Вячеслав Миронов - День курсанта
— И что? Закружил?
— Закружил… Надеюсь, что не «залетела». Весь отпуск потом кружили. Ладно бы летом — каждый кусток — браток, прикроет. А зимой, парни, сложно.
— То-то и оно. С местами зимой всем туго. И не только в деревне. Главное, чтобы родители не застукали. Ладно, когда свои. С трудом, но поймут! А вот когда ее родители — рви когти, пока под венец пинками, под ружьем не загнали!
— А я со всеми знакомился как приезжий студент. Из другого города, и имя чужое.
— И как, получалось?
— И получалось, и не очень. Однажды забыл, как представился!
— Выкрутился?
— С трудом. Наплел всякой чуши. Благо, ведь, не зря говорят, что женщины любят ушами. Вот и навесил на уши лапши.
— Как говорит Тропин, что у него есть каска с четырьмя козырьками, чтобы лапшу курсантскую на уши вешать!
— Она же прожженная жизнью и службой Тропина.
— Эх! А к моему приезду родители кабанчика забили!
— Тебе бы только пожрать!
— Хорошо! Свежанинка! Батя самогону нагнал.
— Сала-то привез? Или все слопал?
— Все не ешьте! На полигон еще топать!
— Да, я немного в казарму принес, а остальное в сугробе спрятал.
— И я спрятал в сугробе.
— Наши сугробы возле казармы — не сугробы, а пещера Али-Бабы. Чую, там еды и выпивки — вагон.
— И сорока разбойников.
— Что такое сорок разбойников против четвертого батальона?
— Ну, да. Считай полтора взвода против батальона. Численное превосходство на лицо.
— Им без минных полей не обойтись.
— У вас, что, мозги совсем набекрень?! Так хорошо говорили. Про отпуск. Про баб, выпивку? А вы про тактику! Взвод в обороне, в наступлении! Тьфу!
Зато в эти дни не было сложностей с сигаретами в роте. Привозили и экзотические. Узбекские «Голубые купола», казахские «Медео», молдавские «Дойна», были и экзотические, то ли армянские, то ли грузинские — там вообще не разобрать. Москвичи притащили американские.
Поутру Земцов сам проводил зарядку…
— Рота, выходи строиться на физическую зарядку!
— Быстрее! Сейчас домашние пирожки из вас быстро выйдут!
— Жир тоже сойдет за неделю!
— Не надо было так отъедаться на домашних харчах!
И дал нам Земцов! За зарядку вымотал так, что от нас пар валил на двадцатиградусном морозе!
Хоть и недолго были в отпуске, а те нагрузки, что были, дались очень тяжело. И привыкли мы дома к горячей воде, а в казарме ее нет, но плевать! Все быстро возвращается на круги своя!
И все понеслось, завертелось!
Из-за несдачи сессии около десяти человек покинули наши ряды. В том числе и те, кто поступал с гражданки. В войска солдатами. Сибирский военный округ — большой! От Омска до Читы! Наверное, как несколько Европ. Жаль парней! В дорогу дали им и сала, и консервов, варенья, сигарет отсыпали много.
В роту пришел новый командир взвода старший лейтенант Бабкин. Поставили на второй взвод. Нормальный мужик, с виду немного простоватый.
Баров с Тропиным его сразу взяли в оборот. Кто сказал, что в армии нет дедовщины? Может, в армии ее и нет, а у трех старых капитанов она была. Они сразу определили Бабкина ответственным по роте. Чуть ли не на постоянной основе.
С одной стороны это и неплохо. Он не знал всю роту. Ни по лицам, ни по голосам. Поэтому, зачастую на вечерней поверке за самоходчиков кричали «Я» другие. А он и верил.
Февраль месяц — время ветров. Но в этот аномальный год добавилось еще, что морозы сорокаградусные периодически возвращались.
И вот однажды в такой мороз нам выпало проводить строевую подготовку с оружием. Не позвонил учебный отдел, что планирует занятия заранее гидре из метеоцентра уточнить прогноз. А будет ли мороз в такую погоду? Да, еще такой бешеный!
Оружие мы получили, ну его нафиг идти на морозяку!
И уговорили хорошего парня — командира взвода старшего лейтенанта Бабкина провести занятия в казарме.
Но не тут-то было. Из канцелярии роты вышел ротный.
— Я что-то не понял! Почему не проводятся занятия по строевой подготовке?
— Так, товарищ капитан! Там же сорок градусов! Обморозимся!
— Второй взвод! Одеть шинели! Через три минуты — построение на улице! Я сам проведу занятия!
Выскочили на улицу. И полтора часа занятий на сорокаградусном морозе! Что такое сорок градусов? Это вода, что не ушла из деревьев, разрывает кору у деревьев. Птицы не летают. А та птаха, что попытается, падает замертво в полете. Дышать можно только носом, и то не полной мере. Обжигает слизистую носа и гортани. Щеки, нос сразу прихватывает морозом. Обморозиться — элементарно. В сапогах усиленно сжимаем пальцы ног в кулаки. Чтобы хоть как-то восстановить кровообращение.
— Выше подбородок! — кричит ротный, прохаживаясь между шеренгами.
У самого на шее кашне, у нас же голые шеи. Губы синеют. Прохождение колонной воспринимаем, как награду. Так хоть немного согреться можно. От дыхания вокруг лица шапка покрыта инеем. На оружии тоже иней. Невольно возникает периодически желание расстрелять Земцова. Жаль, что строевая с оружием проводится без патронов.
Ноги, спина, да и все тело деревенеют от мороза, пальцы почти не слушаются. Тело невольно сгибается дугой, старается сохранить тепло и максимально не соприкасаться с холодной тканью формы.
И вот томительные полтора часа минули. В казарму забегали бегом на негнущихся ногах. Сбросить форму! Снимаем сапоги. Они как будто сделаны не из натуральной кожи, а как деревянные колодки.
— Бля! У меня нога к портянке примерзла!
У самого нога не примерзла к портянке, а вот портянка к сапогу примерзла и, причем, крепко. Подошва сапога изнутри во льду. Портянка вся во льду. Стряхиваем с портянок лед. Кто-то стукнул портянку о пол, лед слетел, а портянка порвалась. Сломалась.
Скорее в туалет. Руки-ноги в воду. Орем от боли. Ледяная вода кажется кипятком. Орем, материмся. Никто уже не стесняется в выражениях. Земцов, может, и услышит, но как-то всем уже все равно.
Сам же Земцов согревался тем, что как был в шинели, не раздеваясь, снял только шапку, подтягивался на перекладине, делал там подъем переворотом.
Никто не последовал его примеру. Ноги вытерли, и на батарею. Батареи горячие, кровь быстро начала свою циркуляцию по телу.
— Сейчас бы в баню!
— Или в душ горячий!
— Молока бы с булочкой, да на печку с дурочкой!
— Эх! Имел бы деревеньку, да еб баб потихэньку!
— А я бы полстакана водки засадил бы!
— Тоже вещь!
— Грей ноги, алкоголик! Через пять минут построение на занятия по автоподготовке!
— Жаль, сейчас бы на лекцию в большую аудиторию, да «массу потопить»!
Первый курс — занятия по автоподготовке. Год мы изучаем устройство автомобиля. Практические занятия. Уже начали выезжать в город на ужас местным водителям. ГАЗ-53 с военными черными номерами, с буквой «У» наводили панику на дорогах. Инструктора — прапорщики с кафедры.
У кого-то уже были права на управление легковой машиной, нас же готовили сразу на грузовые.
У Попа были права тракториста, и на машине грузовой, как многие, кто из деревень, лихо управлялись с грузовиками. Они с детства работали на сельхозработах. А там всем все равно, есть у тебя права или нет. Главное — успеть. День год кормит. И поэтому, сколько тебе лет, четырнадцать или тридцать, не имеет значения. Работаешь наравне со всеми — МУЖИК!
Поэтому и планировали занятия практические так, чтобы у кого слабые навыки могли побольше покататься.
Ну, а также — хороший способ, кому нужно, увильнуть от семинара, контрольной. Где? На автоподготовке катается.
Началась подготовка к полевому выходу. Морозы спали до минус двадцати. Нормально! За городом похолоднее будет, конечно.
После отпуска, да, с опытом готовились основательно! Достали сало из сугробов. Вскладчину купили водки. Как завезти в училище и не быть пойманным? Можно в самоход, а можно и на автоподготовке. Для этого нужно купить и подарить прапорщику — инструктору бутылку. И ему хорошо. И нам неплохо. Завез легально в училище. Потом прячешь с сугроб. Ночью заносишь в казарму. Воздушный шарик опускаешь во фляжку, заливаешь туда водку, завязываешь горловину шарика, кидаешь внутрь фляжки. Сверху на шарик наливаешь воду. Все готово! Воду пить можно! А потом, когда нужна водка, воду слил, достал шомпол из автомата и пробил шарик. Водка готова к употреблению. Присутствует небольшой привкус резины от шарика. Но разве это страшно? Ни фига не страшно! И пить мы родимую будем не пьянства ради, а чисто сугреву для! И для профилактики простудных заболеваний. Хотя, честно говоря, никто в роте не болел простудой, да, и гриппом тоже. Многие в батальоне уже валялись в санчасти с температурой, в некоторых батальонах выделялись помещения под импровизированный лазарет. Закалка от ротного, отсутствие горячей воды делали свое дело. Мы не болели!
