Михаил Бочкарев - Москва-Поднебесная, или Твоя стена - твое сознание
— Как? Как теперь я могу верить в то, что это замысел божий? ЕГО замысел, — обратился наконец Метатрон к Архангелу. Он посматривал на Сатану так, словно тот обдурил его как ребенка, выменяв на копеечную конфету миллиардное наследство.
— Самое сложное в жизни поверить в то, что любая вера — заблуждение! — ответил черный ангел, и вдруг резко обернулся к стене, — Смотрите! Он уже достиг своей вселенной. Он уходит!
В вышине громыхнуло и по стене сознания пошла рябь.
— Свершилось!
Сказав это, темный ангел расправил крылья и взмыл ввысь. Громадной черной тенью он пронесся надо всеми и исчез в мерцающем небе, источающем беспрерывный снег надежды. И сразу после того как он скрылся с глаз, задрожала каждой своей ячейкой великая стена. Сотрясаемая словно океан, перевернутый навзничь, она изгибалась и шла гигантскими устрашающими волнами. Казалось еще чуть-чуть и структура ее не выдержав взорвется, погребя под собой все вокруг. Но этого не происходило. Однако зрелище было ужасным. Снег закружился вьюгой и завыл дико ветер, взявшийся непонятно откуда.
— Он ушел из этого мира! Он создал свою вселенную! — закричал Архангел, видя как луч, что звал Василия, теперь исчез и ячейка откуда шел он, засасывается пуповиной, меняя геометрию стены.
Все люди на границе миров; майор с Верочкой, Елисей с женой и перевоплощенные свинки, увидев что происходит с титаническим сооружением, перепугано бежали куда-то прочь, в темноту. Мамедов, забыв обо всем на свете истерически кричал и метался из стороны в сторону, истошно матерясь. Он, в впервые минуты дрожи стены, зачарованный невиданным зрелищем, упустил из вида свою возлюбленную, и теперь не знал в каком направлении умчалась она со своей подругой. А от того места себе не находил среди всего этого ада.
— Что это?!.. — Метатрон безумными глазами созерцал вертикальный шторм, — Она рушиться?! Что нам делать?!!
— Убираться от сюда! — кричал Гор, махая мощными черными крыльями, — Убираться как можно скорее!..
Архангел, уже схватив своих слуг Сириуса и Жерара, тревожно кружил над землей. Он сам не понимал что случилось.
— Боже! Если такое происходит только от того, что один свободный покинул этот мир… что же будет, если его покинут все?! — Он полетел прочь от стены в сторону, куда бежали Загробулько и Лисичкина. На лету он схватил и их двоих и взмыв ввысь исчез в точке входа в реальный мир, мгновенно переместившись в объективную реальность. Анастейд, схватила обезумевшего уже Мамедова и нырнула вслед за Архангелом. Гор тоже устремился за ними, но опомнившись вернулся, отыскав дрожащих вдали от стены Лавандышеву с Вознесенской.
— Ну что дамочки? Домой? — крикнул он голосом полным безумства, и не дожидаясь ответа поднял напуганных до смерти звездных подруг в небо. Гор выглядел сейчас примерно как сумасшедший, беснующийся на пожарище собственного жилища. Карие глаза его горели и в жилах пульсировала кровь горячая как лава вулкана. Канал в объективную реальность был открыт всегда, но только высшие могли видеть его. Именно туда, вслед за Архангелом и божественной Анастейд и влетел птицеголовый Фалкон, с двумя визжащими в его руках развратными знаменитостями.
Елисей сам пытался спасти свою ненаглядную супругу, но не знал куда лететь. Он метался в небе прижимая Наталью Андреевну к стучащей молотом груди, как ласточка попавшая в бурю. Его спас Метатрон. Огромный и красивый, высекающий молнии при каждом взмахе крыльев он в один миг нашел бывшего ангела, вновь почувствовавшего радость полета и бережно обернув его чудесными своими крыльями, вытащил в объективный мир. Последним границу миров покинул ангел Дриммейн. Один он смотрел на стену сознания полными радости глазами. Один он видел, как чудовищная вибрация стихает, как разглаживается поверхность ее, только что неожиданно лишившаяся одного своего сегмента. Только он один видел, как все становится на свои места. И еще он чувствовал, что где-то там за гранью, которую отныне перейти ни ему, ни кому другому уже не по силам, существует теперь новый прекрасный мир, удивительный и счастливый, полный любви и радости. Мир, в котором нет никого, кто был бы ограничен…
ЭПИЛОГ
В Москве была ночь. Спокойная летняя ночь с брызгами горячих звезд и ярко-желтой луной в безоблачном небе. Основная масса граждан давно спала глубоким сном в своих отдельных квартирах. Тихий московский дворик одного северного района Москва был наполнен спокойствием и негой. Слабо лишь шелестели листвой редкие деревца возле детской песочницы, да у помойного бака, шурша целлофаном, искал съестные объедки голодный бездомный пес. Из всех окон домов, выходящих во двор горело лишь одно, на седьмом этаже. Страдающая бессонницей Зося Петровна Захарьева сидела у него, подперев кулаком щеку, пила чай вприкуску с маковым кренделем и грустила. Более всего грустно ее было от того, что телевизор не работал, а из-за этого ночные часы тянулись еще дольше и еще мучительнее. Читать Зося Петровна не любила и книг в доме не держала. Разве что была у нее старая брошюра Библии нового завета от церкви Мормонов, полученная бесплатно у метро Новокузнецкая из рук агитатора иностранного происхождения, да большая медицинская энциклопедия, в которой Зося Петровна порою вычитывала научные формулировки своих хвороб. Пенсионерка была одинока, даже зверюшку никакую в доме не держала, а от того излить свою тоску никакому живому существу не могла. Тут грусть Зоси Петровны что-то прервало, и она увидела, как во дворе полыхнула беззвучно синяя молния и из самого воздуха на землю посыпались ангелы небесные, в руках неся людей. Никто, кроме одной Захарьевой этого не видел. Старуха вскрикнула и пролила на подоконник чай.
— Господи боже!.. Армагеддон! — ужаснулась пенсионерка. Тут ей стало жарко в груди, сознание ее тотчас померкло, и она упала без чувств на линолеумный пол. В беспамятстве ей привиделось, будто снова она молода, красива и беспечна. Будто бежит она по ромашковому полю собирая полевые цветки и сплетает из них венок, а за полем видны словно Алтайские горы высокие стога, их ждет ее в этих стогах, развалившись вольготно, красавец-кавалер в фуражке с гвоздикой, и гармоникой. Когда старушка очнулась, никаких ангелов за окном уже не было, а ночь сменилась днем, и подумала тогда Зося Петровна, что ангелы ей почудились. Что не было ничего ночью, а видела она только странный сон. Однако как только зашло солнце в зенит, она первым делом пошла в церковь, купила свечку и поставила ее во искупление всех своих грехов. Надо сказать, что с этого дня, бессонница ее больше не мучила. Спала она сладко, как младенец и сны ее были чудесными.
Увиденная пенсионеркой Захарьевой компания, не долго задерживалась во дворе. Елисей с женой, без лишних слов, отправились домой к дочерям. Загробулько, окрыленный любовью поймал такси и уехал с Верочкой в однокомнатную ее квартиру, где они до утра не спали, а сладко изнывая от страсти, дарили друг другу плотское счастье. Лавандышева обретя прежнюю свою внешность, помчалась к продюсеру Фаруху просить прощения. А Вознесенская, вцепившись в очаровавшего ее Мамедова, пожелала немедленно ехать с ним в ресторан пить шампанское. Они отправились в ночной развлекательный комплекс «Молодая Гвардия», где для Эллады всегда была открыта беспроцентная кредитная линия, и пробыли там до утра. К слову сказать, для всех увиденное на границе миров представлялось теперь чем-то вроде сна. А по-другому и быть не могло, ибо ни один ограниченной стеной сознания, в реальности не понимает того, что ограничен.
Высшие существа, расставшись со смертными и не имея к ним более никаких претензий, перешли в мир нематериальный, где и продолжили свой спор об истинном назначении бытия. Пришли они к чему-то или так и остались каждый при своем, неизвестно…
В тот самый миг, когда на границе миров Василий и его холодильник исчезли из ставшей для них невыносимой реальности, все сотворенные по воле свободного человека чудеса развеялись. Все кроме одного. Останкинская башня так и осталась торчать из покореженной земли исковерканным обрубком, напоминая почерневшую трубу заброшенной атомной электростанции. Правда фекалии она больше не источала, что конечно же пришлось как нельзя кстати, ибо ресурсы брошенные правительством на утилизацию зловонных вод истощались с каждым часом. Цены на недвижимость в районе Останкино упали до цифр просто смешных, но жить там все равно никто не желал. В то время как отдаленные районы Москвы наоборот были переполнены переехавшими туда из окрестностей катастрофы гражданами. Никакой преграды для телесигнала более не существовало, но сразу об этом узнали лишь не многие. Одним из первых счастливчиков стал, кстати, пенсионер-изобретатель Анатолий Фокич Сусальников, слухи о смерти которого были сильно преувеличенны подругой Натальи Нистратовой, педиатром Сонечкиной.
