Екатерина Вильмонт - Цыц!
— А если я задам неприличный вопрос?
— Попробуйте!
— Сколько вам лет?
— Двадцать восемь, почти уж двадцать девять. А вам?
— Мне тридцать девять. Но вам я бы больше двадцати пяти не дал. Лиля, вы любите собак?
— Люблю.
— А кошек?
— И кошек. А почему вы спрашиваете? У вас есть кошки-собаки?
— Есть. Кот Респект и собака Уважуха.
— Как? — расхохоталась Лиля. — Респект и Уважуха?
— Да, это Вероника их так назвала.
— Весьма современно. Но погодите, я попробую угадать, какие они, ваши Респект и Уважуха.
— Интересно! — засмеялся он. Она так нравилась ему!
— Респект большой, породистый и очень важный, скорее всего рыжий, а Уважуха дворняжка, веселая и добродушная, некрупная, и вечно виляет хвостом. Брешет заливисто и не всегда по делу.
— Лиля, вы что, их знаете? — вдруг испугался он.
— Откуда я могу их знать, я только что впервые о них услышала! А что, я угадала?
— В точности! Может, угадаете, какой она масти?
— Уважуха? Ну, она такая черно-коричневая с рыжими подпалинами и белой грудью, ушки мохнатые, торчком, но кончики обвисшие, а хвост пушистый, бубликом.
— Невероятно! Все в точности. Разве так бывает? — растерянно проговорил он, во все глаза глядя на нее.
— Понимаете, ваша дочка назвала их так не просто потому, что это модные словечки. У нее их вид вызвал определенную ассоциацию. И, вдобавок, у меня хорошо развито воображение.
— Но ведь породистый кот любой масти может быть важным?
— Послушайте, Артем, я не могу вам объяснить…
— А вы не ясновидящая?
— Да Боже сохрани.
— А как выглядит Вероника?
Лиля попробовала представить себе десятилетнюю девочку, пережившую развод родителей, смерть матери, наверняка, очень неглупую, достаточно развитую, видимо, с чувством юмора…
— Попробую. Она невысокая, на вас непохожа…
— Так, так…
— Нет, больше ничего не могу сказать…
— Странно, кота с собакой угадали, а девочку нет… Она и вправду невысокая, но на меня здорово смахивает.
— Простите, Артем, а с кем же она сейчас, ваша дочка?
— С нянькой. Иного выхода просто нет. Я много работаю, часто уезжаю.
— А что, нет никаких бабушек, тетушек?
— Увы.
Глаза у него стали грустные. Он замолчал.
И кто меня за язык тянул, подумала Лиля. Еще решит, что я жажду выйти за него и воспитывать его дочь. Очень нужно! И она стала смотреть на воду.
Зачем черт меня дернул говорить о своих проблемах? Она теперь испугается. Хотя что я сказал? Да ничего, в сущности. Не скрывать же мне, что у меня есть дочь. Еще чего! Но какая она прелестная… как ей идет все, что на ней надето. И как хочется уложить ее в койку… Думаю, это не представит труда. Заморочу ей голову, проведу чудный день, ни о чем не думая, а в Москве встречу на вокзале, отвезу домой и она не станет кочевряжиться. Да и вряд ли будет особенно стремиться к браку со мной. Зачем ей чужой ребенок, она, небось своего жаждет. Муженек бывший производит впечатление эдакого любителя легкой жизни, наверняка, не хотел детей. Ей скоро двадцать девять, пора уж задумываться о детях… А я для этого не гожусь, мне бы Веронику вырастить.
И чего он так глухо замолчал? Обиделся? На что? Я же ничего такого не сказала… наверное, это больная тема… Зря он приперся в Питер… А так приятно все началось… Вот на первой же пристани сойду. Ну его…
— Лиля, вы когда едете в Москву?
— Послезавтра.
— У вас отпуск кончается?
— Нет, еще три дня будет. Но мама уезжает на «Кинотавр».
— А вас с собой не берет?
— Господи, зачем? — искренне удивилась Лиля. — Я терпеть не могу тусовки, а маму хлебом не корми.
— Или Полина не хочет демонстрировать столь взрослую дочь?
— Зачем вы так? Мама никогда меня не скрывала. Все знают, сколько ей лет, но она все равно самая красивая.
— Ох, простите, я сказал что-то не то…
— Почему? Просто повторили вполне стереотипное представление о красивой актрисе. А она, между прочим, очень хорошая мать. Трех женихов мне тут заготовила, — сказала она с улыбкой, решив свести разговор к шутке, но он вдруг побелел.
— И что? Как женихи? — недобро прищурился он.
— Разные…
— Выбираете?
— Да нет, я всех забраковала.
— Есть еще кто-то на примете?
— Нет. Я вообще о новом браке думать не желаю! Сыта по горло. И наслаждаюсь свободой! Могу делать что хочу, это так прекрасно!
— А что вы хотите сейчас, в данную минуту?
— Сойти на берег.
— Почему?
— Надоело!
— Что вам надоело?
— Да все! Вы тут сидите и думаете, как бы затащить ее в койку без последствий, а то она же непременно захочет замуж, а еще не дай Бог ребенка, а у меня уже есть дочь. И вообще я не хочу жениться… — разозлилась вдруг Лиля, сама себе удивляясь. Она всегда была тихой и предпочитала не идти на обострение.
— Лиля, вы чудо! Только все как раз наоборот!
— То есть?
— Я как раз мечтал бы на вас жениться, я чувствую, мы были бы хорошей парой, но… Вероника очень трудная девочка… Она уже избавилась полгода назад от одной… претендентки… А я вовсе не хочу подвергать вас таким испытаниям… А что касается койки… тут вы угадали. Сплю и вижу, как бы это осуществить.
Она вдруг засмеялась таким смехом, что у него дыхание остановилось.
— Лиля! — прошептал он хрипло. — Лилечка!
— Что?
Они сидели друг против друга. Он быстро пересел к ней и обнял за шею, прошептал внезапно пересохшими губами:
— Хочу тебя, только не вздумай сказать мне «цыц».
На палубе народу было совсем мало. Она на мгновение прижалась к нему. И шепнула:
— Послезавтра вечером я буду в Москве. Приходи.
— Я тебя встречу, да? Ты «Авророй» приедешь?
— Да.
Он коснулся губами ее шеи, она вздрогнула.
— Бабуля, смотри, дядька с тетькой целуются!
Возле них стоял мальчик лет четырех и с любопытством на них смотрел. Лиля отпрянула от Артема. Залилась краской и глупо хихикнула.
— А ну кыш отсюда! — добродушно произнес Артем.
— Молодые люди, постеснялись бы! — раздался сзади голос бабушки. — Тут как-никак дети!
— Действительно безобразие, сплошной секс, — сказал еще кто-то.
Артем хотел огрызнуться. Но Лиля легонько сжала его руку. Не связывайся.
На первой же пристани они сошли.
— Я жутко проголодался! — шепнул он. Это прозвучало до ужаса интимно. Лиля задрожала.
— И я, — так же интимно призналась она. Они посмотрели друг на друга и расхохотались, и мгновенно все существовавшие меж ними барьеры рухнули. Он взял ее за руку и куда-то повел.
— Ты куда меня ведешь, такую молодую?
— Я веду тебя в сарай, иди, не разговаривай! — в тон ей ответил он.
Они свернули за угол и Лиля увидела ресторан под названием «Караван-сарай».
— Ты знал?
— Конечно, я ж не строю из себя ясновидящего! Тут очень вкусно кормят.
— А шашлык тут дают?
— Любишь шашлык?
— Обожаю!
Однако ресторан был закрыт.
— Вот тебе и раз! — огорчился Артем. — Шашлык отменяется!
— А что будет? Чем ты будешь меня кормить?
Он на мгновение задумался.
— Я не так уж хорошо знаком с питерскими ресторанами. «Караван-сарай» знаю, поскольку контора, с которой я тут имею дело, находится рядом. На Невском, мне сказали, рестораны неважнецкие. Ох, я вспомнил один на канале Грибоедова, как раз возле мостика с грифонами! Едем туда!
— Знаю, я была там с мамой, там вкусно, только я не помню, как он называется!
— И я не помню!
Но они никак не могли поймать машину. Артем медленно закипал.
— Ну почему в Москве достаточно поднять руку, а тут… Да я с голоду подохну!
— Подожди, я сейчас!
Лиля подошла к немолодой женщине, которая как раз вышла из Художественного салона.
— Простите ради Бога, — улыбнулась она.
Женщина тоже улыбнулась.
— Вы не скажете, где тут неподалеку есть какой-нибудь приличный ресторан или кафе. Мы проголодались…
— Тут совсем рядом очень неплохое заведение. Сейчас пройдете метров двести и свернете направо. Там увидите. Называется «Фрау Грета».
— Спасибо большое! Артем, пошли, я все узнала, вон за тем углом ресторан «Фрау Грета».
— Там наверняка есть пиво! Ты пьешь пиво?
— Очень люблю, особенно темное.
— И я! Вот здорово!
С ним приятно идти, легко, Денис вечно меня обгонял, сердился… А с этим хорошо…
— С тобой хорошо идти, — сказал он, — в одном темпе получается…
— Я тоже об этом подумала, не со всеми так…
Ресторанчик «Фрау Грета» оказался небольшим, уютным.
— Вы вдвоем? — спросил добродушный толстяк — метрдотель.
— Да.
Он окинул их оценивающим взглядом и провел вглубь зала, к столику за увитой искусственной зеленью решеткой.
