Джеймс Парди - Малькольм

— Да, приходите снова, милый Малькольм, — крикнула ему Лорин. — И простите, что мы не поднимаемся. Вы поймете, когда будете женаты.

— Позвоните нам, милый Малькольм, — выкрикнул Кермит из-под тяжелого объятия жены.

— Спасибо за вечер. Спасибо вам за все, — прокричал Малькольм, уходя. — Спокойной ночи вам обоим.

Второй визит

Теперь, выйдя, так сказать, в большой мир, Малькольм почувствовал, что он должен записать хотя бы немногое из того, что с ним происходит. Он был убежден, что все это вещи очень важные и что многое еще предстоит ему в будущем. Мальчик никогда не посещал школу подолгу — он то путешествовал с отцом, то ждал его возвращения, — поэтому его языку не доставало уверенности, и он по большей части предавал бумаге то, что говорили его новые друзья, особенно, мистер Кокс.

Тем не менее, после встречи с Кермитом Рафаэльсоном, Малькольм записал свое собственное утверждение, которое позднее обнаружили в его бумагах: «Ничего нет страннее супружеской любви».

Тем временем мальчику пришел маленький конверт от профессора Кокса с адресом № 3, однако Малькольм не открыл его сразу, а спрятал в нагрудный карман, чтобы изучить позднее.

На следующий день, на скамье, мистер Кокс расспрашивал Малькольма о визите к Рафаэльсонам.

Обрадованный успехом Малькольма у хозяев, мистер Кокс вдохнул с облегчением:

— Если бы вы не сошлись с Рафаэльсонами… скажу я вам, милый мальчик, — он потряс пальцем перед лицом Малькольма, — мне пришлось бы от вас отступиться.

— Совсем? — выкрикнул Малькольм.

— Совсем, — сказал мистер Кокс. — Я говорил об этом с женой только вчера вечером. Я сказал: «Если он опять даст маху…»

— Вы хотите сказать, что есть и миссис Кокс! — Малькольм стоял как громом пораженный: ему никогда не приходило в голову, что астролог может быть женат.

— Конечно, — ответил мистер Кокс. — Все женаты, Малькольм. Все, с кем стоит считаться. И вы тоже должны будете над этим задуматься.

— Но что бы я делал… если б вы отступились от меня? — Малькольм задал вопрос самому себе. — Что бы я делал без адресов!

Мистер Кокс улыбнулся.

— Вы должны помнить, сэр, — резонерствовал астролог, — что уже дважды покидали эту скамью… И мне кажется, что если вас, как говорит старая поговорка, бросить в воду, в конце концов вы поплыли бы.

— Благодарю вас, — произнес Малькольм.

Затем, возвращаясь к тому, что его так занимало, Малькольм продолжил:

— Я не понимаю, почему Кермит не признает, что он лилипут.

Мистер Кокс пронзительно присвистнул.

— У него есть известное право отрицать это, если ему так хочется, — ответил он с некоторым сомнением.

— Я спросил, лилипут ли он, и он твердо сказал, что нет, — заявил Малькольм.

— Это так похоже на Кермита, — согласился мистер Кокс. — Он никому не признается, что он лилипут. Очевидно, мать так его не называла и даже не намекала на его размеры; поэтому он вырос, не зная о своем лилипутстве — такой замкнутой была его жизнь. Лорин сделала ему предложение, когда ему едва исполнилось семнадцать, и они немедленно поженились. По сути он ничего не знал о мире, знал гораздо меньше, чем вы, — вы хотя бы путешествовали с отцом.

— Да, — согласился Малькольм, — я повидал больше, чем крошка.

Мистер Кокс отвернулся и всмотрелся в линию горизонта так, словно она была предметом его непрестанных забот.

— Вы ведь не уйдете так скоро, сэр! — воскликнул Малькольм. Ему хотелось задать мистеру Коксу сотни вопросов.

— Придет день, — продолжил мистер Кокс, будто он вовсе не слышал слов Малькольма, — придет день, когда ему придется признать, что он лилипут, и жить с этим фактом.

— Вы хотите сказать, он перестанет притворяться, будто он всего лишь коротышка? — поставил вопрос Малькольм.

— Перестанет, когда останется единственным, кто верит в эту иллюзию! — без задержки ответил астролог.

Мистер Кокс вынул свою маленькую записную книжку со знаками Зодиака на обложке, и что-то поспешно записал на странице.

Ненадолго переведя внимание на Малькольма, он сказал:

— Теперь, когда вы можете навещать Кермита, я не буду с вами проводить столько времени на скамье…

— А могу я посетить вас и вашу жену? — Малькольм опять подверг испытанию мистера Кокса.

— Сейчас это совершенно исключено, — отрезал мистер Кокс. — Наши отношения должны поддерживаться на известном профессиональном уровне.

— Понятно, — ответил Малькольм.

— Но мне кажется, вы начинаете прорываться, — с энтузиазмом сказал ему мистер Кокс и после рукопожатия покинул молодого друга.

— Не забудьте про адрес № 3, они ждут вас! — сказал он при прощании.

— Я знал, что вы меня не подведете, — воскликнул Кермит, когда увидел Малькольма на пороге своей мастерской. — Заходите сейчас же.

Карлик уронил кисть, оттолкнул мольберт с полузаконченной работой маслом и прошел вперед к другу.

— Что тут произошло? — удивился Малькольм, поскольку почти все в мастерской было разбито или разбросано: гипсовые матрицы богов, маски знаменитостей, холсты, мебель — все лежало истерзанное и расчлененное, как у торговцев старьем.

Кермит ничего не ответил сначала, но Малькольм продолжал смотреть на него вопросительно, и карлик объяснил:

— Лорин ушла от меня.

— Ушла от вас? — Малькольм пораженно взвесил эту мысль.

— Ох, что же здесь такого удивительного, — добавил Кермит. К его повадке примешался новый оттенок горечи. Он проводил мальчика к креслу.

Сам Кермит сел в специально спроектированное кресло, впрочем, не то кресло с причудливой резьбой, где он сидел во время первой встречи с Малькольмом.

— В каких красивых креслах вы всегда сидите, — заметил Малькольм.

— Я их сам делаю, — пояснил Кермит без энтузиазма.

Малькольм покачал головой недоверчиво и восхищенно.

— Да, — безразлично продолжал Кермит, — там сзади у меня целая столярная мастерская, где я изготавливаю все, что вы видите вокруг. Сейчас она закрыта. То есть, там живут кошки… Прежде, чем я женился на Лорин, кошки жили везде, где жил я, то есть, по всей мастерской, но стоило ей прийти, как все изменилось. Она сначала потребовала от всех кошек приязни, потом она благоволила к Питеру и была жестока с остальными. Наконец, она устала от Питера и стала жестока к нему и ласкова с остальными. Наконец, она стала жестока ко всем. Они изнурили ее. Со мной она обходилась точно также.

— Я все еще не могу свыкнуться с тем, что у вас вообще есть жена, — воскликнул Малькольм.

Искра неудовольствия скользнула по лицу Кермита.

— То есть, — Малькольм увидел взгляд собеседника, — вы наверное могли… подождать.

— Кажется, лучше о моем браке и не скажешь, — ответил Кермит несколько загадочно. — Но на ком же мне было жениться? — добавил он напоследок, словно говоря с самим собой.

Кермит хлопнул в ладоши, и перед ними возник молодой человек с голым торсом.

— Имбирное пиво для двоих, — приказал Кермит.

— Кто это такой? — удивился Малькольм.

— Моя утренняя прислуга, — пояснил Кермит с отсутствующим видом.

— У него такое могучее сложение, — отметил Малькольм.

— Он планирует осенью открыть спортивный зал, — растолковал Кермит, — конечно, он должен выглядеть как положено, если хочет привлечь учеников. Вы ведь пьете имбирное пиво? — спросил Кермит несколько более любезно.

— Не думаю, чтобы мы с отцом когда-то пили имбирное пиво, — Малькольм раздумывал над вопросом Кермита немного более педантично, чем хотелось маленькому хозяину.

Кермит просто ответил:

— Ваш отец. Понимаю, — а затем быстро добавил, — Вы ведь подолгу жили в отелях, не так ли?

— Да, мы… то есть, я… всегда жил в отелях. В больших и маленьких. Но отца больше нет, деньги мои расходятся, и… — Малькольм не произнес больше ни слова. На лице его появилось удивление и ужас от мысли, что однажды все его деньги выйдут.

Кермит собрался сказать что-нибудь утешительное, как полуголый молодой человек пришел с подносом имбирного пива. Малькольм взглянул на него опять: теперь свет падал на юношу таким образом, что Малькольм был почти убежден — на юноше не было ничего.

А еще Кермит в утреннем свете выглядел гораздо старше и злее: на вид ему было около двадцати двух.

Раздетый молодой человек, казалось, не умел говорить, однако он налил пиво в стаканы и наполнил их льдом профессионально и умело.

Кермит раздраженно переводил взгляд с Малькольма на молодого слугу, со слуги на Малькольма. Наконец лилипут сказал:

— Ваш отец верно не одобрил бы вашего знакомства с утренней прислугой, но мне кажется, что вашему образованию это не повредит, и профессор Кокс того же мнения, поэтому я представлю вас О'Рейли Моргану, О'Рейли — Малькольм.