Юрий Хвалев - Кузнечик сын кузнеца (рассказы)
- Долгих лет жизни тебе дед. Спасибо за валенки.
«Нет, друзья, хватит, завтра же иду на повышение», - давал себе установку хозяин здешних мест.
Непроглядная ночь заполнила пространство. Дед зажёг свечу и лёг на диван.
«Сейчас я услышу голос, - сказал про себя дед и прислушался – Ну, что же ты: говори, я дождался».
«Послезавтра в двенадцать», - сказал голос.
«Ну, наконец-то».
За дверью, где находились сенцы, заиграла музыка.
«Какая красивая музыка. – Подумал дед. - Неужели пианино? Как же мне хорошо. Всё идёт так, как я задумал… с музыкой. Я уже почти там».
Музыка прервалась. За стеной отдаленно послышались шаги; кто-то быстро, переступая ногами, возможно, таким способом пытался согреться.
«Что же это такое? Надо играть, а он ногами топочет. - Дед потихоньку встал и, направляясь к двери, прихватил пару валенок. – Интересно, какой у него размер?»
Чтобы не спугнуть удачу, дед, аккуратно приоткрыв дверь, выставил валенки в темноту.
Затем дед снова прилёг и не заметил, как задремал. А музыка всё звучала и звучала.
Его разбудил стук в окно.
- Дедушка, вы дома?!
Дед открыл глаза и от яркого света прищурился.
- Кто там ещё?
- Это я, внучка ваша Светлана.
- Сейчас… сейчас… уже иду…
На улице было белым-бело. Зима вступала в свои права без раскачки, выставляя напоказ свои главные аргументы: пушистый снег и пронизывающий морозец, от которого, прежде всего, страдали ноги. Дед распахнул дверь. На пороге стояли мужчина и женщина, к которой жалась маленькая девочка.
- Здравствуй, дедушка, - поздоровалась женщина.
Дед в ответ кивнул.
- Вот, внучка… м-м-м… ваша… замёрзла. Можно мы оставим её у вас… до завтра… до утра?
- Извините, - сказал дед. – Я завтра ухожу… потом мне нужно собраться. Извините, никак… не могу…
- Куда же вы пойдёте? – спросил мужчина, показывая рукой на дорогу, где стоял их чёрный внедорожник. – Дорогу замело… снега по колено… холодно.
Дед молчал.
- Обогреватель салона сломался, - виновато добавил мужчина. - Мы-то как-нибудь доехали бы, а вот дочь замёрзла. Заболеть может.
- Иван Иванович, вы же всегда нас выручали, - напомнила женщина.
Ни кому не отказывал дед, правда. Может быть, поэтому к нему и тянулись люди, благодарили за добрые дела: кто с подарками возвращался, кто с угощениями, - наполнялся дедов дом родственными отношениями.
- Хорошо, - согласился дед. – Оставляйте. Только утром как штык. Не опаздывать!
- Не волнуйтесь, приедем, - сказал мужчина.
- Может, горячего чаю? – предложил дед.
- Нет, нет, - сказала женщина. – Мы спешим.
«Вот так всегда, - подумал дед. – Люди торопятся, чтобы жить. А мне нужно поторапливаться по другому поводу».
Дед протянул девочке руку.
- Пойдём в дом. Сейчас печь затопим. Мёд с чаем будем пить. Ты какие пирожки любишь с капустой или с вареньем?
- Я не знаю, - сказала девочка.
- Вот тебе раз… не знает, - сказал дед. – Ладно, разберёмся.
Они прошли в дом. Перед тем как раздеться девочка осмотрелась. То ли незнакомая обстановка её смущала, то ли она хотела понять, как в этой обстановке себя вести: что можно делать, а что нельзя. Не подавая виду, дед принялся собирать на стол.
- Тебя сколько лет? – спросил дед.
- Восемь, - снимая куртку, сказала девочка.
- Э-э-э, сапожки не снимай, - попросил дед. – Учишься?
- Учусь в спецшколе с математическим уклоном. А ещё: занимаюсь музыкой и танцами. - Девочка говорила так, чтобы дед мог ей гордиться. – А на следующий год папа запишет меня в бассейн.
- Ах, ты, моя золотая, - дед улыбнулся. – Давай чай пить.
- Вы зовите меня Света. Светлана, как-то длинно и важно. Правда? – девочка потихоньку привыкала. - А я вас буду звать Иван Иваныч.
- Хорошо, Света, - согласился дед.
- Иван Иваныч, а зачем здесь столько валенок?
- Для родственников. Много их у меня.
- У вас как в музее, - утверждала она.
Затем они пили чай. Девочка задавала вопросы, а дед отвечал.
- Это ваш папа?
- Нет. Генералиссимус Суворов.
- А это что?
- Станок, который валенки валяет.
- А для детей есть валенки?
- М-м-м, я как-то не подумал.
- А это Пушкин?
- Да.
- А чья это сабля?
- Моя?
- А пистолет чей?
- Мушкет. Тоже мой.
- Иван Иваныч, а сколько вам лет?
Дед, чуть приподняв плечи, подумал.
«Завтра точную дату скажут».
Весь день звучал её звонкий голос. По всей видимости, нравилось ей в дедовом доме; увидит непорядок, тут же к деду.
- Иван Иваныч, мне нужна тряпка. Там пыль.
Дед поторапливался, а она ему в след.
- И веник дайте. Здесь мусор.
Так они ходили целый день друг за другом, пока не стемнело.
- Иван Иваныч, темно. Зажгите вот это, - просила девочка.
- Канделябр зажечь? Сейчас. - Нравилась деду эта суета. - Ты спать-то, где будешь?
- Вот здесь, где много подушек.
- Хорошо, а я рядом на диване лягу, как старый пёс буду тебя охранять.
- Иван Иванович, а сказку вы мне расскажите?
- Сказку… даже не знаю, как рассказать-то, какую…
- Мама всегда мне сказки рассказывает. Я без сказки не усну.
За окном, встречаясь с постоянной стихией дующего ветра, снег равномерно разносился по земле, покрывая её пушистым, бескрайним одеялом. Приподнявшись, дед посмотрел на кровать, где под одеялом лежала девочка.
- Слава богу, уснула.
Вновь заиграла музыка.
- Иван Иваныч, вы слышите музыку? – спросила девочка. – Это Чайковский.
- Что?! – испугался дед. – Какой Чайковский?
- Чайковский… великий русский композитор… я в школе его слушала.
«Как же так? Это ведь моя музыка. Света не может, не должна, не имеет право её слышать. Зачем я её оставил здесь?»
- Иван Иваныч, ну, расскажите сказку, - напомнила о себе девочка. – Пожалуйста.
- Не знаю я сказок, Света, забыл все, - дед тяжело вздохнул. – А вот одну историю хорошо помню. Слушай. Давно это было. Враги напали на нашу землю, страшные, в железе все, с рогами на голове.
- Так они не люди были? – спросила девочка.
- Да, внучка, правильно говоришь: нелюди они. Зверьё и то ласковее бывает. Захотели они наш народ поработить, а землю всю разграбить, чтоб исчез с этой святой земли дух русский.
- А много их было? – спросила девочка.
- Очень много. Лезли они, как насекомые, а мы защищались. Зима стаяла тогда лютая, снегу навалило видимо-невидимо. Вызывает меня командир и говорит: «Вагон с теплыми вещами в снегу на подходе застрял, нельзя, чтобы враги его захватили. Сможешь поджечь?» Смогу, говорю. А он мне в ответ: «Действуй». Быстро я добрался до того вагона, открыл, а там валенки. Нельзя мне их жечь, валенки для меня - святое. А тут как назло враги окружают. Я в них стреляю, они в меня…
- Иван Иваныч, а как это… святое? – спросила девочка.
- Когда холодно, лучше валенок нет, - сказал дед. – Потом я их всю жизнь валяю, поэтому они для меня святые.
- Я знаю, как эта история закончилась, - в голосе девочки звучала некоторая обида.
- Ну-ка, скажи: как… - удивился дед.
- Из лесу вышли большие медведи. Враги увидели их, испугались и убежали. Мне мама эту сказку много раз рассказывала.
- Да. Да… - согласился дед, так, кажется, и было.
- Иван Иваныч, – девочка сделала паузу, словно решалась, спрашивать или нет. - Я тоже хочу валенки.
- Хорошо, - пообещал дед. - Будут тебе валенки.
Утром дед собирался осторожно, ходил на цыпочках, чтобы не шуметь, потому что девочка ещё спала. Скоро приедут её родители, и он им тихо скажет…
«При ней говорить нельзя, - дед остановился и посмотрел на девочку. - Она смышлёная сразу догадается, куда старый собрался. Значит надо уйти по-тихому».
В окне дед увидел, как, пробиваясь по снегу, к дому подъезжал чёрный внедорожник. Одевшись, дед вышел навстречу. Сегодня был его день, долгожданный: снег искрился на солнце, словно серебро, где-то в глубине прозрачного неба ветер гонялся за кудрявыми облаками, каждый новый глоток морозного воздуха добавлял лёгкости и какого-то необъяснимого празднества, - возможно, вот так человек и должен уходить.
- Уже уходите? – спросила женщина.
- Да. Там на столе завтрак, - сказал дед. – Она ещё спит…
- Спасибо вам… - сказал мужчина.
- Не за что…
Он шёл по белому снегу и не проваливался; твёрдый наст под ногами, словно ковровая дорожка, направляла его туда куда нужно. В белом поле старинные ворота; три ступеньки, словно пьедестал для награждения, где победитель получает главный приз – вечность…
Сделав шаг, дед приоткрыл дверь.
- Иван Иваныч, подождите я с вами!
- Света!! Ты! Куда?! Сюда нельзя!
- А валенки?! Ты обещал мне валенки.
Дед своей внучке не смог отказать.
Он уйдёт завтра…
ОСТАТЬСЯ ВО ВЧЕРА
Когда спариваются скепсис и томление,
