Зуфар Гареев - Хроники сексуальных неврозов
– Вы это говорили уже сто раз! – торопит Ромик.
– Повторенье – мать ученья, запомните, Аполлон Вы наш многояйцевый…
Шеин берет гитару, трогает струны, поет:
– Тусклое здесь электричество, С крыши сочится вода. Женщина, Ваше величество, Как вы решились сюда?
У Ромика не забалуешь:
– Вы, Сергей Иванович, на шестерке не дотягиваете полтона… А вы, господин продюсер гнилых сериалов – на септаккорде фальшивите.
Он берет протянутую гитару.
– Да уж, во всем я фальшивлю… – вздыхает Зайцев, – Окуджава почитал мои стихи и сказал…
– Тогда все дворники писали стихи, – перебивает Шеин. – Скажу больше: гинекологи тоже.
До них долетает голос девушки, которую Ромик оставил один на один с Марьей Николаевной.
– Рома… Я боюсь одна… Она мне фак показывает…
– Про гречку не спрашивает?
– Спрашивает… Почему я ее съела… Ой, щипается! Прекратите, щипаться, бабушка! Я не ела Вашу гречку!
– А гинекологи с чего? Я понимаю, психиатры…
Ромик поет без фальши:
– Кто вы такая? Откуда вы?! Ах, я смешной человек... Просто вы дверь перепутали, Улицу, город и век.
Песня Окуджавы его тоже погружает в воспоминания.
– А мне Булат Шалвович шоколадку импортную подарил, помните, Валерий Романович?
– Помню.
– Сколько мне было?
– Два с половиной. Ромик, это правда, что женщины перестали любить бруталов, а переключились на элемент педерастичности?
– Да, конкретно.
– В Вас этот элемент… хм… так сказать, присутствует?
– Безусловно. Когда надо, я – метросексуал. Валерий Романович, душка на парфюме… Ну, прошу Вас… Во имя Булата Шалвовича!
– Вы знаете, что Ваши женщины очень громко стонут в постели? Где они насмотрелись такой порнографии?
Он взволнованно расхаживает:
– Это, знаете… Это тоже задевает… Почему они так громко стонут?
– Оргазмус… Сделано в Голливуде. Не противьтесь, Зоил!
– Ну что же Вы юношу мучаете, господин психиатр? – выпивает Шеин в одиночестве. – Умник Вы наш… Метросексуал на выданье…
– Замечу мимоходом – только в память о Булате Шалвовиче! Запомните, заблудший юноша: только в память о нем Вам удается разводить меня на всякие мерзости вроде этой!
Ромик приводит Марью Николаевну. Она готова к свободному плаванью – она уже на поводке и в наушниках. Старушка тут же устремляется к помойному ведру, копошится, бормоча:
– А ячки сколько набросали… ячки-то…
Второй конец веревки Зайцев привязывает к своему запястью и подтягивает старушку к столу. Марья Николаевна сидит смирно. Зайцев подставляет ей тарелку с очищенными креветками, старушка старательно ест большой ложкой.
Зайцев разливает, поднимает рюмку:
– Значит, все уже давно метросексуалы? И только я задержался в своем веке?
Марья Николаевна начинает шевелить локтями, рэппируя и показывая Зайцеву неприличные жесты:
– Фак! Фак! Приятель, ты видел это?
– Ах, оставьте, дорогая, – машет рукой Зайцев. – Умоляю!
20. Первая атака блондинок
Иногда встретишь на улице странную пару (лоховатого паренька с девушкой-красавицей) – и задумаешься. Какие обстоятельства связывают их? За что парню судьба отвалила такое сокровище?
Мы тут не берем в расчет вздох классика, который много лет назад сетовал: не приведи, Боже, жениться на красавице!
Тем не менее…
Медиапланер крупной фармацевтической компании Виктор Мищенко был тем самым лоховатым пареньком, вокруг которого вот уже второй год крутились та-а-а-кие блондинки!
Телефонный звонок Ксюши застает Виктора входящим в туалет. Голос Ксюши журчит в трубке как весенний ручей, сказал бы Виктор, если бы писал стихи.
– Виктор, есть одна реальная история из чата. Одна девушка пять дней не ходила в туалет на почве первой любви. Грандиозный запор. Суперзапор!
Виктор у писсура заносит руку над ширинкой.
– Прекрасно. Это наша целевая аудитория.
Голос Ксюши журчит и журчит в трубке:
– Клип, значит, будет такой. Девушка приходит к проктологу, рассказывает эту свою историю и проктолог назначает наш «Пропедиум». По-моему гениально.
Мищенко тоже зажурчал – отливает вОды, которые в перегретой менеджерской жизни порой раскаляются до кипения.
– И еще! – включается в мозговой штурм Мищенко. – Она никому не нравится за то, что не ходит в сортир на работе. Они не знают, что она больная на почве запора. Она – прекрасная белая ворона…
Виктор трогает член, принюхивается и морщится, отгоняя ладошкой вонь от носа.
– Красивая идея, потрясена Вашим воображением, Виктор!
Ксюша дает отбой.
– Слышь, Ли, чего хочет этот придурок… Хочет, чтобы она и на работе не какала, а смотрела в окно и все время слушала песню «Ворона». Помнишь, у Линды: я – ворона, я – ворона…
Лия отрывается от телефона:
– А мне кажется, он просто набивает себе цену. Он просто хочет трахнуться – и тогда заказ наш! Ты разве не поняла?
Звонит мобила.
– Бля, хорек… Второй час мне мозги парит…
Она нервно вскидывает трубку:
– Дэн, я сказала – тупо забери тетину машину с Ленинского, и тупо отвези на Боровицкую! Если ты не сделаешь это – ты будешь знаешь кто, Дэн? Повторяю – ты сам знаешь кто!
Дает отбой.
– Линда… А хорошая певица, между прочим. И «Ворона» – хорошая песенка.
21. Гарри Поттер и девушка в туалете
Однако через пару дней выясняется, что и Линды мало.
Не в лучшем настроении наши девушки ранним вечером припарковывают свои Пежо 206 (красная и желтая) у «Лакомки» неподалеку от Ленкома.
За столиком обсасывают подробности. Ксюша, понятно, возмущена:
– Он говорит, что надо добавить мотив Гарри Поттера. Это типа катит сейчас. Запор привязать к семейным ценностям… Как ты?
– Я думаю, что у Гарри Поттера должен быть отец. Проктолог. Тогда все стыкуется.
– Это педофилия.
– Но он же проктолог, причем здесь педофилия? В туалете нет педофилии. Она приходит к проктологу в туалет и там пытается расслабить все свои шняги… ну, сфинктеры.
– А что делает Гарри Поттер?
– Да хер его знает, что делает. Летает в параллельной Вселенной… Она представляет Гарри Поттера и счастливо какает.
– Сейчас спрошу у Жанчика.
Ксюша звонит. Жанчик вся в работе. Очередной массаж простаты – один клиент упитанней другого. Толстячки как на подбор – под 50, в цветных необъятных бриджах, с внушительными барсетками, которые всегда бережно ставят у себя в головах, принимая специфические позы для процедуры.
Услышав звонок, Жанна снимает перчатку.
Толстяк довольно томно отчитывается:
– Мне совсем не больно! Ваш шаловливый пальчик, Жанна, доставляет мне небесное наслаждение. И это не метафора. Что может быть прекрасней девушки, которая… которая пальцем…
Он не знает что сказать дальше. И вдруг как на духу:
– Выходите за меня замуж, Жанна!
– Вот уж! До конца дней ковыряться в Вашей гнилой…
Толстяк перебивает:
– Только не называйте мою задницу грубо, прошу Вас! Не называйте ее гнилой!
Он потерянно бормочет:
– За что же мне такое наказание? Вот как иногда приходит первая любовь!
– Алло, Ксю… Это не первая любовь, а первый простатит!
Толстяк жалок:
– Клянусь, это первая любовь, Жанна!
Потом его и вовсе осеняет:
– Однако не забывайте, сколько у меня денег, Жанна! Не забывайте, что я страшно богат!
Голос нашей Ксюши журчит как ручеек:
– Жанчик, скажи, если к отцу Гарри Поттера приходит девушка в туалет – это педофилия?
– Еще какая!
– Но он же старпер! Да еще проктолог!
– Блин, а этот же не старпер!
– Кто?
Заглядывает врач и делает строгое наставление:
– Жанна Михайловна, пожалуйста, не отвлекаемся.
– Ну, мелкий этот… Одну минуточку, Евгений Александрович… с мечом там бегает.
– Поттер этот…
– Ну да, Скоттер этот…
Ксюша сильно удивлена:
– Фигасе! А в Интернете он кувыркается с девками! Могу ссылку бросить.
Она удрученно бросает подруге:
– Ли! Тупняк полный!
22. Как громко стонали сисястые телки!
Ну как же отомстить этому негодяю Шеину, как?
Ли, ну почему ты не хочешь помочь маме?
А ты, Ксю?
Ведь ты такая креативщица!
Между тем в Безбожном переулке лето каждую ночь продолжает разливать свою загадочную чувственную патоку в воздухе, – и это сводит с ума! Если б я был поэтом, я бы, пожалуй, написал такие стихи:
Голая ночьСнова нежнаНочь от любвиБешена.Но никомуТы не нужнаПолубезумнаяЖенщина.
Тополь выходит из трамвая.
Неподалеку от лавочки, словно коза на привязи, ходит (рэппируя локтями) Марья Николаевна. На голове – крутые наушники. Поводок от ее руки тянется в газонные кусты. Можно послушать голос рэппера, если любопытно. Читка следующая:
Я жил в трущобах и ел грязные щи,Меня унижали всякие хачи,И кричали: эй, лох, твоя тачка – говноА наши тачки и мабилы:Во!
Марья Николаевна риально прецца похуй:
