Мариуш Щигел - Готтленд
Пока немцы еще не напали на след заговорщиков, власти вынуждают управляющего магазина Бати на Вацлавской площади выставить в витрине найденные на месте покушения пальто, головной убор, сумку и велосипед, а также повесить объявление о награде в десять миллионов крон тому, кто укажет местонахождение преступников.
(Предоставление витрины магазина для этой цели коммунистическая пропаганда впоследствии использует как одно из доказательств сотрудничества Бати с оккупантами.)
Год 1945. Слава и позор
Злин сначала бомбят американцы (уничтожив при этом шестьдесят процентов фабрик в городе), а потом освобождает Красная армия. Польское правительство в изгнании отказывается пойти на компромисс с СССР и навсегда остается в Лондоне. Чехословацкое эмигрантское правительство в Москве вступает в коалицию с коммунистами и оглашает свою программу.
Директора фабрик Бати арестованы. Их заместители вынуждены на глазах у всех подметать улицы Злина. В течение двух месяцев пятидесятитысячный город покидают тринадцать тысяч жителей.
Фабричный радиоузел передает речи Ивана Г. и Йозефа В. Во время войны они работали на фирме и были осведомителями гестапо. Сейчас — записались в службу безопасности. «Слава Яна Бати закончилась его позором», — говорят они.
Ян живет в Багатубе (дубликат номер три в Бразилии), когда узнаёт, что декретом президента республики акционерное общество «Батя» отходит в государственную собственность.
Известный советский писатель Илья Эренбург посещает Чехословакию, а потом пишет: «Батя, который остался в Злине, славил фюрера и снабжал обувью рейхсвер, накануне Мюнхена[8] изменил свой герб. Раньше это были три ботинка, но он дорисовал четвертый, чтобы из перекрещенных линий получилась свастика».
Действительно ли Эренбург побывал в Злине? (Ведь Батя эмигрировал и у него не было герба.) Этот отрывок из статьи цитируют по всей Чехословакии, коммунисты готовят против Яна Бати судебный процесс за измену родине.
А Батя, в свою очередь, требует от чехословацкого государства компенсации за национализированный Злин — самую большую частную собственность в Центральной Европе, принадлежащую одному человеку.
Если суд докажет, что он сотрудничал с немцами, у него отберут все.
28 апреля 1947 года. Приговор
«Боже мой, а мы-то создавали Злин только затем, чтобы окрылить чешского гражданина», — говорит Ян Батя, когда узнаёт, что Национальный суд в Праге приговорил его к пятнадцати годам тюремного заключения и десяти годам принудительных работ. Плюс конфискация имущества.
Он требовал, чтобы ему как обвиняемому разрешили явиться в суд и дали возможность защищаться. «Я не верю, что подсудимый на самом деле хочет предстать перед судом», — говорил во время процесса председатель судебной коллегии прокурору.
В итоге прокурор объявил: «Процесс может происходить и в отсутствие обвиняемого, ибо тот в страну приезжать не хочет и не приедет».
Батя просит хотя бы прислать ему обвинительное заключение. Безрезультатно.
Несмотря на то что процесс был типичным сталинским спектаклем, коллаборационизм Яна Бати, не остановившего производства, доказать не удалось (работать на немцев были обязаны все фабриканты, а Бати даже не было в стране). Не удалось признать изменой и нелепую идею с Патагонией. Однако, приходит к выводу суд, коллаборационизм заключался в отсутствии поддержки движения сопротивления в Чехии.
Власти Бразилии быстро заменяют Бате вид на жительство гражданством и теперь могут протестовать: их гражданина судят вопреки международным юридическим нормам. Это ни к чему не приводит.
(Через сорок пять лет один из внуков Яна, чтобы реабилитировать деда, проведет собственное расследование. В 1992 году в архиве ФБР он найдет запись о том, что американцы хотели вычеркнуть фамилию Бати из черного списка по причине отсутствия доказательств его коллаборационизма. Однако коммунистические власти в Праге делали все, чтобы Ян Батя из списка не исчез, поскольку это лишило бы их возможности судить его в Чехословакии и конфисковать имущество.)
Год 1949. «Заря»
В честь товарища Клемента Готвальда — верного ученика Сталина, годом ранее приложившего все усилия, чтобы коммунисты пришли к власти, и провозгласившего лозунг «С Советским Союзом на вечные времена», — Злин переименовывают в Готвальдов.
Обувь «Батя» — в обувь «Свит»[9].
Год 1949. Ивана
Уже в Готвальдове у сотрудника концерна Зельничека рождается дочь Ивана, которая через двадцать с небольшим лет станет моделью, а потом Иваной Трамп — женой миллиардера Дональда Трампа и одной из самых богатых женщин США. Она будет жить в пятидесятикомнатных апартаментах шестидесятивосьмиэтажного небоскреба Трамп-тауэр в Нью-Йорке, известного своими интерьерами в стиле рококо.
Американская пресса назовет ее «духовной наследницей гения капитализма из Злина, который в славянское тело ввел инъекцию англосаксонской ментальности».
Супруги разойдутся, поскольку — как утверждал муж — самой большой ошибкой было подпустить чешку из Злина к бизнесу. Вместо жены он получил неутомимого делового партнера.
Год 1957. Нобелевская премия
На пражских улицах уже давно говорят: «С Советским Союзом на вечные времена и ни минутой больше!»
Говорят еще, что Батя получит Нобелевскую премию. Кто-то слышал.
И действительно, бразильская пресса пишет, что шестидесятилетний Ян Батя за проект переселения Чехословакии в Патагонию, то есть современную идею миграции, номинирован на Нобелевскую премию мира. Его кандидатуру выдвинул президент Бразилии: за неоценимые заслуги в деле преобразования мира. (И все же премию получает канадский политик Пирсон за преодоление Суэцкого кризиса.)
Гёте сказал: «Больше света!» — и умер. Предсмертные слова Бетховена — «Комедия окончена», Гейне — «Бог меня простит, это его специальность».
Как могли бы звучать последние слова лауреата Нобелевской премии Яна Антонина Бати?
МОЯ ОБУВЬ НЕ НАТИРАЕТ НОГИ?
Год 1957. Эксперимент
Пресса пишет, что в Бразилии Ян Батя начал эксперимент по увеличению поверхности коровьей шкуры.
Он объявил: «Мы поместим в небольшие отверстия в шкуре коровы личинки слепней. Они набухнут, шкура натянется, и таким образом ее поверхность увеличится на шестьдесят процентов».
Эксперимент был прекращен после гибели первой коровы.
Батин эксперимент с деревянной колеей закончился после того, как деревянные рельсы разъехались под первым железным локомотивом.
Конечно, это никак не связано с тем, что обувь Бати расходится на ура.
50-е и 60-е годы. Война
Ян Батя теперь воюет с Марией Батевой и ее сыном Томиком. Невестка с племянником вмешиваются в дела всех филиалов и организаций Бати (в тридцати с лишним странах), обвиняют его в незаконном присвоении имущества, принадлежавшего Томашу Бате. Их борьба — на страницах всей западной прессы. В результате развернутой в средствах массовой информации кампании Яна даже на две недели арестовывают в Нью-Йорке.
Он крайне истощен. Ему не хватает сил и денег. Процессы длятся пятнадцать лет. В конце концов в 1962 году Ян Батя отказывается от значительной части имущества в пользу Марии и Томика и в 1965 году умирает в Сан-Паулу.
Канадская организация Бати (Томика) принимает у бразильской кормило власти. В нескольких десятках стран действуют по нескольку компаний Бати: в одной лишь Франции их восемь. У каждой есть дочерние предприятия, за которыми зорко следит главное. Все это возглавляет сын Томика Томас Бата[10].
«Bata Shoe Organization» для собственных нужд издает журнал «The Peak» («Пик»).
Год 1959. Месть — следующий акт
Художник, некогда рисовавший у Бати плакаты, уже осуществил несколько актов мести: переиздал «Ботострой», опубликовал «Измену семьи Батя», «Кратко о батизме» и теперь печатает «Истинное лицо батизма», где собраны высказывания прежних работников Бати.
«Я работал в доме номер 33. Сменный мастер награждал нас такими прозвищами, которые лучше не произносить вслух. Когда я получил телеграмму, что у меня умерла дочь, я попросил мастера дать мне выходной на похороны. “Твою мать, что ты там забыл — ребенка не воскресишь. Вали, никто за тебя план выполнять не станет”. Не знаю, как я вернулся к станку, слезы застилали мне глаза. Несмотря на угрозы, я поехал на похороны. Невозможно описать, чего я потом за три года натерпелся» (А. Вагнер).
«Батя обратился к нашим родителям, чтобы те продали ему их любимый сад. Родители отказались, ведь они двадцать лет ждали, пока деревья начнут плодоносить. Мы с братом и сестрой уже были самостоятельными и работали у Бати. Начальник кадрового отдела пригрозил нам, что, если мы не заставим их продать землю, можем завтра не выходить на работу. В итоге мы вынудили нашего бедного отца это сделать. Плача, он продал землю за одну пятую цены, а все потому, что у пана Бати была такая прихоть» (Йозеф и Франтишек Градиловы).
