке.
Надо же, лекарства привез. И еду.
Интересно, как он заботится о своей жене, когда она болеет? Носит ей чай? Гладит по голове? Шепчет в ухо всякие ласковые слова? А она, наверное, специально подольше не выздоравливает.
Я представила Ладу.
Мне не хотелось думать о ней плохо. Наверняка она любит своего мужа. Пусть у них все будет хорошо.
Я смотрела какое-то ток-шоу, когда в дверь снова позвонили.
Приехал водитель Влада. С ним были еще два охранника. Они внесли в квартиру огромную коробку. Холодильник.
Оказывается, Влад заметил, что мы пользуемся автомобильным холодильником, который когда-то подарил Рите ее очередной жених.
Мое растерянное лицо отражалось в никелированной дверце.
– Рит… – выдохнула я в трубку почти шепотом, когда все ушли. – Ты не поверишь. Влад прислал нам холодильник.
Я даже убрала трубку от уха, чтобы не лопнула барабанная перепонка. Так завизжала Рита. Мне пришлось подробно описать ей размер, количество полочек на дверце и полочек вообще. Удобны ли ящики в морозилке и сколько всего ящиков.
Не вешая трубку, я аккуратно разложила по полкам то, что осталось от утреннего изобилия, переложила из нашего холодильника яйца и рассказала Рите, как это все смотрится.
Я еще раз сто открыла и закрыла дверцу.
Позвонила Владу.
– Спасибо, – произнесла я от всей души. – Мне, правда, не очень удобно… Скажи, сколько мы тебе должны?
В этот момент я молила Бога, чтобы Влад спокойно назвал мне какую-то цифру. Правда, я не знаю, о чем бы мне пришлось молить Бога в следующий момент.
– Ничего не должны. Мне это вообще ничего не стоило. Но ты довольна?
– Очень, – выдохнула я.
– Ну и отлично. Лекарства пьешь?
– Пью.
– Пей, а то холодильник обратно заберу.
– Ладно. Спасибо.
Я сидела на полу и улыбалась. Как в космосе. При очередном рассвете.
Это был День дипломатического работника.
Рита звонила какому-то своему знакомому, чья мама работала в МИДе. И просила поздравить маму с праздником.
Знакомый еще спал. Рита была настойчива.
Мама с детства учила меня уважать чужое горе. Рита учила меня уважать чужие праздники.
Я позвонила Владу и дала ему задание. Научиться легко произносить слово «жлобственничественность». Он записал его по слогам. Спросил, как работает холодильник. Потом – как я себя чувствую. Сказал, что у меня по телефону очень сексуальный голос.
– Спасибо, – пролепетала я.
Рита пошла гулять с Терминатором, а я бродила по квартире в состоянии счастливого овоща. Я ни о чем не думала. Я улыбалась. И мне казалось, что я появилась на свет только сегодня. И что весь окружающий мир создан только для того, чтобы я появилась. Как же мало надо для того, чтобы появиться на свет! Всего лишь иметь подтверждение того, что у тебя очень сексуальный голос!
Влад справился с заданием только к следующему утру.
У меня спала температура.
Рита не ночевала дома.
Мне снились звезды. Одной из звезд была я. Целую ночь я переживала, что свечу недостаточно ярко.
– Перекладываемые. Перевертываемые, – отчетливо продиктовала я Владу, говоря более низко, чем обычно.
Я очень старалась, чтобы мой голос звучал так же, как вчера. Сексуально.
Я выздоровела в День Аэрофлота. В этот же день выздоровела Любовь Макаровна.
– Дашенька, как там Владимир Викторович? – спросила она меня в трубку очень бодро.
– Владимир? – Наверное, так люди себя чувствуют перед расстрелом. Когда следующая минута – последняя. – Викторович?
– Да. Вы отработайте сегодня, а завтра уже я им займусь. Как там, не безнадежно?
– Нет, все очень хорошо.
Секретарша встретила меня улыбкой под названием «Не думайте, что я не умею улыбаться».
– Живы? – спросила я, заходя в кабинет Влада и останавливаясь у аквариума.
– Живы, – кивнул Влад. – Хотя как они могли прожить столько времени без тебя – непонятно.
– А я сегодня последний день, – выпалила я, хотя собиралась сообщить эту новость в конце дня и при подходящем случае.
– Почему? – удивился Влад, сидя за своим огромным письменным столом. Так удивляются умные люди, сталкиваясь с глупостью. Немного высокомерно, но, в общем-то, от души. Так, наверное, удивлялся Галилей, когда ему не верили, что земля круглая.
– Любовь Макаровна выздоровела. Она сама будет заниматься с тобой.
– А… – Влад улыбнулся и хитро посмотрел на меня. – Ты расстроена? Скажи! Расстроена, да?
Он смеялся надо мной.
Я гордо задрала подбородок. Пожала плечами.
– А ты нет? – ответила я и удивилась собственной несдержанности.
– Конечно! – Он улыбнулся так широко, что было странно, как вообще такая улыбка смогла уместиться на лице.
Я улыбнулась в ответ. Приятно.
– Ты будешь по мне скучать? – Его глаза искрились весельем, и я, помимо воли, ему подыгрывала.
– Конечно! – Я в точности повторила его интонацию.
– Будешь мне названивать, приглашать в гости?
Я достала из сумки учебник.
– Вот. Любовь Макаровна просила прочитать восьмую главу.
– Восьмую главу? Конечно, раз Любовь… Как?
– Макаровна.
– Раз Макаровна просила – прочитаю.
Он никогда не разговаривал со мной в таком тоне. Я обижалась и радовалась одновременно.
– Сегодня День Аэрофлота, – ни с того ни с сего сообщила я.
– Да ты что, Даш, серьезно? – Влад расхохотался.
Я кивнула.
– Даш, неужели мы с тобой расстанемся в такой день? А? Нет, прошу тебя!
– Давай работать.
На мне был красный свитер, и я постоянно натягивала рукава на кулаки.
– Повторяй за мной: ПРА-ПРЯ, ПРО-ПРЕ.
– ПРА-ПРЯ, ПРО-ПРЕ. Даш, а можно, я тоже так буду делать? – Влад попытался спрятать ладони в рукава пиджака.
Я состроила обиженное лицо.
– Ну, правда, Даш, мне нравится! Ну, ладно, ладно, все. ПРО-ПРЕ, ПРА-ПРЯ.
Водитель вез меня домой. Мне хотелось спросить, как его зовут. Ужас, мы знакомы уже две недели, а я не знаю, как его зовут.
