Наталья Патрацкая - Аквамариновая мэм
Но конструктора к этому времени были выселены на так называемый БАМ, в здание на задворках, куда надо было идти по грязной дороге. В качестве компенсации за неудобства директор в окна конструкторов поставил кондиционеры. Кондиционер прямолинейно дул кому-нибудь в ухо, и был страшным раздражителем общества.
Теперь, чтобы пойти в цех или столовую, надо было одеваться и идти по плохой дороге. Все это мало радовало и отвлекало от работы. Начальник КБ эквивалентной аппаратуры заставил поставить столы так, чтобы люди смотрели друг на друга, и только повернувшись к кульману, получали долгожданное, уединение в коллективе.
Анна Александровна – мудрая женщина, она в своих руках держала распространение на работе туристических поездок. Именно она заметила внимание Мартина к Спинозе, и от ее взгляда не укрылись их разговоры. Женщина решила, что надо закрепить их отношения, дабы ее любимый Платон Иванович не увлекся Спинозой. Анна Александровна предложила мне и Мартину две путевки в Древний город. Мы согласились.
На желтую, оранжевую листву падали липкие лохмотья снега. Люди вышли из экскурсионного автобуса Столица – Древний город, и стали смотреть на осеннюю погоду, природу, и друг на друга. Рядом со мной в куртке красного цвета, на которой висели хвосты длинного темно-синего шарфа, быстро оказался высокий, худощавый мужчина в темно-синей куртке – Мартин.
Я посмотрела Мартину в глаза, и перевела взгляд на носки своих блестящих черных сапог. Мужчина что-то говорил, как будто сыпал мокрый снег, на мою душу. Я вырвалась из домашней повседневности, и тут же оказалась в плену желаний молодого мужчины. Мы были знакомы поверхностно, по работе. Наш возраст, вкусы и привязанности были соизмеримы. Наши взаимные симпатии отрицать было бесполезно.
Три дня вместе. В длинном автобусе со шторами сидели рядом: я и Мартин. Звучала песня: 'Папа подари мне куклу'. Как из простой симпатии рождается любовь?
Оказывается очень просто: экскурсия в новые места среди незнакомых людей. На экскурсию едут отдыхать, развеяться.
Первая остановка в маленьком городке, маленький музей, маленький ресторан, маленькие колеты, маленькие чувства, маленькие колокольчики в музеи и в продаже.
Звонко звонили колокольчики, и все звонче становились голоса при разговоре, появилась теплота в общении, вместе с теплыми котлетами. Следующая остановка у озера большого и чистого. На катере всю экскурсионную группу переправили в монастырь. Мы шли в толпе, и нам это было приятно. Экскурсовод рассказывал историю этих мест. А мы были рядом, и история монастыря становилась волшебной.
Хорошо! Снег подтаивает на жухлой траве, вокруг стены древнего монастыря.
Мы все спокойнее чувствуют себя рядом друг с другом. Просто рядом. Следующая остановка была медовой. Народ ринулся на рынок вблизи большого Древнего города, куда не дошли в свое врем люди хана Кареглазого. В руках у многих оказался мед в сотах, я впервые видела такое чудо. Разговор за разговором и мы приехали к месту ночевки. Я сходила одна на рынок и купила мед в сотах. Гостиница находилась рядом со стенами монастыря. Мы вполне логично пошли гулять по берегу озера, окантованного белыми стенами монастыря. Мы проваливались в холодном песке. И все ближе прикасался темно – синей шарф, к темно – синей куртке. Руки встретились.
Губы встретились. Глаза – оттаяли. Мартин по природе своей осторожный мужчина, лишнего себе в отношении меня не мог себе позволить.
Я именно с этого момента стала писать стихи. Ночь прошла в разных комнатах. Весь следующий день был заполнен экскурсиями. Домой мы вернулись в меру влюбленные с ощущением поцелуя на губах. Мартин свои чувства высказывал необыкновенно красиво: на память писал мне стихи на листочках, вслух много не скажешь, кругом стояли другие кульмана и сидели конструктора. Я на память стихи о любви не знала, и отвечала своими стихотворными строчками, которые на удивление быстро появлялись в голове в ответ на послания Мартина.
Как ни странно стихотворная переписка не мешала работать, зато в голове не скапливались ненужные для работы мысли, а сразу реализованные, занимали минуты, а часы длительные часы были оставлены кульману. В КБ, где мы работали, разрабатывали оборудование для получения твердого материала. Чертежи были достаточно большие и сложные, оборудование должно было выдерживать… не об этом не стоит писать. Анна Александровна наблюдала за парой влюбленных, тихо радовалась, что ни она на месте Спинозы.
Она в качестве женской ревности бросила мне проклятье:
– Чтоб ты Спиноза, влюбилась!
И судьба послала нам всем еще одну встречу на природе. Листья еще желтели, снега не было. Сияло солнце. Надо было отделу конструкторов и разработчиков, подготовить летнюю базу отдыха к зиме. К работе хорошо подготовились: стол ломился от еды и крепких спиртных напитков. Я опять была в красной куртке, рядом со мной за столом сидел Мартин в темно-синей куртке. Осенний холод согрели русской водкой, костер сверкал огнем, звучало танго. 'Ты промедлил темно-синий', – проговорили свыше…
Напротив моих глаз сияли глаза разработчика Глеба. Всем нам не было и тридцати лет. Моя красная куртка, вместе со мной быстро попадает в объятиях огромных и крепких рук, под предлогом обычного танца. Темно – синий… забыт. Его возьмет другая женщина. Красно – серая пара, покинув, танцплощадку у костра, улетела в сторону реки. Берег реки в объятиях желтой листвы деревьев, красная куртка – в сером окружении… Поцелуи вознесли меня и Глеба в небеса. Мир оказался оранжевым.
В чем основная разница между конструктором Мартином в темно-синей одежде и Глебом Ильичом разработчиком в светло – серой одежде? Я замужем была к этому времени, и в семейной налаженной жизни все устоялось, и чувства притупились.
Мартин – это интеллектуал, он хорошо разбирался и в технических конструкциях, и в поэзии, и в живописи. Он был нужен мне, как университет гуманитарных знаний. А поцелуи на берегу Озера быстро забылись, но осталась потребность писать стихи.
Глеб? В нем была мужская сила. Это был крупный, красивый голубоглазый инженер.
Глеб стал для меня на многие и многие годы любимым человеком для стихотворного творчества и лирического, и физического притяжения.
На Новый год часть сотрудников собралась на квартире у одного разработчика в новой башне. Квартира была большая, народу набралось прилично, но… организатор праздника не пригласил Глеба и Мартина. Анна Александровна отказалась от приглашения. Я пришла в длинной черной юбке до полу, в белой блузке и с красной ажурной шалью на плечах. А в праздничной квартире не оказалось знакомых поклонников. В се лица – новые, хоть по работе и знакомые. Все снова? Да, в процессе празднования из толпы выделился один крупный мужчина, Платон Иванович, мой начальник КБ. Анны Александровны на празднике не было, в личное время она занималась шитьем и продажей и в упор не видела Платона Ивановича. Танцы они и на Новый год танцы, и танго соединило наши души, то есть меня и Платона Ивановича. Из квартиры в новой башне мы ушли вместе. Жили мы в соседних кварталах, до дома было десять минут дороги, машина в таких случаях не нужна.
Как мы оказались на мосту, который находился в стороне от домов вообще не понятно.
Платон Иванович стоял рядом со мной, смотрел на проходящие электрички и поезда, и все пытался чмокнуть меня в щечку. Шампанское, верный мой напиток, стало выветриваться из головы, мысли пришли в норму, и я настояла на дороге по домам.
Кончилась ли на этом история?
Пожалуй, нет. В олимпийское лето фирме выделили землю под сады и огороды. Землю делил сам Платон Иванович, и от щедрот его мой участок оказался намного больше, чем у других, но Осип так ревновал меня к поездкам на этот земельный участок, что в конце сезона я его сдала в профсоюз. А что же Глеб? Он решил отомстить Добрыне Никитичу за его Новый год с Спинозой, донесли друзья – приятели. Что он сделал? Не надо забывать, что Глеб был разработчиком электрической схемы установки Платона Ивановича, а он конструктором оборудования, в котором бродило немного немало 1000вольт. Платон Иванович попал под напряжение 1000вольт.
Его откачали, спасли. Скорая помощь появилась во время. Долго он ходил согнутый и не мог полностью разогнуться. А, что Глеб? Он пригласил меня в золотые дни бабьего лета поехать в ближайшую деревню на пикник. Я, как всегда, в красном, а он в куртке светло-серой. Любовь у нас продолжалась. Сбылось проклятье Анны.
Глеб Мартина от меня оттеснил, Платона Ивановича скособочил, и стал победитель в борьбе за меня на фирме электронной магии.
Серебристые кроны деревьев, темное зимнее утро. Аллея. Аллея города, чудо, какая она хороша! Серебрятся от инея ветви лип. Ели, стоящие в стороне от лип, прикрыты пышным снежным покровом. Снег скрипит под ногами. Небо совершенно неопределенного цвета – темное и все. Но как прекрасно идти по аллеи, когда над головой до горизонта видны кружева серебристых крон деревьев! Спокойно бьется сердце. Вместо мучительных мыслей о работе, в голове возникают песни. И я пою:
