Марина Юденич - Welcome to Трансильвания
— Я понял. Значит, вы и двое ваших друзей изучили эти документы? И что же? Неужели никакой зацепки, предположения относительно причин всей этой запределыцины?
— На мой взгляд — увы! — нет. Но они… у них, знаете ли, свое видение проблем. Словом, они теперь работают, каждый — в своем направлении. Однако я, кажется, потерял нить нашей беседы…
— Откровенно говоря, это я несколько запутал ее. Но не злонамеренно — отнюдь. Просто собираюсь с силами, чтобы задать вопрос, который — скажу откровенно — мучает меня уже некоторое время.
— Продолжительное? — Нет, последние десять минут нашей беседы.
— Тогда самое время задать его теперь.
— Я тоже так думаю. Скажите, лорд Джулиан, если вдруг сегодня или в ближайшие дни окажется, что эфемерное наследство Дракулы состоит отнюдь не из нескольких древних замков, в большинстве своем обращенных в руины, но включает также и баснословные ценности, как душеприказчик герцога Текского, вы предпримете какие-либо действия?
— Иными словами, стану ли я претендовать на эти мифические сокровища?
— Можно сказать и так.
— Нет, друг мой. Мне вполне хватает того, что оставили собственные предки. Вот если бы у Влада были дети или Другие близкие ему люди, в их интересах — возможно… Но таких людей нет. И, стало быть, я могу с чистой совестью заявить вам — нет, друг мой, я и палец о палец не ударю, чтобы завладеть этими сокровищами. Ну а теперь давайте, соберитесь с силами и задавайте свой главный вопрос!
— Главный вопрос? И какой же вопрос, по-вашему, является для меня главным?
— Череп. Вы же охотились за ним больше года. Теперь, разумеется, его нет в наличии, но может так случиться, что пропажа обнаружится. Как отнесусь я к тому, что останки великого рыцаря и предка моего покойного друга будут подвергнуты сомнительному эксперименту — разве не это интересует вас больше всего?
Он негромко рассмеялся.
Впервые за время беседы.
Негромко и как бы про себя.
Но этот смех был подобен внезапно налетевшему порыву ветра.
Не очень сильного.
Однако ж он повалил и смешал фигуры на незримой шахматной доске, доселе послушные воле одного только лорда Джулиана.
И сразу же вся партия оказалась под угрозой.
Сэр Энтони едва заметно нахмурился.
Ахмад Камаль немедленно оборвал смех.
— Простите, лорд Джулиан. Сейчас я объясню вам все подробно. Но прежде знайте — мне глубоко наплевать на череп достопочтенного графа — или герцога — Дракулы, равно как и на прочие его останки.
— Кого же в таком случае вы собираетесь клонировать?
— Мой дорогой герцог, вас не очень огорчит, если я скажу, что мне глубоко наплевать на какое бы то ни было клонирование вообще? Откровенно говоря, я до сих пор не представляю, как такое возможно.
Два немолодых респектабельных джентльмена который час неспешно беседовали в небольшом уютном баре на одной из центральных улиц Бухареста.
Глядя на них со стороны, трудно было определить национальность и социальную принадлежность каждого.
Единственное, что угадывалось безоговорочно, — оба были иностранцами, причем богатыми иностранцами.
Пожилой бармен, в недавнем прошлом работавший в закрытых номенклатурных заведениях, был человеком искушенным в жизни, и особенно в жизни сильных мира сего, хотя и наблюдал ее всего лишь со стороны.
Внимательно изучая обоих посетителей — благо других в этот час в баре почти не было, — он находил все новые черты и черточки, которые лучше всяких слов говорили о том, что провидение послало ему нынче необычных гостей.
Пытаясь слиться со своей массивной стойкой, стремясь стать почти невидимым, он тем временем полностью обратился в слух.
Но — тщетно.
Так и не расслышал ни слова.
Разговор был негромким.
Вполголоса.
Полина Вронская. Возвращение
Москва промелькнула мгновенно.
Будто короткая вспышка в памяти.
Обрывок старого, любимого, однако — увы! — слегка подзабытого кино.
Всего несколько кадров.
И те — из окна машины, в движении, а потому — слегка смазаны.
Расплывчаты.
Словно сквозь пелену дождя.
Чушь, конечно. Не было никакого дождя.
Дни — а было их всего-то два — стояли ясные, солнечные и, наверное, теплые.
О последнем Полина могла только догадываться: в небольшом номере отеля «Мариотт», где она поселилась, в машине, любезно предоставленной в ее распоряжение галантным генералом Антоновым, в кабинетах, высоких и более чем скромных, в уютных барах и дорогих ресторанах — словом, всюду, где ей довелось побывать, было одинаково прохладно.
Везде исправно работали кондиционеры.
Москва, определенно, настойчиво стремилась оправдать статус мировой столицы.
И, надо сказать, преуспевала.
Полина, впрочем, предполагала, а скорее, была почти уверена в том, что блестящие перемены коснулись пока лишь парадных подъездов и тех фасадов, что открыты всеобщему обозрению.
Однако побродить в одиночестве по тихим переулкам, созвониться со старыми друзьями, немедленно после звонка завалиться в гости и осесть на кухне до утра — не вышло.
Информация, хлынувшая на нее из московских источников, закружила таким бешеным водоворотом, что времени оставалось только на сон.
И то — очень немного.
На исходе второго дня, поздним вечером она покидала столицу, надеясь отоспаться в самолете.
Однако ж когда маленький лайнер, набрав высоту, растворился в сумрачном беззвездном небе, когда скрылось из глаз зыбкое мерцание московских огней и вежливый темнокожий стюард предложил выбрать аперитив перед ужином — Полина, собравшаяся поначалу попросить только плед вкупе с пожеланием не беспокоить до самой посадки, неожиданно поняла, что заснуть не сможет.
К тому же оказалось, что она порядком голодна.
И совсем не прочь выпить чего-нибудь, чтобы расслабиться и снять напряжение двух сумасшедших дней.
Разумеется, ей было известно, что лорд Джулиан, чей легкокрылый «Falcon» парил сейчас в небе отходящей ко сну страны — России, любитель и знаток виски, однако не сомневалась, что коньяки из его коллекции тоже будут вполне достойными.
И даже более чем достойными.
Она спросила было любимого «Hennessy», но пожилой стюард, минуту поколебавшись, заметил:
— Если госпожа Вронская предпочитает мягкие сорта, то я бы взял на себя смелость рекомендовать «des Charaentes». Это старейший дом Франции. Правда, сейчас они знамениты в основном «Pineau des Charaentes», однако начинали с коньяков. И теперь делают их совсем немного. Большая редкость. И превосходный вкус, особенно если кто предпочитает помягче.
Глупо было бы спорить.
Старик — как и все, кто служил у лорда Джулиана — знал свое дело.
Коньяк оказался отменным.
Приятное тепло сразу же разлилось по телу.
Она откинула спинку кресла.
Хрустко — с удовольствием — потянулась.
Была мысль — раз уж заснуть не сложилось — поработать с московскими материалами.
Но, поразмыслив с минуту, Полина сочла ее не слишком удачной.
Сознание напряженно работало два минувших дня, впрочем, и ночь, разделяющую их, — тоже.
Она почти не спала, размышляя, анализируя, сопоставляя.
Сейчас надо было взять паузу.
Пусть короткую — два с небольшим часа, — но паузу.
Стюард — словно подслушал мысли — почтительно склонился над креслом:
— Пока мы заправлялись в аэропорту, я купил несколько русских журналов. Может, вам будет интересно взглянуть перед ужином…
Журналы оказались яркими, толстыми, с большим количеством красивых картинок и фотографий и минимумом текста.
Именно то, что нужно.
Занятие для глаз, почти не затрагивающее рассудок.
Она неспешно листала тяжелые глянцевые страницы. Мельком пробегала короткие тексты и с удовольствием разрывая модные наряды и аксессуары, нарядных барышень
И молодых людей — красивых, но каких-то неживых, сильно смахивающих на манекены, с налетом того же глянца что и страницы журнала.
«Худеем радикально!» — сообщил ей огромный заголовок на развороте и отчего-то зацепил внимание.
Проблем с весом у Полины никогда не было.
В ранней юности задиристые сверстники обычно провожали ее набившей оскомину остротой: «Девушка, у вас какие-то ниточки болтаются… Ой, простите, это ножки…»
Позже — мучительно завидовали подруги — она могла безнаказанно поглощать сколько угодно обожаемых эклеров в университетской столовой.
А мужчины — те, которые рассчитывали на романтическое продолжение знакомства, — обязательно лопотали что-то про трогательную хрупкость, называли Дюймовочкой и непременно норовили подхватить на руки.
Тем не менее она задержалась именно на этой публикации, относительно компетентно сообщавшей читательницам о современных способах борьбы с лишним весом.
Здесь было все: и вечные диеты, и модные теперь в России гемотесты, и уходящие в прошлое «тайские таблетки», и самое радикальное — пластическая хирургия.
