Лариса Ратич - Антипедагогические этюды

— Кроха, зови меня как душа попросит: хоть Лёхой, хоть Лёнькой. И давай на «ты», ладно?

Так и получилось, что стал он называться «дядей Лёней», но действительно — на «ты». Слово «папа» девочке и на ум не приходило.

…А вот вчера (мамы не было дома: ушла в магазин) заходили какие-то странные дядьки; долго топтались в коридоре, а дядя Лёня шёпотом с ними соглашался:

— Замётано, мужики. Я — в деле!

Потом они ушли, а Катюша, которой «гости» почему-то страшно не понравились, спросила у отчима:

— Дядь Лёнь, а это кто был? Чего им надо? — и совсем по-взрослому добавила:

— Ты смотри, дядь Лёнь, держись от них подальше, а то… Неровен час!

Отчим захохотал:

— Чего-чего?! Ну ты даёшь, Катюшонок!!

Что смешного было в её словах, девочка так и не поняла. Но действительно чувствовала: ох и непростые друзья сейчас заходили!

«Чую, быть беде», — так всегда говаривала бабушка, мамина мама, когда ещё была жива. Она успела застать четырёх маминых супругов, а пятого — только в начале. Но сразу сказала опять: «Чую!..» Умерла от сердца, ещё не старая. Всё хотела внучку к себе забрать, но Ольга не давала.

— Оленька, доченька! — бесконечно увещевала бабушка. — Сама подумай: каково ребёнку-то при твоих вечных мужиках!!

Интересно, сказала бы бабушка про дядю Лёню «чую!..» или нет?.. От папы № 3 (это который пил) Катюша один раз сбежала из дому, да прямо к бабушке — две трамвайных остановки отсюда. Тогда бабушка позвонила маме и крепко с ней разругалась; грозила судом внучку отобрать. Потом они, конечно, помирились, и Катя вернулась к матери. И даже дала слово, что «больше так не будет».

Но, если честно, девочке всегда мечталось жить именно с бабушкой: никаких новых мужей; дедушка давно умер. А бабушка — всегда такая добрая! И на работу ходит — сутки через трое; и всё свободное время отдавала бы внучке. Жаль, что этому так и не суждено уже сбыться…

Вскоре пришла мама, и отчим позвал её на кухню. Они плотно закрыли дверь и долго о чём-то спорили, причём дядя Лёня громко бубнил одно и то же:

— Олька, это только один раз. Дело верное. Только один раз!!

В конце концов они позвали Катюшу пить чай, и девочка увидела, что у мамы — покраснели и напухли глаза. Странно, вроде и не дрались…

Наутро, однако, настроение мамы улучшилось, выровнялось и, отправляя дочку в школу, она сказала:

— Катюша, если кто-нибудь спросит, кто приходил вчера к Лёне — ты ничего не знаешь! Договорились? Ты ж не хочешь папу подвести, да?

Конечно, не хочет. И Катюша пообещала. Так начались загадки. Целая неделя прошла как-то странно: дядя Лёня сначала две ночи не был дома, а потом принёс три большие сумки, ужасно тяжёлые. Они постояли в коридоре, но совсем немного: на следующий день дядя Лёня их куда-то переправил.

А вот к концу странной недели был праздник: отчим принёс много-много денег (целую пачку! Катюша столько никогда и не видела), а мама накрыла стол, и они роскошно ужинали. А потом дядя Лёня дал девочке «двадцатку»:

— Трать, Катюшонок, хоть на мороженое, хоть на пирожное. Только никому не рассказывай про деньги. Хорошо, доченька? Ты же у меня умница-девочка! — и потрепал ласково по затылку своей чугунной лапищей.

…А ещё через три дня пришли люди в милицейской форме и долго рыскали по всем углам. Но, видно, не нашли то, что искали. А уходя, их главный начальник сказал дяде Лёне:

— Запомни, Козырев: всё равно найдём. Конечно, здесь ты это держать не будешь, не дурак ведь. Да и продал уже, наверное. Но и мы не дураки, Козырев! Наверняка всё сбыть ещё не успел, припрятал… Сдай нам — и я похлопочу, чтоб тебе скостили срок! Слово офицера.

— Ты чё, начальник?! — ухмыльнулся дядя Лёня. — Не нашли — потому что чист я, милый мой. Чист, аки слеза! — дурачился он.

— Смотри, дорогуша! Я тебя предупредил. Пожалей себя.

«Гости» ушли, а родители снова закрылись на кухне и опять спорили. Умная Катюша услышала кое-что (иногда спорщики срывались в крик), сложила «два и два» и догадалась: то, что искали миллиционеры, дядя Лёня благополучно стрятал в бабушкиной комнате (крохотная каморка в «коммуналке», она пока пустовала), — те самые две остановки трамваем отсюда…

Как сказал тот главный? — «Лучше сам отдай, а не то…» Ой, беда будет! Ой, беда!!! И такой славный папа, как дядя Лёня, пострадает, и, наверное, заберут его. Ой, и жалко отчима! Самый он лучший из всех отцов! Кого потом мама приведёт? — неизвестно…

Спасти, спасти дядю Лёню немедленно! Катюшка всю ночь прокрутилась, не смыкая глаз, а с утра уже знала, что она сделает. И тогда дядя милиционер поможет глупому упрямому папе! — он ведь обещал…

…Вместо школы девочка решительно направилась в ближайшее отделение милиции. К счастью, у порога столкнулась сразу с тем самым главным, который вчера угрожал отчиму. Она тут же сбивчиво объяснила дяденьке милиционеру, зачем пришла.

— А где бабушкин дом, знаешь?

…Да, конечно. Здесь рядом. Две остановки… Она покажет.

…Шифровать работы — это была отличная мысль. Она вносила элемент справедливости.

Казалось бы, пустяк, — районная олимпиада. Но амбициозная Алёна Ивановна понимала, что и здесь лучше всё-таки показать себя первыми.

В этом году она привезла Стасика Шаповалова, способного и усидчивого мальчика. Нельзя сказать, чтоб он был прямо-таки семи пядей во лбу, но соображал неплохо. Алёна Ивановна очень рассчитывала на призовое место, пусть даже третье, — тогда при аттестации почти не будет проблем. А если первое — так вообще прекрасно: это гарантировало премию в размере оклада!

Итак, олимпиада. Алёна Ивановна хорошо подготовила мальчика, разобрала с ним целый ряд нестандартных задач. А вдруг опять что-нибудь подобное выпадет; мало ли…

Поэтому она дальновидно посоветовала:

— Стасик, ты все эти задачки перепиши меленьким почерком и захвати с собой! Понимаешь? Вдруг пригодится!

Стасик совету внял, и в день олимпиады был набит шпаргалками, как праздничный гусь — яблоками. С тем и отправились.

Детей понаехало много, и Алёна Ивановна не на шутку взволновалась: большая конкуренция! Как назло, девятиклассников (а именно в девятом и учился «её» Стасик) было больше всего, человек сорок. Другое дело — в девятом и одиннадцатом: и там, и там — не более двух десятков.

Озаботило это и организаторов; инспектриса заметалась по этажам, отыскивая лишнее помещение. Наконец нашла, рассадила участников и вернулась к учителям:

— Уважаемые коллеги, есть к вам просьба: мы никак не ожидали такого наплыва в девятом, и в одну из аудиторий некого посадить. Надо двух учителей. Пожалуйста, кто согласен?

Но никто не рванулся навстречу предложению: гораздо приятнее было бы сейчас поболтать в учительской за традиционной чашечкой чая, спокойно ожидая результатов. Зима всё-таки; намёрзлись, пока доехали…

Пришлось инспектрисе (это судьба!) просто назначить людей, как она смешно выразилась, «методом научного тыка». Ну, чтоб никто не обиделся…

Она действительно ткнула пальцем наугад, не глядя, в список зарегистрированных школ и объявила:

— Значит так, в аудиторию № 18 идут: Зайченко Валентина Андреевна и Подгородецкая Алёна Ивановна! Прошу, коллеги.

Зайченко тяжко вздохнула: «Я так и знала»; но последовала покорно вместе с Алёной Ивановной за начальством. Инспектриса завела их в соседний класс и быстренько проинструктировала, как шифровать работы, что делать и так далее.

Когда Алёна Ивановна зашла в класс, то сразу увидела, что Стасик оказался именно здесь. Ну что ж, это неплохо! — Алёна Ивановна сразу не могла сообразить, но была уверена, что за три часа написания что-нибудь обязательно придумает.

…Итак, зашифровать. Валентина Андреевна прошла по рядам, внимательно помечая листы. Алёна Ивановна быстро подсчитала: Стасик Шаповалов — это или № 27, или № 28. Одно из двух — однозначно.

Наконец формальности закончились, дети получили задание, и время пошло. У Зайченко и Подгородецкой, обязанных наблюдать за процессом, образовалась свободная пауза длиной в три часа. И, конечно, обе они, голова к голове, склонились над заданием: интересно, что там?..

Задачи были не очень сложные; средние, можно сказать; если не считать последнее уравнение. Они шёпотом начали спорить и даже запутались; но всё-таки благополучно решили, к удовольствию обеих. А вот справятся ли с этим дети?..

…Наконец положенное время истекло, и математички попросили участников сдать работы. К столу потянулись девятиклассники.

Подгоняя отстающих, Зайченко почти силой отобрала последние три листочка: правила есть правила. Время вышло!

— Валентина Андреевна! — окликнул Зайченко с порога какой-то мальчик. — Можно вас?..

— Извините, Алёна Ивановна, я — на секундочку! — поспешила она к двери.

Там было что-то важное, и Зайченко задержалась не на секундочку, а минут на пять. Она стояла спиной к Алёне Ивановне, и та, быстро перебрав работы, нашла листик Шаповалова.