Владимир Кунин - Толчок восемь баллов
— А ты бы вышла за него, не прогадаешь. Мужик хороший. Таких счас по пальцам… — сказал пожилой каменщик Василий.
Очень уж развеселилась бригада! Ну, прямо в хохот!..
— Человек на кино нацелился, а тут на тебе — руку и сердце!.. — заржал кто-то.
— Но не натурально!.. — подхватил другой. — Атак… Вроде как по делу. Для блезиру и штампика…
— Выходи за него, Кларка, не кобенься, — серьезно сказал пожилой Василий.
— Да вы что, дядя Вася?! — возмутилась Клара. — Ненастоящим браком?
— Ну, сейчас ненастоящим… А потом как-нибудь перемените, — сказал Василий. — И пацанчик готовенький. Ни пеленки стирать, ни сиськой трясти…
— Мне восемь предпринимателей по огромной любви предлагали! И один — почти олигарх! Я и то не пошла!.. — резко ответила Клара и быстро направилась к лесенке.
— Ну, разве что — почти олигарх, — легко согласился ей вслед Василий.
Все опять засмеялись. Стало ясно, что смешное с Толика уже перешло на Клару, на нее одну. И в этом было полное сочувствие Толику.
Клара обернулась на этот смех и сверкнула красивым презрительным глазом.
После работы Толик стоял за высоким столиком в летней столовой самообслуживания и ел.
Рядом с его тарелкой супа, как всегда, стоял и его приемник.
За этим же столиком жевал пирожки, запивая их чаем, человек в коломянковом пиджаке. Тут же на столе лежала его соломенная шляпа.
От входа в столовую между столиками пробиралась Галя, время от времени взглядывая на Толика. Подойдя, она молча встала рядом и ждала, когда Толик заметит ее.
— Толик… — позвала она, не дождавшись.
— Чего? — не поворачиваясь, спросил Толик. Было ясно, что он давно увидел ее.
— Я тут случайно. Иду и вижу, вы обедаете, — заговорила Галя. — Я и зашла… А вообще-то я к вам по делу, — сказала она с внезапной искренностью.
— По какому делу? — спросил Толик.
— Вы вчера предлагали Кларе… Так я согласна… Как вы говорили…
— О чем я говорил? — не понял Толик.
Человек с пирожками и пиалой перестал жевать и прихлебывать, смотрел на Галю во все глаза.
— Насчет брака, — пояснила Галя.
При этом она понизила голос, чуть скосившись на человека с пирожками, но потом забыла про него и стала говорить быстро, отчаянно, прижав руки к груди:
— Если вы хотите, Толик, я могу расписаться. То есть, если я вас, конечно, устраиваю по внешним данным… То есть, конечно, не вас, а если мальчика буду устраивать… То есть, если, как мать, потому что я понимаю…
Она замолчала. Человек с пирожками изумленно смотрел на нее, забыв, зачем сюда пришел.
Толик заволновался, сделал движение к Гале, потом к раздаточному окошку. Лишь бы она перестала говорить вот так открыто, на людях, при этом вот постороннем типе с его соломенной шляпой и пирожками!..
— Ты хоть что-нибудь ела? — попытался перебить он Галю. — Что же это я один кушаю?!. Погоди, сейчас принесу…
— Нет, — сказал Галя, удерживая его за рукав. — Я не хочу… Вы не думайте, Толик, мне ничего не надо!.. И приемник вы оставьте себе. Пусть Дамирчик слушает. Мальчик должен быть музыкально развит…
Никогда еще Толик не был так растерян. Он зачем-то кинулся собирать посуду, остатки хлеба, пирожков — и понес эту гору прочь.
— Я сейчас! — крикнул он Гале.
Тут человек в пиджаке очнулся и заметил, что его последний пирожок уносят навсегда.
— Извиняюсь, — сказал он вежливо. — Этот пирожок еще едят.
— Ах да!.. Ах да… — Толик рванулся с подносом обратно к своему столику. — Простите!..
Он снял пирожок с горы грязной посуды и в полной несознательности начал вытирать его бумажной салфеткой.
— Анатолий! — укоризненно воскликнула Галя.
— Ох, чего ж я делаю-то!.. — сказал Толик, совсем смешавшись. — Вот голова с дыркой… Я сейчас вам новый принесу!
И побежал к буфетной стойке за пирожком.
Человек в пиджаке осторожно взял свою шляпу со стола и попытался незаметно уйти, но Галя удержала его за рукав:
— Вы уж не сердитесь, что так получилось! Это я виновата. Он сейчас принесет вам новый пирожок!..
— Да не беспокойтесь, — отвечал тот, стараясь быть деликатным. — Я накушался…
— Нет-нет, не уходите! Как же это? Он сейчас принесет! Вон — уже несет!.. — держала его Галя.
Толик бежал с пирожком.
— Виноват… — говорил он поспешно. — Не знаю, как это я…
— Ничего, я могу и этим воспользоваться, — успокоил его человек. — Мне что? Мне все равно.
— Понимаете, он немного нервный, — сказала Галя.
— Да-да, я нервный, — закивал Толик и…
…человек с соломенной шляпой стал поспешно выбираться из-за стола, испуганно засовывая масляный, горячий пирожок во внутренний карман своего коломянкового пиджака.
— Вообще-то я нет, не очень, — с беспокойством сказал Толик, поворотившись к Гале.
Они остались за столиком вдвоем. Надо было что-то говорить, но оба молчали и даже не трогали еду.
Толик включил приемник. Оттуда вырвалась веселая музыка. Толик посчитал ее неуместной в такой напряженный момент и поспешно выключил.
— Так… — сказал он наконец. — Что же мне с тобою делать?
— Не знаю, — ответила Галя, не в силах оторвать от него глаз. — Я вам сказала, а вы уж думайте сами.
Теперь Толик и Галя шли по улице. Толик — чуть впереди.
В одном с ними направлении медленно ползла огромная грузовая «шкода» с еще более огромным фургоном-рефрижератором.
— Эй, парень! — крикнул водитель Толику. — Не знаешь, где СМУ-четырнадцать?
Толик повернулся на крик и сразу узнал Палпалыча.
— Толик!!! — заржал Палпалыч. — Миллионер!.. Олигарх! Ротшильд! Здорово! Ну ты даешь!..
— Палпалыч! — обрадовался Толик.
Палыч ударил по тормозам и распахнул пассажирскую дверь кабины.
— А ну давай! — крикнул он Толику. — И вы давайте, — сказал он Гале, угадав в ней Толикову спутницу.
— Это Палпалыч, — сказал Толик Гале, когда сели в кабину.
— Очень приятно, — сказала Галя. Она смущенно глянула на Толика и назвалась: — Галя.
— А вы за фруктами? — поинтересовался Толик.
— Да ты что?!. — захохотал Палпалыч. — Какие фрукты! Я вам двенадцать тонн лакокрасочных приволок в строительно-монтажное управление!
Толик с умилением разглядывал кабину «шкоды», в которой когда-то ехал с Палпалычем целую неделю из Алтынабада на Русский Север.
— Мы с наших складов из России тремя машинами выкатились, — говорил Палпалыч. — Я вот пришел, а они, наверное, только к завтрему подгребутся. Эти границы теперь… неохота при девушке… Таможни, понимаешь, извините за выражение!.. Ну, прямо — смех! И у вас тут… Помнишь тот участок, триста верст по песку?
— Помню, — сказал Толик.
— Еле прошли! Я специально давление в колесах спустил, чтоб зацепление с грунтом побольше было, да так, на полусогнутых, и дочапал. Гибельный участок! Не трасса, а рыдание.
Но сказал об этом Палпалыч весело, с предъявлением собственной исключительности и сознанием своей мастерской силы. Не хвастаясь, а констатируя уже прошедшую очередную победу.
— Ну а ты-то как? — спросил он у Толика.
— Я в порядке, — ответил Толик. — За сыном иду. Пока дом не дострою, он у меня временно в интернате.
Палпалыч даже ахнул и, ахнув, так и остался с открытым ртом.
Галя счастливо посмотрела на Толика, переживая его триумф.
— Нуты даешь, Толик… — негромко сказал Палпалыч. — Куда ехать?
— А я-то грешным делом и не знал… — смешался Палпалыч.
— Я тогда тоже не знал, — просто ответил Толик.
— Теперь куда?
— Прямо, вон до того дома. Сейчас Дамирчика заберем, и я вам, Палпалыч, покажу дорогу на склады СМУ-четырнадцать.
Но показать ему хотелось только Дамирчика. И Палпалыч это прекрасно понял.
— Нуты даешь, Толик!.. Ну, Толик!!! — радостно прокричал Палпалыч и прибавил газу…
— Дамир! — крикнул Толик, входя во двор интерната.
Следом за ним шла Галя.
А у ворот разминал затекшие ноги Палпалыч.
— Дамир!.. — снова крикнул Толик.
Толик и Галя остановились и подождали. Дамир не откликался.
— Дамирчик!!! — еще раз крикнул Толик.
В окнах показались ребята и разом закричали:
— А он уехал!
— Его нету!
— Его взяли!..
— Куда уехал? Кто взял?!. — Толик вбежал в интернат, хлопнув дверью.
Галя пошла следом… Палпалыч остался у ворот.
На лестнице Толик почти налетел на Веру Александровну…
…которая спускалась ему навстречу.
— Где он? — задыхаясь, спросил Толик.
Вера Александровна сразу все поняла.
— Ну что я могла поделать? — сказала она мягко. — Нашлась родственница, из Москвы. Родная тетя. Я не могла его держать.
— Какая тетя? Зачем еще тетя!.. — повторял Толик, как глупый.
Наверху стали собираться дети. Молча поглядывали вниз на Толика и Веру Александровну.
— Успокойтесь, Толик, — сказала Вера Александровна. — Давайте поговорим с вами…
И тогда Толик вдруг начал понимать, что это не просто недоразумение, которое выяснится, что случилось серьезное, может быть, непоправимое…
