Гарольд Роббинс - Пират
— Мы обязаны их найти. Не может быть, чтобы это было невозможно.
— Хорошо, мы их найдем, но меня беспокоит, чем это обернется для детей и Джорданы, когда мы это сделаем.
— Так как же быть?
— Прежде всего мы отдадим распоряжение производить ежедневные перечисления и продлить фрахт, как они этого требуют. На этом мы выгадаем время.
— Перевозка их товара будет стоить жизни сотням людей в Соединенных Штатах. Я не хотел бы отягощать этим свою совесть.
— Я тоже. Мы должны будем найти способ остановить поставки на другой стороне океана.
— Каким образом вы собираетесь это сделать?
— В Нью-Йорке у меня есть приятель, Пол Гитлин. Он адвокат, человек огромной моральной стойкости и с обостренным чувством справедливости. Я уверен, что он поймет мое положение правильно и оправдает наше доверие.
Он найдет способ приостановить фрахт и в то же самое время защитить нас.
— А потом?
— За это время мы должны обнаружить место, где они содержат мою семью, и освободить ее. — Он встал из-за стола и подошел к окну. — Направь распоряжение в банк по части депозитов и вызови по телефону Нью-Йорк, — сказал он, оборачиваясь к Дику.
— Слушаюсь, сэр, — ответил Дик, собираясь выйти из кабинета.
— И вот еще что…
Дик остановился.
Бейдр смотрел на него в упор. На его лице проявились черты, каких раньше Дик не замечал.
— Позвони в Юни-Джет и найми для меня самолет. В Бейруте я возьму отца, и мы вместе навестим принца. Быть может, он сумеет помочь нам.
Старый принц дочитал газетную страницу, затем снял трясущимися руками очки. Его внимательные ястребиные глаза из-под гутры сочувствующе глядели на Бейдра и его отца.
— Мне известна эта организация, — сказал он. — Это группа, отвергнутая «Аль Фатахом» как нигилистическая, подрывная.
— Я слыхал об этом, Ваше Высочество, — сказал Бейдр. — Я полагал, что с вашей поддержкой мы смогли бы собрать достаточные силы, чтобы вынудить их выйти из логовища.
— И что вы сделали бы тогда? — поинтересовался принц.
— Уничтожил их! — злобно бросил Бейдр. — Это воры, шантажисты и убийцы. Они дискредитируют дело, которому якобы служат.
— Все, что ты говоришь, сын мой, верно. Но мы ничего не можем поделать.
— Почему?! — спросил Бейдр. Он должен был собрать все силы, чтобы подавить свой гнев. — Это же ваш престолонаследник, чью жизнь они подвергают опасности.
Глаза старика говорили о немощи, но речь была ясна и отчетлива:
— Он еще не мой наследник. И не станет им, покуда я его не назначу.
— Стало быть, помощи вы не предлагаете?
— Официально — я не могу, — ответил принц. — И не сможет ни один глава государства, к кому бы ты ни обратился. Эта организация, именующая себя «Братством», пользуется большой поддержкой со стороны определенных элементов. Даже «Аль Фатах» считает, что их нужно оставить в покое. — Он взял листок бумаги и подал Бейдру. Бейдр молча принял бумажку. — А неофициально, если ты выяснишь, куда эти злодеи упрятали твою семью, ты можешь у меня запросить столько людей и средств, сколько потребуется, чтобы освободить их.
Бейдр встал с тяжелым сердцем.
— Благодарю Ваше Высочество за поддержку, — сказал он учтиво.
Он сам знал при этом, что все без толку. Без официально принятых мер пленников невозможно будет найти.
Старый принц со вздохом подал ему руку.
— Будь я помоложе, — сказал он, — я в твоих поисках был бы с тобой рядом. Ступай с Богом, сын мой. Буду за тебя молиться Аллаху, чтобы пощадил твоих близких.
У дворца на ослепительном солнце в лимузине с кондиционером Бейдра и его отца ожидал Дик.
— Что он сказал? — спросил Дик.
— Ничего он сделать не может, — ответил Самир.
Бейдр смотрел в окно, пока автомобиль не тронулся.
— Дело безнадежное, — заключил он. — Все бессильны что-либо предпринять. Нет никого, кто желал бы мне помочь.
Некоторое время Дик молчал. На карту было поставлено так много, столько лет труда… Все усилия, которые были затрачены на то, чтобы определить его сюда, пойдут псу под хвост. Но было тут и другое, нечто более важное, чем труд. Скажем, жизни невинных детей. Он думал о двух своих мальчуганах и о том, как бы он себя чувствовал, окажись они в таком же положении. Это все и решило.
Он развернулся на откидном сиденье лицом к Бейдру.
— Я знаю человека, который помог бы вам.
— Кто он?
— Израильтянин.
Бейдр горько усмехнулся.
— С чего бы им захотелось мне помогать? Я от рождения был им враг.
Самир посмотрел на сына.
— Люди не рождаются врагами. Этому они выучиваются.
— Какая разница? — саркастически заметил Бейдр. Повторил, обращаясь к Дику: — Чего ради они станут мне помогать?
Дик посмотрел ему в глаза.
— Потому что я их попрошу об этом.
Бейдр заговорил не сразу. Потом с его губ сорвался слабый вздох.
— Ты на них работаешь?
Дик кивнул.
— Да.
— Ты же не израильтянин. Тогда — почему?
— Мои родители вернулись жить в Иорданию, — сказал Дик. — Однажды человек по имени Али Ясфир явился к ним и попросил разрешения для своей организации воспользоваться их деревенькой как базой. За несколько месяцев они изнасиловали трех девочек и многих подвергли оскорблениям. Жители деревни потребовали, чтобы эта публика убралась. Ответом на их требование был террор. Али Ясфир самолично руководил своими головорезами в истреблении деревни дом за домом. Сбежать удалось одному мальчику и двум девочкам. Они рассказали нам правду, в то время как федаины громко распространялись насчет последних злодеяний израильтян. Те две девочки своими глазами видели, как Али Ясфир убил моих отца и мать.
— И теперь, поскольку ты обманул меня, ты считаешь своим долгом помочь мне?
Дик посмотрел ему в глаза.
— Не поэтому. А потому, что мы с вами оба верим, что арабы и израильтяне могут мирно жить и работать бок о бок. Эту возможность убивают такие люди, как Али Ясфир. Они наши враги. Это их необходимо уничтожать.
Глава 13
Бейдр посмотрел на двоих, что появились в дверях. Оба они на вид были арабами даже в большей степени, чем его отец или он сам. Старик был высок ростом. Его чалма почти полностью скрывала его лицо, виден был лишь ястребиный нос; его пропыленная джелабийя волочилась по полу. Молодой человек был смуглым, с пышными сирийскими усами. Он был одет в видавшую виды форму — куртку и брюки хаки.
Бейдр с отцом встали, когда генерал Эшнев подвел к ним старика.
— Доктор Аль Фей, господин Аль Фей. Генерал Бен Эзра.
Генерал пристально посмотрел на Самира, улыбнулся.
— Да-a, давненько это было, дружище.
Самир вдруг побледнел. Его затрясло. Уголком глаза он посмотрел на Бейдра, в надежде что его нервозность останется незамеченной сыном. Бейдр смотрел на генерала.
— А это ваш сын… — продолжал генерал. — Аллах был добр к вам. Он отличный мужчина.
Самир успокоился.
— Рад вас снова видеть, генерал.
Бейдр посмотрел на отца.
— Вы знакомы?
Самир кивнул.
— Однажды в пустыне наши пути пересеклись. Много лет тому назад.
Генерал Эшнев не терял времени даром.
— Я должен еще раз изложить нашу официальную позицию, господа, с тем чтобы все мы имели полную ясность. На данный момент имеет место весьма хрупкое перемирие, и было бы непростительно допустить любую официальную акцию, которая повлекла бы вторжение на территорию противника. Такая акция могла бы свести на нет искренние усилия поддержать мир, в котором так сильно нуждается Израиль. — Он сделал небольшую паузу. — Однако мы никак не можем противодействовать акциям частных лиц, поскольку не имеем заранее информации об их намерениях. Я высказался достаточно ясно?
Все согласно покивали.
— Хорошо. Генерал Эзра, безусловно, является частным лицом. Он ушел в отставку из армии Израиля много лет тому назад. Также частное лицо и молодой человек, сопровождающий его. Бывший сержант сирийской армии был взят в плен на Голанских высотах и по просьбе генерала был освобожден из плена. Его зовут Хамид.
Сириец почтительно поклонился.
— Мое почтение.
— Честь имеем, — ответили отец и сын Аль Феи.
— А теперь, господа, я должен вас покинуть, — сказал генерал Эшнев. — К сожалению, по долгу службы мне надо быть в другом месте.
Когда дверь за ним закрылась, они все сели за небольшой круглый стол. Из-под своей джелабийи Бен Эзра извлек несколько топографических карт и расстелил их на столе.
— Неделю тому назад, после вашего приезда в Тель-Авив, мне сообщили о вашем деле. Я прикинул, насколько осуществим план спасения. Но прежде всего мы должны были выяснить, в каком лагере держат заложников. Для этого я попросил, чтобы под мою ответственность освободили Хамида. Много лет назад, когда мы были молодыми, дед Хамида и я служили солдатами в британской армии, и по семейной традиции Хамид, когда вырос, стал профессиональным солдатом. Мне было известно, что перед войной последним местом службы Хамида был спецдагерь, где «Братство» готовило корпус женщин-боевиков, наподобие такого же корпуса «Аль Фатаха». Он там служил инструктором. — Он поглядел на Бейдра, затем продолжал в прежнем тоне: — Ваша дочь Лейла провела в этом лагере три месяца. Хамид докладывает, что она была хорошим солдатом, относилась к своим обязанностям гораздо серьезней, чем другие, и была чересчур романтична в своих политических воззрениях. После лагеря Хамид сопровождал ее в Бейрут, где и оставался, пока не решил вернуться в Сирию на военную службу, поскольку не было возможности служить наемником у федаинов.
