Владимир Корнев - Нео-Буратино
— Ну а теперь куда? — спросил утомленный водитель, с любопытством глядя на радостно возбужденного Тиллима.
— В загс! — игриво заявил заказчик.
— А! — понимающе улыбнулся шофер, будто знал, в какой именно загс нужно Тиллиму, подмигнув, спросил: — Невеста ждет? — и, не дожидаясь ответа, прибавил скорость. Автобус он остановил у самого Авдотьиного Дворца бракосочетаний.
Тиллим нисколько этому не удивился и, окрыленный, понесся в зал свадебных церемоний, где когда-то повстречал Авдотью. Под звуки мендельсоновского «Марша», словно он и вправду был женихом, Тиллим подлетел к даме, регистрирующей браки. Это была миловидная, очень приятная дама, но не Авдотья. С извинениями, лучась улыбкой, Папалексиев обратился к ней, прервав оформление отношений какой-то благополучной парочки:
— Мне нужна Авдотья Троеполова! Пожалуйста, помогите ее найти!
— А вы, собственно, кто? — парировала дама, ошарашенная такой бесцеремонностью.
— Я — жених, — не моргнув глазом отчеканил Тиллим.
Дамочка смягчилась и, проявляя заботу к рассеянному посетителю, тут же свела его с администратором и взвалила решение вопроса на его широкие плечи:
— Молодой человек потерял невесту. Помогите гражданину осчастливить женщину. Необходимо найти ее.
— Да! — сказал Папалексиев. — Я был бы очень счастлив, при вашем участии. Дело в том, что женщина, которую я ищу, ваша сотрудница.
— Как ее зовут? — поинтересовался доброжелательный администратор.
— Авдотья Троеполова. Ее зовут Авдотья Троеполова.
— Но у нас нет сотрудницы с таким именем и никогда не было.
— Как не было? Вы же сами давали мне ее домашний адрес, и совсем недавно! Да я даже запомнил вас!
Администратор достал журнал с перечнем сотрудников загса и Дворца бракосочетаний. Внимательно просмотрев записи, он вынужден был огорчить Тиллима:
— Я же говорил! Нет и никогда не было. Что-то вы путаете, молодой человек. Я всех сотрудников поименно знаю, представьте, даже помню, когда у кого день рождения.
Собравшиеся вокруг сотрудники в один голос твердили, что ими Авдотьи Троеполовой им незнакомо, и Тиллиму ничего не оставалось, как ехать на Миллионную, хотя в душу уже заползло неприятное предчувствие.
Найдя дом тридцать восемь на прежнем месте, он несколько воспрянул духом, шестая квартира тоже по-прежнему находилась на третьем этаже. «Еще не все потеряно!» — подумал он и нажал кнопку звонка. Дверь открыл мужчина в халате, с волосатой грудью, державший в руках кофейник. Папалексиев побагровел и ворвался в квартиру с угрожающим воплем:
— Не понял!
Мужчина с кофейником чудом успел отскочить в сторону. Разъяренный Тиллим остановился посреди коридора, не узнавая еще недавно такого уютного дома. Все здесь изменилось, сам коридор стал другой — какой-то узкий, заставленный старой, но не представляющей ценности мебелью. Запах большой коммунальной квартиры главенствовал над всеми другими. Планировка квартиры совершенно изменилась в сравнении с той, что он видел раньше. Тиллим беспомощно озирался по сторонам, находясь в состоянии, близком к обморочному. Несколько мгновений он ничего не слышал и не видел, когда же очнулся, то, отказываясь верить глазам, обратился к соседям, уже выползавшим из своих нор:
— Я, наверно, ошибся? Это дом тридцать восемь? Квартира шесть?
— Совершенно верно, — подтвердил кто-то.
— Что за манеры? Врываетесь бесцеремонно, чуть с ног не сбиваете! А кого вам, собственно, надо? — проговорил обиженный мужик в халате.
— Мне нужна Авдотья Троеполова.
— Интересное дело… Расхаживают по квартирам, ищут неизвестно кого… Таких не знаем. Слыхом не слыхивали, видом не видывали.
— Ась? Кого хотят? — проскрипела ветхая бабуля, полуглухая, высунувшая голову из-за приоткрывшейся в коридор двери.
— Троерохнову какую-то спрашивают, баба Шура, — пояснил мужик с кофейником. — Не слыхали?
— Не слыхала, сынок; не слыхала. Шестьдесят лет здесь живу, а такой не знаю.
— Может, этажом выше? — отозвался кто-то заботливый, а бабка прошамкала, улыбаясь одними глазами:
— Да куда уж выше — наш самый последний. Да нет здесь таких.
— Не Троерохнову, а Троеполову, — раздраженно поправил Тиллим, но это не произвело ни на кого ни малейшего впечатления.
Он вышел на площадку и на всякий случай позвонил в соседнюю квартиру. В дверях появился молодой человек с собакой, которая держала в зубах тапочки.
— Извините, милейший, — ласково произнес Тиллим, — тут у вас жила такая красивая дама, в квартире номер шесть, Авдотья Троеполова. Она что, квартиру поменяла?
— Не знаю. Не видел. Не слышал, — лениво промямлил молодой человек и пояснил: — Да здесь ведь всегда была коммуналка.
Тиллиму все было ясно. Выйдя на улицу, он побрел, не глядя под ноги, а за ним, невзирая на правила уличного движения, ехал украшенный цветами автобус. Тиллиму было одиноко и досадно, что встреча с Авдотьей не состоялась и, судя по всему, никогда не состоится.
А жизнь его стала постепенно окрашиваться в тусклые тона. Автобус проезжал через Троицкий мост. Взгляд Тиллима отрешенно пробежал по Петропавловке и застыл на соборном шпиле: в небесной вышине на фоне белоснежных облаков парил золотой Ангел с Крестом. Тиллим четко видел лик двукрылого Архангела, устремившего взор в бездонную синеву. Он не ожидал такого доброго знака, и на душе его как-то сразу стало легко, словно бы он сам парил над городом, рассекая воздух выросшими за спиной крыльями. Подъехав к дому на Монетной, шофер усмехаясь спросил:
— Ну что, приехали? Что с розами-то делать?
— Вываливай во двор! — решительно махнув рукой, приказал Тиллим. Это был поистине генеральский жест.
Помрачневший было двор в какие-то полчаса опять расцвел розами. Розы окрасили в алый цвет помойку, они стояли вокруг бачков в корзинах, в вазах, в банках и прочих емкостях. В ход пошла вся подходящая посуда, пожертвованная обрадованными жильцами. Они пытались продлить жизнь прелестных лепестков и листочков, появление которых всколыхнуло в них самые трепетные чувства. Добрые на глазах стали еще добрее, а привередливые и обычно всем недовольные вдруг круто изменились и уже являли собой тип, противоположный прежнему. Предупредительность и вежливость царили в эти часы среди аборигенов двора. Со слезами на глазах они опрыскивали цветы распылителями и поливали из леек, пытаясь как можно дольше продлить срок жизни алых красавиц, словно надеясь, что их двор все же станет оазисом.
Дома Тиллим был радостно встречен Левой, который его с нетерпением дожидался. Как бывалый фельдъегерь, он вручил Папалексиеву три письма из различных ведомств. Первое письмо в конверте с гербовой печатью, на двух языках, от бургомистра города Веймара, в котором он лично приглашал господина Папалексиева преподавать архитектуру в веймарской «Баухаузшуле», а также извещал о присвоении Тиллиму звания Почетного гражданина его города. Перед Тиллимом открывались невероятные для простого смертного возможности: стать теоретиком архитектуры международного масштаба, не имея таланта и специального образования. Второе письмо было послано из мэрии Санкт-Петербурга. В нем, наряду с выражением восторга по поводу выступления Тиллима на открытии центра фирменной торговли «Глобус», сообщалось о внимательном изучении вопроса чрезвычайной важности, поставленного Тиллимом, и о принятом в мэрии решении в срочном порядке демонтировать башню. На мероприятие, которое было намечено провести в ближайшие дни, Тиллим Папалексиев приглашался с содокладом, в коем, как надеялись представители исполнительной власти, дал бы объективную оценку деятельности городских властей на благо петербуржцев. Третье письмо было из редакции и содержало краткое изложение отзывов о романе «Непосредственное желание страдать от любви нечеловеческой»: читатели признавались, что наряду с простотой и доходчивостью текста, расширяющего их литературные познания, роман способствует укреплению нравственного и физического здоровья общества. Сообщалось также, что народ заучивает наизусть творение Папалексиева и практикует его регулярное чтение, отчего в семьи возвращаются заблудшие мужья и жены, а вот незарегистрированные в официальном браке возлюбленные практически не поддаются на вразумления и повторения текста романа их партнерами, иначе говоря, холостым почти не помогает. Статистические исследования, проведенные инициативной группой в редакции, показали, что чтение и цитирование романа способствует сокращению числа табакокурильщиков, прогульщиков, лжецов и авантюристов. По сути, сообщалось о невероятном успехе романа и всеобщем почтении к личности автора, кроме того, высказывались пожелания и просьбы увидеть на страницах газеты серию романов. Сообщалось к тому же, что редакция намерена за свой счет продолжать печатать сочинения господина Папалексиева с предварительной выдачей гонорара автору.
